Фильм

Повар-вор

Когда немолодой венский гангстер Оскар Борошнин (Хюбхен) в очередной раз выходит из тюрьмы — с полузадушенным охранником под мышкой и пистолетом в руке, но без малейшей суеты, — его нагоняет тюремный психолог Мария и некстати признается ему в любви. Удивленный Оскар решает по такому случаю изменить свою жизнь, бросает пистолет и возвращается досиживать срок. Несколько лет спустя, уже на законных основаниях освободившись, он безуспешно пытается осуществить свое решение и уволиться наконец от русского крестного отца, на которого работал сколько себя помнит. Крестный отец в этой связи думает отрезать ему голову, подруга-психолог грозится уйти, если он не порвет с криминальным прошлым, и Оскар, не знающий, что хуже — отрезанная голова или разбитое сердце, ищет успокоения на кухне. В сущности, грабежи и дробление коленных чашечек всегда были для него не более чем работой, истинная же его страсть — запекать в печи поросенка с яблоками.

Этот австро-германский кулинарный фарс про увлеченных бандитов подоспел как раз к тому времени, когда от комических бандитов вместе с их увлечениями воротит уже совершенно всех, так что первое и единственное желание при встрече с картиной подобного формата — не глядя припечатать ее чем-нибудь типа «шенгенский Гай Ритчи» и с этим штемпелем отправить в утиль. Те, кто так и поступит, потеряют в жизни не то чтоб очень много: на месте сюжета тут вполне себе предсказуемая элмор-леонардовская солянка. Но достоинства картины немца Данкуарта (получившего когда-то «Оскара» за совершенно гомерическую короткометражку про то, как у старушки расистки негр в троллейбусе съел билет) лежат не в плоскости каких-то там слов, идей или мыслей, а исключительно в области интонаций и выражений лица.

Есть что-то решительно неотразимое в медвежьей грации корпулентного немецкого артиста Хюбхена, бескомпромиссно нарезающего лучок и курятину или держащего огнестрельное оружие, как держат рогалик, — такая, знаете, совершенно утраченная сейчас манера ненавязчиво тыкать револьверным стволом от живота, как делали Богарт или Габен. Его герой, явно вышедший из криминального фильма сорока-тридцатилетней давности (причем скорее даже французского, чем немецкого), презрительно обнюхивает цветное пространство современной гангстерской комедии, не находит в нем ничего, достойного своего внимания, и все время хочет уйти из кадра.

Соединив убийцу и повара в одном лице, Данкуарт рано или поздно вынужден коснуться темы каннибализма, и ближе к финалу тема эта действительно поднимается в полный рост: содержащийся в русском варианте названия намек на творчество английского режиссера Гринуэя отыгрывается здесь даже немного буквальней, чем можно было надеяться. Но даже в тот момент, когда одного из ключевых персонажей собираются подать к столу с черносливом и свежими фруктами, картина не утрачивает здравомыслия. Даже тогда в ней продолжает ощущаться благородная веселая мудрость человека, который прошел немалый путь, прежде чем понял, что самая главная книга на свете — поваренная.