Фильм

В глубокой глотке

«Извините, а ваш фильм, он правда хороший?» — спрашивает телерепортер у молодого Жерара Дамиано. «Да нет, что вы, — смущается тот. — Нет, конечно». «Линда, а ты не думаешь, что вседозволенность ведет к анархии?» — Тот же, кажется, репортер на приватном флоридском пляже тянет микрофон Линде Лавлейс. Линда, вся в солнечных бликах, счастливо улыбается: «Ой, мамочки, а что такое анархия?»

История эта давно уже выбита золотыми иглами на уголках глаз, и надо быть совсем глупцом, чтоб добавлять к ней что-то или что-то пытаться отнять у ее участников. Одна девушка была несчастна, пока ей не объяснили, что смысл ее жизни — сосать х… Один парикмахер снял про это фильм. Никсон фильм запретил, а либеральная общественность поднялась на его защиту, потому что тогда это было делом принципа. Девушка потом стала страшной теткой и разбилась на машине. А все деньги ушли к мафии. Документальный романс Фентона Бейли и Рэнди Барбато, несмотря на действительно грандиозную исследовательскую работу, проделанную этими двумя, к собранию общедоступных анекдотов и заблуждений не добавляет почти ничего. Ну разве кроме того, что кота Линды Лавлейс звали Гитлером — факт, конечно, поразительный, но вряд ли ключ к пониманию культурного феномена «Глубокой глотки» кроется именно в нем.

Фильм Бейли и Барбато вообще не про культурный феномен — он про то, как старенький парикмахер Дамиано в штанах до подмышек идет по лужайке к своему скромному дому. Про то, как артист оригинального жанра Гарри Римс, шевеля почти такими же усами, какие были у него в 1972-м, говорит, что счастлив и ни о чем не жалеет. Главную героиню истории авторы поначалу даже робеют извлекать из рассыпчатой сепии журнальных картинок, но эта трогательная робость нужна им лишь затем, чтобы потом без предупреждения, как обухом по голове, врубить центровой эпизод «Глубокой глотки» — тот, где старт сотен баллистических ракет синхронизирован с титанической работой Линдиного рта, — и видеть все это в полный рост на большом экране скорее страшно, чем что-то еще. И становится понятно, что никому на самом деле не нужны гражданские свободы, люди просто хотят, чтоб их помнили. В конце фильма, на вручении каких-то ежегодных наград американской порноиндустрии, у литых девиц с восточноевропейскими личиками спрашивают, кто такая Линда Лавлейс, и ни одна не знает. «Вы не видели «Глубокую глотку»?» — удивляются Бейли и Барбато. «А надо было?» — удивляются девушки. Сложный вопрос. В общем, наверно, надо.