Мультфильм

Кайт — девочка-убийца

…saw(v)a(ge)…

… знаете, что такое настоящая боль? неподдельная и не поддающаяся разумному внятному объяснению боль лишенная сакральности и спасительного искупления саднящая и ноющая не в глубине телесной оболочки а повсюду в ногах в руках в глазах ослепленных густой пеленой белого света люминесцентных фосфорных ламп в маленькой уютной комнате токийского пентхауса во всем теле и даже внизу живота боль лишенная логики но подчиненная строгим правилам жестокого существования боль от лицезрения смерти и страданий которым нет ни начала ни конца ни пределов ни границ боль возведенная в степень тотального абсолютизма сучья боль от этой дерьмовой жизни которая уже и не жизнь вовсе а бессмысленный калейдоскоп из рваных образов льющихся грязным и кровавым потоком из бездн ада…

мне было 10 лет когда я впервые познала такую боль мне было слишком мало чтобы я могла осознавать собственную жизнь естество окружающих я помню кровь много крови повсюду стены расписанные хаотичными кровавыми узорами дьяволических иероглифов танец смерти акт безумия у трупов с которых содрана кожа сорвана плоть вырваны глаза распотрошены внутренности поток крови стекающий по полу и утекающий куда-то вдаль вдаль от меня наблюдавшей этой вакхическое действо преисполненное ритуального совершенства гипнотический смертный спектакль на глазах невинного дитя прячущегося от ликов насилия да я была невинна но в тот миг ужасающего вуайеризма я утратила свою чистоту и это было первое что я испытала по-настоящему

я потеряла девственность в 12 лет влажно жарко полутемная комната Акаи мерзкий ублюдок чертова мразь я не твоя игрушка не жертва длинные руки обвились вокруг шеи словно щупальца такие же мокрые отвратительные жадные тянущиеся ко рту иссохшему требующему воды но вместо нее поток поцелуев язык проникающий вовнутрь моего рта задыхающийся руки сжимающие шею пронзительная боль внизу живота что-то теплое и приторное по аромату бедра свело крик замер мир померк ночь воцарилась в душной комнатке кровь вновь кровь на белой простыне вновь все чертовски белое как тогда нет чувства блаженства нет облегчения лишь пустота и смрад омертвения хохот Акаи где-то вдалеке потусторонний смех сатанинского удовольствия и мой тихий плач сливающийся с какофонией за окном

я никогда не жалела своих жертв не испытывала к ним сострадания к черту в задницу это я уже не такая не маленькая хрупкая девочка не благовоспитанная и чтущая законы нормы их нет они ничто прах и пепел слюна на моих губах моча стекающая по бедрам на окровавленную землю мокрый асфальт от полуночного дождя я испытала оргазм когда впервые убила человека того еще гуманиста от него с легкостью отделив ненужные более части я упивалась его страданиями в свете луны над Токио когда пули вонзались ему в тело брызги крови летели в меня словно синонимизируя с тактом дождя я словно проходила этапы крещения каждый раз когда выстрел превращал его рыхлое тело в аморфное ничто в массу обесчеловеченную без черт и признаков я словно очнулась заново ожила в тот миг заветы Акаи слова Обури были уже не важны но усвоены как кодекс моей жизни и чужой смерти черным ангелом которой в предрассветном тумане я была

возрождена вырождена

От автора. Аниме «Кайт — девочка-убийца» 1998 года японского режиссера и сценариста Ясуоми Уметсу едва ли в своей беспощадной и мерзкой наружности, полной брутального реалистичного насилия, зашкаливающего натурализма и хентай-эротики с примесями эрогуро-девиаций, начиная от педофилии и завершая усладами БДСМ и некрофилии, стремится разрушить бытующие представления о современной Японии и ее искусстве, в котором грань между нормальностью и тотальными аберрациями столь тонка, хрупка и незаметна, что перейти ее в японском культурологическом и кинематографическом пространстве современного периода решаются многие из деятелей, но только сделать это со вкусом и без убивающей смысл эксплуатации удается далеко не каждому. Пинку-кинематограф успешно отжил свое, и ныне существует в некоей параллельной полуподпольной реальности, японские экспло-ужасы давно уже не радуют своей оригинальностью или атавистической омерзительной жестью, ибо у них наступила усталость и кризис идей, а также тотальное отсутствие в меру способных и охочих до качества режиссеров. Однако аниме, всегда отличающееся субжанровым богатством, кажется, даже в своих самых отвратительных ответвлениях, будь это хентай, эрогуро, лоликон, по-прежнему стараются держаться в рамках искусства, детерминизируя реальность жизни и искусно превращая ее в набор абстрактных жестоких метафор, проходя через зачарованный макабрический лес которых зритель обычно всегда довольствуется катарсисом, но не сказать что очищением от грехов, ибо мир взрослого японского аниме это мир, неотшлифованный от грязи, от смрада, от рек крови и океанов спермы, густыми валами катящимися на зрителей. И «Кайт» не исключение в своем жанре, а аксиоматическое правило.

Имморальный, мерзкий и мясной гран-гиньоль, разыгрывающий привычную даже для японского мейстрима историю мести с обоюдоострыми сторонами как для всех без исключения антагонистов, так и для той немногочисленной кучки протагонистов, которую, впрочем, Сава тоже без сожаления отправляет в полный расход. Здесь нет хэппиенда, его не предвидится совсем ввиду того, что в мире Савы/Кайт нет просветов; лишь густая всеобъемлющая тьма, от которой ни спастись, ни убежать невозможно априори. В аниме Ясуоми Уметсу по определению нет ни хороших, ни плохих, никаких: есть лишь разной степени бесславной ублюдочности персонажи, полные недоноски и отморозки, которым есть за что мстить и как мстить, сладко, с садистическим наслаждением, упиваясь каждой миллисекундой боли в трепещущих и пищащих телах, и Сава, увы, совсем не Ангел, а скорее Демон, своей тонкой дланью вершащая кровавый суд и над своими палачами, и над своими же учителями в деле смертоубийства, и даже над самой собой, ибо, как всем известно, нельзя быть на свете красивой такой. И такой смертоносной…