Выставка в Москве

Кирилл Котешов. Космоопера

Галерея современного искусства a—s—t—r—a представила персональную выставку резидента галереи Кирилла Котешова, выпускника Академии им. Штиглица, чьи работы находятся в Русском музее. «Когда историческое время скручивается в апокалиптическую спираль сложенного ангелами небесного свода, наступает эпоха безвременья. Прогрессистские идеи модернизма схлопываются. Постмодернистская ирония не спасает. Жить помогают «иные места», утопии, гетеротопии, атопии. Кирилл Котешов обустраивает свои «иные места», призвав в союзники воображаемую архитектуру русского авангарда. Воображаемая архитектура как жанр возникла в эпоху Ренессанса и понималась сперва как возвышенные фантазии об идеальном городе. В эпоху маньеризма воображаемая архитектура вела в царство меланхолии и представляла наказанную гордыню и людское тщеславие (Вавилонская башня). У Джованни Баттиста Пиранези в сюите офортов середины XVIII века «Карчери» («Тюрьмы») пыточная архитектура подземелий вырывается в масштабы четвертого измерения и строит саму себя. Ее конструкции: мосты, колеса, рычаги, – не подчиняются логике человеческого присутствия. Своей агрессивной атакой вовне они порабощают людей. Делают их пленниками. В советском авангарде 1920-х архитектура ставится на службу людям, которые обязаны обрести мощь гигантов. Утопия прогресса обещает циклопические здания, созданные по законам умной геометрии (Башня III Интернационала Владимира Татлина). Визионерские проекты Ивана Леонидова и Георгия Крутикова заставляют поверить в летающие города, в которых идеи Ренессанса (Томазо Кампанеллы) об идеальном коммунистическом обществе, освещенном лучами вечного Солнца, обретают новую жизнь. Виртуозная графическая техника Кирилла Котешова ставит его вровень с наследниками всех описанных выше проектов воображаемой архитектуры. В своих сериях Мастер будто пропускает эту архитектуру сквозь фильтр так называемого «бумажного проектирования» эпохи позднего СССР 1980 – 1990-х годов. Тогда прогрессистская утопия модернизма уступила место постмодернистской игре в цитаты. Александр Бродский, Илья Уткин, Юрий Аввакумов стали создавать во многом меланхолические пространства, в которых проекты авангарда превращались в хрупкие каприччио графических фантазий или руинные места исчезнувших цивилизаций. Бумажная архитектура СССР очень податлива к тому, чтобы стрелки былой утопии с ее обещанием непременного всеобщего счастья, или древней антиутопии с ее плотоядными темницами, перевести в мир иных мест, «гетеротопий», в которых реальность становится виртуальной. Эту «иную реальность» с остановленным ходом времени очень чутко режиссирует в своих шелкографиях Кирилл Котешов. Используя сложную технику, в котороймасло сочетается с битумом, Котешов творит «альтернативное настоящее». Это «альтернативное настоящее» наследует, с одной стороны, жанру фэнтези и кибермирам, с другой, – старинным иллюзиям с вечным солнцем и галлюциногенными ландшафтами. Ландшафты подарила нам оперная культура барокко, предтеча виртуальных локаций компьютерных игр. Ведь разработчики таких игр, как Assasin’s Creed, нанимают целый штат ученых-исследователей старой культуры, чтобы все локации древности были феноменально подробны и привлекательны. В работах Котешова плавающие в безвоздушном пространстве дома-люстры Георгия Крутикова прорисованы так, что можно пощупать глазом каждый элемент облицовки. Вписаны же эти формы в сияющий подвижный, текучий пейзаж. В нем неожиданно встречаешь и храм Владимиро-Суздальской архитектуры. А башня Татлина выстраивается Котешовым будто бы из блочных панелек, тех самых, что стали пионерами архитектуры эпохи Оттепели второй половины 1960-х. Такая гибридная сборка «иных мест» помогает понять еще одну важную для художника проблему: глобализация и утрата идентичности в мире «свернутого времени». Представляемая в галерее a—s—t—r—a Космоопера режиссируется художником словно коллаж из различных мифологических и реальных сюжетов. Она захватывает и как фантастический фильм-блокбастер, и как древний эпос об архетипах культуры, и как метаирония на тему руинного сознания и фасеточного восприятия мира человеком XXI столетия». — Сергей Хачатуров