Бывшая резиденция герцогов Савойских, замок Риволи, откуда и прибывает «Арте повера», — менее часа езды от Турина, — ныне резиденция одного из лучших собраний современного искусства в Европе. Итальянского, главным образом, отмоленного искусствоведами в 60–70-е годы после отбытия итальянским искусством условного заключения в послефашистские 40–50-е годы. Вернувшего себе — впервые после футуризма и неоклассики — планетарное уважение: предприимчивость итальянцев в делах изящных снова была оценена. По инициативе городской коммуны музей располагается там, где пятьсот лет назад восторженно принимали Туринскую плащаницу на ее пути в Турин — то есть где некогда в мутных разводах на ткани люди узревали Бога, предлагают теперь не менее духоподъемное зрелище; и средства с тех пор примерно те же — тем больше духа, чем непригляднее его гнездо, — что и называется арте повера, «бедное искусство». Напоминающие культовые объекты вещи Янниса Кунеллиса, абсурдные постдадаистские объекты Марио Мерца и Микеланджело Пистолетто, брутальная скульптура Лучано Фабро — материалы мизерабельные и некондиционные, на полках и рядом не лежавшие с традиционной номенклатурой холст-масло-бронза-мрамор: нетронутый камень, неотесанное дерево, ржавый металл и прочее фу; ну или даже традиционные материалы, только использованные для создания такого продукта, что никто бы из современников не опознал как piece of art; ну или почти никто. Когда арте повера придумал в конце 60-х молодой итальянский искусствовед и куратор Джермано Челант, смысл нового движения ему виделся — конец 60-х все-таки — в преодолении буржуазного, товарного, обеспеченно-наглого подхода к искусству; арте повера мыслилось как антиискусство; «Арте повера. Заметки о партизанской войне» была озаглавлена первая статья о группе авторов, готовых, по мысли автора, взорвать обустроенный галерейный мир. Однако уже в начале следующего десятилетия Челант был вынужден признать, что пипл схавал и это и что абстракционизм арте повера, искушенный реди-мейдом концептуалистов, безличной формой минималистов и модой на дзен, был не в последнюю очередь благодаря своей образованности вполне усвоен гадскими галереями. И оказался в итоге не новым словом, а скорее изящной виньеткой в финале выдохшегося и поднадоевшего европейского модернизма. Так что теперь отстроенная и вымеренная колобаха Кунеллиса или фиговина Фабро — какими терминами это называть? — будучи правильно выставлены и освещены, производят впечатление изысканнейшего, дистиллированного европейского искусства. И куда более сильное впечатление, чем любая традиционная живопись. Или академический рисунок. Арте повера — и связанное с ним постконцептуалистское искусство — стало школой для поколений и поколений художников, которых теперь учат искать выразительное в повседневном и мизерабельном, в простейших и как будто нечаянных формах, а красивое — в композиции всего этого дела в пространстве, будь то музей, галерея или что угодно; подчиняйте пространство, советовал присовокупленный впоследствии к генезису арте повера Лучо Фонтана, — подчиняйте пространство, и все получится. Дочка Мерца теперь рулит музеем Кастелло ди Риволи. Челант — главный куратор нью-йоркского Гуггенхайма.
Вчера неожиданно попали в МАМ на выставку, которую я запланировал как-нибудь посетить. Арте повера занимает больше половины выставочных помещений музея и, соответственно, сейчас является главной экспозицией. Вечером во вторник количество посетителей примерно соответствовало числу смотрителей, что позволяло ощутить крупномасштабность представленных работ.
Константин Агунович чрезмерно детализировано, но с искусствоведческой точки зрения замечательно, описал развитие Арте повера в контексте становления поствоенного итальянского искусства, и поэтому я просто замечу, что представленных инсталляций не очень много, они расположены просторно и, посмотреть на них, в принципе, интересно.
Попробуйте представить взаимоотношение форм культуры и природы в сочетании с урбанизмом и минимализмом. Вот это, пожалуй, и представлено на выставке.
С интересом подходил к решетчатой стене с листьями и вдыхал запах лавра, практически уткнувшись в него носом. Вот только в обычной жизни приходится вдыхать несколько иную субстанцию. Обидно.