Выставка

Андрей Крисанов и Игорь Рятов

КРАСОТА И РУКОПРИКЛАДСТВО

Кто увидит дым голубоватый,
Поднимающийся над водой,
Тот пойдет дорогою проклятой —
Звонкою дорогою морской.
Эдуард Багрицкий

Там ветер намывает флаг,
И свежее полотнище, пахнущее арбузом,
Хлобыщет небо.
Давид Самойлов

Замечательные петербургские художники Андрей Крисанов и Игорь Рятов работают над романтическим проектом реинкарнации старых морских флагов, создавая на их основе необычные произведения. Уже около года флаги – объекты, существующие на грани сфер геральдики, коммуникации, знаковых систем, декоративно-прикладного искусства и т.д. «мучили» художников «своим таинственным значением, своей красотой, воздушностью и праздностью». Сейчас выставка «МУЗЫКА ВЕТРА» насчитывает около двух десятков объектов, созданных с помощью вышивки, шелкографии, трафарета и других техник, а конец затеи еще скрывается за горизонтом. Отличительной чертой проекта стало его «самопроизвольное саморазвитие», по всем сказочным законам сопутствующее «верному предприятию». Достаточно было сделать первый толчок, сказать главное, как все начинает двигаться и складываться само собой по принципу «скатерти-самобранки», «гуслей-самогудов», ковра-самолета» и т.п. проверенными методами. К имевшимся флагам стали прибавляться новые и все более необычные (в том числе, списанные с «Авроры»); вышивальщики, печатники и другие, необходимые в деле помощники, начали испытывать прилив радости от работы; формальный дизайн неожиданно совпадал с сюжетом и обретал новые смысловые пространства. В итоге, экспозиция разворачивается в галерее «Ультрамарин» (название которой в данном контексте может быть переведено как «Сверхморяк»), расположенной над рестораном «Порт-Артур». Таким образом, оказываются исполненными все присущие петербургскому искусству благодати – естественность, спонтанность, искренность, позитивизм, точный минимализм, коллективное творчество, благородство, остроумие, глубина, возвышенность, задор, расслабленность, созерцательность, открытость, консерватизм и новаторство.
В Санкт-Петербурге, мужественным символом которого является кораблик на золотой игле Адмиралтейства, «дух места» неизменно борется за изначальную задачу «окна в Европу» - выход к морю. Изначально город был верфью, а порт был его центральной площадью, но в последние десятилетия Петербург теряет свой морской характер. Море скрыто за уродливыми строениями, им не пахнет, на улице редко встретишь моряка, рыбака, чайку, шлюпку... Исчезло главное, что свойственно городу морской судьбы — ощущение перспективы, возможностей, приключений в простертом перед тобой мире. В этом, а не в экономических или политических реалиях заключается душный провинциализм, освежить который может только веселый и бодрый дух подлинного искусства - музыка ветра.

Отдаленность от очищающего дыхания моря порождает штиль, вялость и разгильдяйство в местном искусстве. Что может внести оживление в тухлый мирок, где работники индустрии искусства именуют себя «тупыми», «скучными», «паразитами»? - Рукоприкладство. Так с легкой руки поэта Олега Котельникова с недавней поры именуется стихийное движение петербургских художников и просто творческих людей, противостоящих обезличивающему конвейеру «художественного производства». Рукоприкладство, рукоделие - новый луддизм, направленный уже не против машин, а против самой индустрии, делающей художника чужим с его произведениями. Жесткому идеологическому скрежету рукоприкладство противопоставляет характерные еще для ленинградского искусства пластичность, близость к повседневной жизни и людям, которых искусство призвано украшать. Рукоприкладство работает с фактурами, аурами, интонациями - тем, что великий Владимир Марков называл "звучащей поверхностью"— "шумом для глаза". Термин «рукоприкладство» имеет самый широкий спектр смыслов и форм проявления, и хорош тем, что его веселящий «шум» не нуждается в разъяснениях. На изломе советской эпохи в Ленинграде происходило нечто подобное – вспомним выставки с характерными названиями «Умелые ручки», «Текстуальность». Ныне зрелые мужчины взялись за иглы, готовится к печати №1 журнала «Рукоприкладница».

Отметим, что и в философии современная парадигма сводится к ткачеству: социально-психическая структура именуется «ризомой» (фр. rhizome «корневище»), чья запутанная и глубинная структура противостоит «неизменным линейным структурам (как бытия, так и мышления)». Ризома технологически связана с ткачеством, произведшим первую антропологическо/технологическую революцию – переход от шкур к тканям. Современная «ризомная», «тканевая» культура, по крайней мере, официально, отказывается от модели силового захвата, а стремится к множественному обустройству. Таким образом, мы видим, как модель культуры, традиционно понимавшаяся, как феминная, стала универсальной. Общим местом становится и установление принципиальных структурных взаимосвязей ткачества и современных компьютерных технологий (см. «Zeros and Ones», Sadie Plant (1997), где автор говорит, что нули и единицы лежат в основе новых цифровых технологий, где "1" выступает, как мужчина, а "0", как женщина. Эту метафору мы сами можем развивать, как сравнение иголки и дырки, верблюда и игольного ушка и т.д.) Столь же многозначно, абсурдно и иронично проект Крисанова и Рятова, основывающийся на «архаическом» языке морских флагов (см. Капитан 1 ранга
В. В. Полозок. Зрительная связь и зрительное наблюдение. Учебное пособие. Военное издательство мин. обороны Союза ССР. М., 1954)интерпретирует новейшие коммуникационные и информационные медиа.

В проекте Крисанова и Рятова, компьютерные технологии используются весьма разнообразно. Так, на подготовительной стадии подбора образов, ими используется метод «сёрфинга» (термин, опять же, связанный с морем – поиск (скольжение по) информации в Интернете). За образами на флагах тянутся «иконографические ряды» из десятков прототипов, принадлежащих различным культурам, уводящие в глубокую древность. Обычно это образы и символы различных стихий, чаще всего – морские. За каждым – бескрайнее море парадоксальных интерпретаций, ассоциаций, связей с историей, охватить которые невозможно. Приведем пример. Один из сквозных мотивов цикла – глубины моря - обычно интерпретируется, как материнское начало жизни: великие богини прородительницы - Вавилонская богиня Тиамат (Море), египетская Изида - "царицы морей". Богиня красоты Афродита Анадиомена (Рожденная из моря) «была и покровительницей жителей островов, моряков, рыбаков побережий... Ей приносили жертвы, прося щедрости именно у моря». Христианская Богоматерь может называться "Mari magno" - "Великая морская". С этими древними культам связан ритуал "обручения с морем" венецианских дожей, бросавших в волны перстень. (См. Энциклопедия символики и геральдики. http://www.symbolarium.ru/index.php/Море) В серии Крисанова и Рятова в эту традицию встраивается флаг «Мама» (значение «Отмена»), неожиданно по образу совпавший с обложкой диска «Звезда по имени Солнце».

Одновременно море – обитель смерти, символ забвения и темных глубин бессознательного, часто ассоциирующееся с хтоническими чудовищами (Левиафан, Ктулху). Осьминоги, кальмары, а так же попадающие к ним в компанию черепа, водолазы или флаг «Лучше лежать на дне» – один из сквозных мотивов цикла Крисанова и Рятова. Художники досконально изучили предмет и знают, например, что у осьминога 3 сердца и по мозгу к каждой щупальце, а «сепия» - по др. гречески – каракатица. Один из центральных героев здесь «ПАПА» (на флаге означающем «Запад») - вытканный черным по белому кальмар. Однако, как объясняют художники, у них нет культа осьминога, а тем более его негативной интерпретации. Этот мотив, а также флаг «Кильки и кальмары» (эти два слова сигналят матросы, вышитые на клетках флага «Дать малый ход»), связан с конкретной историей. «Кильки и кальмары» - диагноз, поставленный народонаселению компанией молодых людей, вышедших в стародавние времена прогуляться по району Купчино (тогда Крисанов играл в группе «Кино»), даже была идея написать такую песню. И вот, спустя четверть века эта «шутка» всплывает на морском флаге. Золотой осьминог a’la модерн в черном круге – «Земляк в иллюминаторе» (флаг «Обнаружил Мину») обнаруживает очевидные позитивные ассоциации художников с прекрасными декоративными элементами критских керамических ваз «круглой» формы. «С такими флагами хочется танцевать» - говорит Андрей.

Бесчисленные возможности для интерпретации выставки дает и наука о флагах – вексиллология (от «вексиллоид» – древко увенчанное фигурками и эмблемами из хвоста, шкуры и т.д.) Цветное полотнище к древку - вексиллум крепили римские легионеры во II в. до н. э. Внешне вексиллум напоминал парус на мачте, поэтому, по одной из версий, его так и назвали (velum - парус, лат.) Знамя (знаменоватися (древнерус.) – отличаться), флаг (от лат. flamma - пламя, огонь), стяг (по В. Далю "стяг мог получить это значение от стяганья, сбора вокруг себя воинов") «призван стяжать, т.е. снискать, приобрести или добыть небесное заступничество всем, кто следовал за ним». Первое упоминание использования «флага» в сигнальных целях относится именно к военно-морской тематике: сигналом к атаке греческих галер при Саламине послужил плащ Фемистокла, поднятый на мачте. «Он считается первым европейским матерчатым знаменем (из ткани)». (См. Слова. Вексиллология. Штурмовой флаг Победы. http://botinok.co.il/node/65691)

Восторг у Крисанова и Рятова, вызывают готовые «супрематические» формы цветных фигур на флагах. Художественное становление этих мастеров относится к «новому» движению 1980-х, небезосновательно аппелировавшему к русскому Авангарду начала ХХ в. и повсеместно использовавшему поп-артистский реди-мейд. Тема текстиля и различного рода занавесей, флагов, хоругвей и т.п. была задействована большинством художников той эпохи и сейчас возрождается в «Музыке ветра». Крисанов – ныне один из наиболее интересно и плодотворно работающих живописцев «новой» генерации, выработал характерную манеру рисования квадратноголовых персонажей (в подобной манере работали В.Цой, И.Веричев и др.), фигурирующих на первых флагах цикла. Рятов, в восьмидесятые прошедший «шаманскую» школу Е.Ниязова, В. и А. Овчинниковых, обладает особым вкусом к парадоксальному преображению вещей. Их совместный проект доносит до нас дух эпохи нью-вейва с его масштабностью, магией, красотой, путешествиями, весельем и фатализмом:
Кто из вас вспомнит о тех, кто сбился с дороги?
Кто из вас вспомнит о тех, кто смеялся и пел?
Кто из вас вспомнит, чувствуя холод приклада…

Андрей Хлобыстин