Выставка

Пристальное смотрение

Казалось бы, что общего между Лембруком и Арно Брекером? Иммендорфом и Бёклином? Бойсом и супругами Беккер? Между тем все они учились — а не­которые так еще и попреподавать успели — в Дюссельдорфской академии художеств; спустя два с половиной столетия практики с уверенностью можно заявлять: это самое известное учебное заведение в своем роде. Образованная в XVIII веке, немногим позже Петербургской, Дюссельдорфская академия кроме воспитания художественных индивидуальностей поспособствовала возникновению даже стилевых направлений. Существует и здравствует дюссельдорфская школа в фотографии, представителем которой является самый дорогостоящий ныне фотограф — Андреас Гурски, а также дюссельдорфская школа в живописи — которая, правда, служит способом скорее уничижительной оценки, синонимом штампа и шаблона, но коль скоро к «дюссельдорфцам» принадлежит Иван Иванович Шишкин, гордость так называемого русского пейзажа, — можем ли мы умолчать об этом?

Кстати, о живописи. Чтобы изобразить, что представляет собой Дюссельдорфская академия нынче, живопись послужит наилучшим образом. Так вот, на выставке студентов Дюссельдорфской академии живописи нет. Нет как таковой. Об этом стоит сразу предупредить тех, для кого «академия художеств» ассоциируется со зданием на Неве, с учреждением, в этом здании вечно пребывающим, и с порядками, которые в учреждении царят тоже как будто бы вечно, — чем учреждение, надо сказать, несказанно гордится. И если так посмотреть, то в Дюссельдорфской академии занимаются невесть чем. Дюссельдорфская академия в послевоенную пору смело эволюционировала, модернизировала схему преподавания, впервые, например, завела учебный курс по видеоарту — который вел аж сам Нам Джун Пайк. В ряду профессоров Дюссельдорфской академии можно вспомнить известных современных живописцев вроде Питера Дойга или Люси МакКензи; тем не менее краска на выставке студентов этой академии присутствует однажды и странным образом, в перформансе Рубена Смульжински из мастерской профессора Катарины Гроссе: это когда студент вымазывает свою футболку краской — раз, два, три, четыре. И все, пять баллов. Возможно, везти живопись было дорого — живопись как живопись у студентов академии тоже случается, и довольно часто. Но у той же Катарины Гроссе принято стены расписывать. И как тогда? Не привезли и скульптуру. Которая тоже в академии случается. Но не привезли — просто потому, что так проще. А впечатление — будто чтобы у людей из здания на Неве мозги стали вообще набекрень.