Выставка

Марина Алексеева

В названии выставки, «Liveboxes», слышится игра слов вроде той, что была и на прошлой выставке Алексеевой у Гисич — «Вид на жительство»: обыгры­вается, таким образом, само содержимое «коробочек», как запросто зовут эти объектики все — и в первую очередь сама Алексеева. И только лишь когда надо выразиться как-нибудь более терминоподобно, прибегает к выражениям типа «лайтбокс» или «микродиорама». Миниатюрные интерьерчики размером имен­но что с коробку из-под детской обуви — они и развлечением, на первый взгляд, выглядят как будто тоже детским; во всяком случае дети точно могут тут выступать зрителями наравне со взрослыми; пользуясь терминологией американских кинопрокатчиков, современное искусство у Алексеевой получается категории general audiences, ну в самом пиковом случае parental guidance — то есть и ежу, и чижу понятное, что для современного искусства, согласитесь, редкость; сам Джефф Кунс отнюдь не всегда соответствует таким меркам.

Тем не менее одного только восхищения и детской непосредственности восприятия будет для этих вещиц маловато. Сами по себе чудо («это ж надо было такое сделать»), это ведь еще и модели каких-то типических пространств: есть среди них и «офис», и «гостиная», и «медкабинет», и даже «бомжатник», и целая серия разнообразнейших «музеев». Иногда приватные (например, «ванная»), чаще всего это все-таки какие-то социальные пространства, отчего разные социальные игры, развертывающиеся в этих игрушечных пространствах — с помощью хитроумной видеопроекции или же без оной, просто подразумевающиеся, — эти взрослые игры в таком антураже и сами становятся «невсамделишными», игрушечными, вызывающими умиление и другие сюсипусечные эмоции; в самом серьезном случае — иронический смех. Однако ж это надо знать, в чем смысл взрослой игры, чтобы иметь возможность над ней посмеяться (ну или там еще что). Сделать искусство из любой деятельности, претендующей на сколько-нибудь эстетическое измерение, причем от высоколобого эстетства по возмож­ности удаленной — будь то, например, невзыскательная кулинария (перформанс «Борщ» женской группы «Я люблю тебя, жизнь», в которой Алексеева подви­залась в начале 1990-х), или детские «секретики» (эксперименты Алексеевой в ленд-арте, непосредственно предшествовавшие «коробочкам»), или вот нынешний формат dollhouse — в этом нет как будто ничего такого; подумаешь, ­довольно распространенная практика.

Но стоит вспомнить, что ровно все то время, пока Марина занимается «коробочками», существует и самый крупный ее «домик», некоммерческая галерея «Сельская жизнь» и одноименное милейшее издательство в арендуемой коломяжской дачке начала прошлого века, и стоит представить, каким выглядит этот домик с балконов обступивших его многоэтажек и сколь смехотворными, наверное, кажутся с этих балконов попытки там, внизу, сохранить дачке жизнь, галерее аренду, а городу оригинальнейшее культурное пространство, — как к преж­нему умилению подмешивается новое и, пожалуй, более патетическое чувство.