Выставка

My Privacy

Концептуализм очень подходит для того, чтобы его передаривать. В кругу художников происходит непрерывная ротация маленьких и на вид ничего не стоящих картинок и записочек. Активности этого оборота способствует то, что художникам не слишком-то жаль отрывать нетрудоемкие вещи от сердца, а символический вес их при этом велик. Часто концептуальное произведение — лишь бумажка или непонятный маленький объект, и аккумуляция таких неочевидных сокровищ требует от того, кто решил вдруг стать в череде передариваний финаль­ным звеном, особого внимания и догадливости. В этих качествах нет недостат­ка у Евгения Семенова. Его арт-статус уклончиво определяется как «продолжатель традиции московского концептуализма». Он называет Виктора Пивоварова своим учителем, «Облачная комиссия» и «Медгерменевтика» — его друзья, но его собственное художественное лицо совсем не так определенно, как у его гораздо более известных товарищей. Зато положение «продолжателя» вместе с присущей Семенову разумностью и вдумчивостью позволили ему собрать интересную коллекцию.

По собственному выражению Семенова, судьбы вещей «непонятны и трагичны». Помимо подарков в его собрании есть, например, работы «медгерменевта» Сергея Ануфриева, попавшие сюда, когда после увольнения Андрея Ерофеева раздавалась собранная им коллекция отдела новейших течений Третьяковки. Но эту хаотичность, случайность, которую он зовет «драмой коллекционирования», Семенов намерен показывать не просто как набор по разным оказиям осевших у него листков и вещиц, под каждой из которых можно поставить из­вестное имя. Он строит из своих ценностей целую тотальную инсталляцию — круговую выгородку, внутри которой понятым становится приватный характер собирательства. По ее внутренним стенкам шпалерной развеской поместятся работы концептуалистов и не только: раннего Батынкова, раннего, до впадения в одиозность, Савадова, Немухина, Пивоварова, Насонова, Пепперштейна.

Подписи и экспликации Семенов намеренно выносит за скобки, на белые стены зала. Все равно в этой до последней степени контекстуальной истории полное понимание всех связей между выхваченными из круговращения жизни вещами доступна одному только собирателю.