Выставка

Павел Леонов

Банально утверждение, что наивные художники изображают рай. Не только потому банально, что чаще всего это действительно рай, в том или ином вари­анте, но и потому еще, что если не рай, художнику по большому счету изображать и нечего. Не потому что «не хочется», а потому что «не получается». Со­временный художник, конечно, почти всегда антиклерикал, очень часто циник, который ни за что не согласится, что сообразуется с божественными наставлениями, а не с личной волей, — однако вопрос «сделать как лучше» решается ведь не волевым образом; и будь ты хоть распоследний иуда, решая, «как лучше», ты все равно сверяешься с абсолютом.

А для некоторых это прямо перед глазами стоит — можно было б сказать, «свет застит», но так это и есть свет. Таких люди практические справедливо считают идиотами (от др.-греч. «идиотес» — отдельный, партикулярный человек, не участвующий в жизни социума), и машут на них рукой — «что взять с дурака»; а дураку того только и надо: фух, наконец отстали. Леонов в поисках дольче виты перепробовал дюжину профессий и даже посидел как тунеядец в тюрьме. Пытался, кстати, и рисовать, для чего учился в знаменитом Заочном народном университете искусств, — но вплотную искусством занялся, как и полагается наивному художнику, лишь выйдя на пенсию. И быстро стал знаменит: в 1984 году Лео­нова включили в югославскую Всемирную энциклопедию наивного искусства, а 90-е стали для него звездным часом — премии, зарубежные выставки, продажи… Леонов, впрочем, этого, кажется, не заметил, продолжая жить как жил — не то «в себе», не то «не в себе», компонуя свои картины будто настенные коврики, почитая медвежий угол в Ивановской области центром вселенной, нищенский быт художника-миллионщика — соразмерным, а жену-алкоголичку — Венерой. Эдем Леонову рисовался как парк культуры и отдыха — годов эдак 30-х, довоенный (то есть еще невинный), с фонтанами и колесами обозрения, расчерченными дорожками и гуляющими, одетыми по тогдашней моде, все в белом; рубашки мужчин и блузки женщин — равно с застегнутыми наглухо воротниками. Второй моделью рая для Леонова служил цирк — хотя выглядело это похожим больше на зоопарк с массой всяких животных, от слонов до козлов, а от цирка там было главным образом то, что агнцы возлежали рядом со львами, а где так еще может быть, кроме как в цирке, Леонову было невдомек. Но он знал, что так и только так — правильно.