Выставка

Сергей Братков

Экстатические случаи откровенности давно занимают Сергея Браткова. Массовые праздники и прочие проявления, э-э, соборности для него двойная — нет, тройная — нет, четверная! — выгода. Первое, это что безо всякой постановки и режиссуры он получает неподдельную экспрессию. Пьяных, дерущихся, воцерковленных (это все разные люди, если что). Второе, зрителю смешно. Можно было бы порадоваться и за зрителя, если бы не… но об этом позже. В-третьих, в экстазе не озираются вокруг: никто не подсматривает? — и Братков со своей камерой, соответственно, на массовых мероприятиях вроде пивного фестиваля, крестного хода или пляжа не привлекает внимания; пока все гуляют, Братков ­работает. В-четвертых, тут именно что соборность. Это ведь не пьяная компания или россыпь загорающих на пляже, а разом род людской; вот и щенячий гедонизм подрост­ков, по одному и командой ныряющих с импровизированных мостков в Балаклавской бухте, взывает к серьезным обобщениям. Круговорот детишек можно расценивать как зрелище символическое вроде колеса Фортуны; можно как зрелище сугубо назидательное — «нырять запрещено», «не зная броду, не суйся в воду» — мораль, несколько запоздавшая ввиду конца купального сезона, но все-таки мораль. А можно расценить и как большее. Сопереживание-опасение перед чужим безрассудством дает зрителю горсточку ощущения полета, безоглядное и мгновенное счастье — тем временем видео проецируется на фоне бетонных надолбов, посреди галереи с пугающе торчащей арматурой: опасайтесь за сыплющихся сверху мальчишек, когда они взбираются снова и снова повыше — и снова вниз головой в неизвестную глубину Балаклавской бухты. Их тела на мгновение застывают в прыжке — будто в высшей точке графика перед обвалом, с замиранием сердца в сладковатом предобморочном восторге — и у-ух вниз; тем временем ­где-то рядом Братков с камерой, сидит и снимает; он, возможно, сейчас и тебя, зритель, пока ты тут сопереживаешь небезопасным качелям свободы: у-ух вверх! у-ух вниз!