Выставка

Александр Богомазов

Ларионов эдак после футуризма, но еще не лучизм; Шевченко минус Дерен; нет, Машков плюс Гоген; Фальк с разбитыми очками; Розанова в штанах, — впечатления от Богомазова дробятся, сводясь к известным величинам, а вот что такое Александр Богомазов сам по себе? Был увлекающийся, по всему видно, человек; но за что Богомазов сейчас чуть ли не главный украинский авангардист?

В первый раз его представляют в России, и для хорошего знакомства Богомазова явно мало — хотя если собрать его вообще всего, все равно бы не хватило. Мало успел. Рано умер, только исполнилось пятьдесят, а в последние годы еще и болел. Заработал туберкулез в Гражданскую, да и время было такое, что приходилось слишком часто отвлекаться на прокорм семьи — так и вышло, что золотые дни Богомазов промотал по каким-то провинциальным школам, до Парижа не доехал, выбираясь разве что в Киев, получая представления о новейшем французском искусстве из третьих, максимум вторых рук, через Экстер или Бурлюка; в лучшем случае — благодаря «Салону Издебского», громким гастролям наимоднейших французов, возимых Издебским из Одессы в Киев под улюлюканье публики и прессы. Типичная история русского кубофутуриста, откуда-то из Боярки или Золотоноши наблюдающего за европейскими делами. Он даже трактаты по теории писал, для русского кубофутуриста прямо образец поведения: например, «Живопись и элементы» — чувствуется замах? Изобретал попутно собственные революционные системы живописи, чем тоже тогда занимался каждый второй. После революции сначала чем-то поруководил, потом где-то попреподавал; символично и посмертное участие в зарубежных гастролях в составе так называемой «Коллекции образцовых произведений художников СССР», это в начале 1930-х. В конце 1930-х такого обязательно бы достали — да он уже умер. В музеях к тому времени Богомазова было немного (для нынешней выставки Русский музей разыскал у себя один скромный натюрмортик), и уничтожать оказалось нечего. Киевский архив, сбереженный даже в войну вдовой, стал появляться на полузакрытых выставках в середине 1960-х; в 1970-м первого купленного у семьи Богомазова увез князь Никита Лобанов-Ростовский.

Первая выставка состоялась спустя 60 лет после смерти — и в Тулузе; неизвестно, как бы дальше шли дела у Богомазова, если б его по-прежнему рассматривали как прилежного русского кубофутуриста второго-третьего ряда — но приличную выставку большого украинского авангардиста теперь проще сделать за рубежом, Лобанов-Ростовский такого мнения.