Почему все подсели на тру-крайм? Разбираем феномен жанра, рассказывающего про поиски серийных убийц и прочих маньяков

Глава 1

Преступники

Жанр true crime гораздо распространеннее, чем кажется. Лишь последние несколько лет он находится на пике популярности. Не всегда это связано с кинематографом: например, в 2018 году пермские школьники устроили поножовщину, «вдохновившись» событиями в школе «Колумбайн». Все подростки были участникам true crime — комьюнити, пабликов, посвященных небезызвестным убийцам. Уповать на излишнюю доступность интернета не приходится, ведь многие сообщества начинали формироваться еще в нулевые. Контент подобных групп не отличается от любого другого фан-сообщества: арты, фотографии, факты и все самое интересное. И несмотря на то, что создатели подобных комьюнити отрицают массовое поощрение убийц, все это превращается в опасную романтизацию, о которой мы поговорим позже. 

Что удивительно, первый полнометражный фильм в истории мирового кино был связан с криминалом. «Подлинная история банды Келли», снятая Чарлзом Тейтом в 1906 году, предвещала не только появление художественного кино, но и жанра true crime. Тейт выбрал именно этот сюжет неспроста. Нед Келли — австралийская версия Робин Гуда, который в 70-х годах ХIХ века грабил банки и убивал полицейских. Несмотря на не самые справедливые деяния, Келли на родине называют национальным героем, хотя находятся и те, кто считает его казнь единственным правильным решением. 

«Подлинная история банды Келли» (1906) / J. and N. Tait/Johnson and Gibson/NFSA

Фильм «М», вышедший в 1931 году и ставший первой звуковой картиной Фрица Ланга, — классический триллер о маньяке-убийце. Мало кто знает, но сюжет ленты основан на реальном деле Петера Кюртена из Дюссельдорфа. Первые 30 лет ХХ века Кюртен держал в страхе Германию, после чего признался в совершении 69 жестоких убийств. Ланг не показывал сцены насилия, лишь намекая на него:

«Каждый отдельный зритель представит ужасные детали убийства в соответствии с его личным воображением». 

Картина стала важным достижением для кинематографа, но не для жанра. Настоящую популярность true crime приобрел спустя чуть больше чем 150 лет. До середины ХХ века нервы читателей щекотал историк-криминалист Уилльям Рогхед, публиковавший очерки судебных заседаний. Тогда жанр обрел примерные очертания: стало понятно, что людям интересно не само преступление, а его расследование. Середина прошлого столетия для true crime ознаменовалась двумя выдающимися творениями криминальной литературы: в 1966 году Трумен Капоте публикует роман «Хладнокровное убийство». Читательское сообщество содрогнулось от жизнеподобного описания, а критики отметили особый эффект, производимый на читателя.

Глава 2

Последователи  

Тремя годами позднее «Семья» Чарлза Мэнсона вторглась в арендованный дом Шэрон Тейт и Романа Полански. Столкновение двух параллельных миров, результатом которого стало массовое убийство, завершило золотой век Голливуда. Смерть Шэрон, любимицы Америки, не могла не найти отражение в поп-культуре. И прежде чем Квентин Тарантино рассказал свою интерпретацию случившегося в «Однажды... в Голливуде», Винсент Буглиози в 1974 году выпустил книгу «Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне», где приводилась документация судебного процесса группового убийства Тейт и ее друзей. Книга до сих пор остается одной из самых продаваемых в жанре true crime, который после ее выхода окончательно приковал к себе интерес публики. 

В 1981 году бестселлером становится документальный роман Дэниела Киза «Множественные умы Билли Миллигана». Он рассказывает о первом в истории США случае, когда человек был признан невиновным в изнасиловании и ограблении по причине диссоциативного расстройства личности (ДРЛ). Книга до сих пор пользуется популярностью по двум причинам. Во-первых, конечно, важна беспрецедентность случая. А во-вторых, роман выстроен так, что читатель проходит весь судебный процесс вместе с героями: Киз лично беседовал с Миллиганом, и их диалоги задокументированы в книге. В 2016 году режиссер М.Найт Шьямалан взял за основу ключевой мотив истории Билли и снял хоррор «Сплит», в котором герой Джеймса МакЭвоя Кевин Крамб тоже похищает девочек-подростков. Несмотря на то что личность Зверя, одно из воплощений Крамба, в фильме приняли за выдумку, его прототип вполне мог существовать в менее фэнтезийном образе — при ДРЛ физические способности действительно изменяются в зависимости от того, какая личность активна.

«Убийца Зодиак» (1971) / Adventure Productions/American Genre Film Archive

В наши дни жанр true crime заиграл новыми красками. Серийный убийца Зодиак, чья личность до сих пор не установлена, орудовал в конце 1960-х и получил много внимания в поп-культуре. Самый известный фильм, посвященный его деяниям, «Зодиак» Дэвида Финчера, вышел 13 лет назад. Однако в 1971 году, когда маньяк еще был активен, была снята картина «Убийца Зодиак» — производство и премьера картины были рассчитаны на то, чтобы заманить маньяка на показ. Зрителям раздавали карточки с надписью «Я считаю, что Зодиак убивает, потому что…» — убийцу собирались вычислить по почерку, сравнив написанное с присланными криптограммами. Мартин МакДона тоже не обошел личность маньяка стороной, выпустив в 2012 году черную комедию «Семь психопатов», где семейная пара, занимающаяся истреблением душегубов, расправляется и с Зодиаком. 

Немного отходя от true crime в привычном его понимании, стоит вспомнить и о феномене «Брата» Алексея Балабанова, который в премьерный 1997 год окрестили «последним всхрипом русской идеи». Несмотря на то что либеральное крыло фильм отвергло, зрители приняли его близко к сердцу, а Данила Багров действительно стал для людей братом и народным героем. Он типичный представитель постсоветского поколения, которое выросло на идеологии «лихих 90-х». Это фольклорный герой, и близок к реальности он благодаря своей попытке защитить оскорбленных и немощных, при этом живя честно и «по понятиям». Такое характерное для эпохи поведение все-таки позволяет отчасти отнести «Брата» к фильму под жанром реального преступления. 

«Брат» (1997) / кинокомпания СТВ

Для тех, кто не связан с преступным миром, привлекательность асоциальных личностей частично проистекает из детских качеств, которые тем присущи: беспринципность, отказ принять ответственность, воплощение свободы. Только у преступников она выражается в отказе подчиняться закону, тогда как для детей это, скорее, свобода воплощения своих безграничных возможностей. Такую свободу мы наблюдали в России 90-х, из-за чего происходила романтизация «братков». На фоне слабой государственной власти в этих персонажах люди видели если не опору, то максимально приближенную к действительности версию Робин Гуда. 

Вернемся, однако, в 1991 год, обратно в Америку, где Оливер Стоун выпустил «Джона Ф.Кеннеди. Выстрелы в Далласе», основанного на книгах «По следам убийц» и «Перекрестный огонь: Заговор, убивший Кеннеди». Америка еще не успела отойти от будоражащих событий, и потому фильм получил в основном негативные оценки. The New York Times, The Washington Post и Chicago Tribune раскритиковали подход режиссера, хотя и признали фильм его самой сильной работой. Другой выдающийся представитель жанра — «Лето Сэма» 1999 года, крайне непривычная работа для Спайка Ли. Лента рассказывает о попытках найти реального убийцу в 1977 году, когда в Нью-Йорке орудовал маньяк Дэвид Берковиц и все видели друг в друге врага.

Глава 3

Обвинение

Случается, что фильмы жанра true crime критикуют за романтизацию преступника. Его изображают сексуальным и неправильно понятым. Самый очевидный пример из относительно недавних релизов — экранизация жизни Теда Банди с Заком Эфроном в главной роли. «Красивый, плохой, злой» — художественная картина, которая тем не менее позволяет серийному убийце посмертно рассказать историю своими словами. Триллер Джо Берлингера показали на «Сандэнсе» в 2019 году. Он основан на преступлениях серийного убийцы, от рук которого погибло 36 девушек (и это только подтвержденные случаи). Возможно, романтизация Банди происходит из-за его несоответствия типичному образу серийного убийцы, социально неуклюжему, внешне неприятному и агрессивному. А Зак Эфрон, получивший в 2017 году звание самого сексуального мужчины, мало вяжется с нарисованной нашим мозгом и обществом картинкой. 

Очаровывающий женщин в своих целях Банди в фильме показан не только как кровожадный убийца, но и как примерный семьянин. Героиня Лили Коллинз явно не предполагала, что в камине, рядом с которым они проводят вечера, ее бойфренд сжигает полуразложившиеся головы жертв. Джо Берлингер свое видение объясняет жизненным опытом: он много раз общался с осужденными и был шокирован их умением убедительно доказывать свою невиновность. Такая же судьба ждала сериал «Ты», выпущенный на Netflix. После его выхода девушки писали исполнителю главной роли Пенну Бэджли в твиттер:

«Похить меня, пожалуйста». 

Сейчас true crime делит нишу с самыми популярными жанрами современности. В среде подкастов в 2014–2016 годах наблюдался настоящий бум. Serial от создателей популярной радиопрограммы This American Life стал всемирно известным феноменом, поскольку быстрее, чем какой-либо другой подкаст, достиг порога в пять миллионов загрузок. Книги на эту тематику и по сей день часто занимают первые места в списке бестселлеров The New York Times. Аудитория будто не может насытиться контентом, сфокусированным на криминальных делах, и уходит с головой в любительские расследования, стремясь зайти за желто-черную ограждающую ленту, собрать улики и идентифицировать преступников.

«Беседы с убийцей: Записи Теда Банди» (2019) / Netflix

На одном только стриминговом сервисе Netflix в 2020 году вышло более 25 документальных шоу, посвященных реальным преступлениям. «Американское убийство: Семья по соседству» рассказывает о расправе Кристофера Уоттса над своей женой и детьми в 2018 году, мини-сериал «Don’t F**k with Cats: Hunting an Internet Killer» — об охоте на интернет-убийцу котят, «Беседы с убийцей: Записи Теда Банди» посвящен 30-й годовщине казни маньяка (режиссером выступил все тот же Берлингер), а состоящее из двух сезонов шоу «Неразгаданные тайны» в каждой серии подробно описывает до сих пор открытые дела. 

Совсем недавно Netflix заявил, что работа над третьим сезоном сериала Дэвида Финчера «Охотник за разумом» отложена на неопределенное время, что сильно расстроило фанатов. Режиссер сорвал джекпот. Мало того что у персонажей со стороны ФБР есть реальные прототипы, так еще и в основе каждого персонажа-маньяка лежит реальная личность — Эдмунд Кемпер, Ричард Спек, Чарлз Мэнсон, Пол Бейтсон, Дэвид Берковиц, и это лишь половина списка. Надеяться остается только на контракт Финчера со стриминговым сервисом, ведь стараниями фанатов «Охотник за разумом» находится в топе уже несколько недель.

Глава 5

Расследование

True crime дает нам возможность заглянуть в девиантные части человеческой психики. Нас привлекают эти истории отчасти потому, что мы хотим понять мотивацию таких ужасных, причудливых и бессмысленных актов насилия. Хотим понять, потому что боимся. Однако с психологической точки зрения здесь есть некоторый парадокс, ведь страх — эмоция негативная и оттого не особо привлекательная по определению. Преподаватель ВШЭ Ольга Гулевич, специализирующаяся на социальной психологии, рассказывает о множестве попыток понять происхождение этого интереса у зрителей. Существует психоаналитический подход, в одно время популярный, но не имеющий эмпирических доказательств. Согласно ему, через просмотр фильмов, транслирующих негативные эмоции, человек освобождается от собственных переживаний. 

Вторая теория уже имеет под собой экспериментальную почву и объясняет тягу к триллерам, ужасам и боевикам через возможность поддержания возбуждения на определенном уровне. Люди выбирают для просмотра те фильмы, которые помогают им соблюсти баланс в настроении. Так, ленты, вызывающие страх, интересны людям, жизнь которых относительно спокойна, а те, кто испытывают тревожность или испуг, предпочтут кино расслабляющего характера. Желание пойти в ближайший кинотеатр или включить зловещий фильм дома может в большинстве случаев возникать и в связи со скукой в относительно безопасном обществе, где подобные ужасы происходят с гораздо меньшей периодичностью. Существуют исследования, которые доказывают, что в военные или просто тяжелые времена люди меньше настроены на гнетущие фильмы и стараются отдаляться от них в своем выборе.

«Самый страшный убийца в истории России: почему его не хотели ловить?» (2020) / Редакция/YouTube

Третий подход к изучению этого вопроса был взят из социологии массовых коммуникаций. Теория использования и удовлетворения предполагает, что люди обращаются к медиа прежде всего в угоду своим потребностям. Удовольствие при просмотре жуткого кино неразрывно связано со страхом, и его воздействие на нас можно сравнить с катанием на американских горках. Однако люди различаются по степени, в которой они хотят получить острые ощущения. Поэтому при помощи этого подхода можно изучать лишь индивидуальные различия.

Еще один подход, подтверждающий мнение психологов, предлагают физиологи. Их идея состоит в том, что мы смотрим слешеры и другие страшные картины ради «ощущений после». Наше чувство страха возникает в правом полушарии головного мозга, что заставляет организм выбрасывать в кровь адреналин. Вслед за этим гормоном вырабатывается другой — допамин, «гормон удовольствия». А тот факт, что мы одновременно находимся в пространстве фильма и осознаем его вымышленную сущность, увеличивает интенсивность наших ощущений. 

Мишель Браун называет просмотр фильмов true crime «уголовным наблюдением». Это способ взаимодействия, который приглашает слушателей, читателей и зрителей свидетельствовать и тем самым опосредованно участвовать в работе системы уголовного правосудия. Это, в свою очередь, как утверждает Трэвис Линнеманн, позволяет зрителям «воображать, производить и участвовать в аффективной работе над ненавистью, скорбью, осуждением и местью в качестве культурной практики» (Stoneman & Packer). Переход из стана зрителей в разряд очевидцев крайне важен для true crime. Нам трудно отличить в кадре реальное и постановочное насилие, поскольку мы привыкли к установке «это все неправда». А режиссеры художественных фильмов при этом продолжают тяготеть к реалистичности. В такие моменты осуществляется проекция происходящего на экране на нашу собственную действительность.

«Самый страшный убийца в истории России: почему его не хотели ловить?» (2020) / Редакция/YouTube

Существует также мнение, что после просмотра фильмов true crime мы становимся чуть добрее. Ольга Гулевич отвергает такую теорию. Согласно гипотезе катарсиса, просмотр фильмов со сценами жестокости может сократить уровень агрессии человека в реальной жизни. То есть зритель, скорее, станет спокойнее хотя бы на вид, если не в действительности. Причиной нашего восторга от этого жанра может быть и сублимация. Этот защитный механизм психики, впервые описанный Зигмундом Фрейдом, заставляет нас отвергать многие импульсы в повседневной жизни, связанные с жестокостью, насилием и агрессией, поэтому проживание этого опыта в кино для нас весьма привлекательно. Даже существует гипотеза, что криминальные фильмы снижают уровень преступности, так как сублимируют наши темные устремления.

Подробности по теме

Сразу два триллера про ангарского маньяка: «Хороший человек» vs «Самый страшный убийца в истории России»

Распространенной моделью иллюстрации отношений в фильмах true crime является треугольник Карпмана. «Углами» в нем выступают спаситель, жертва и преследователь. Но идея о том, что во время просмотра зритель идентифицирует себя с тем или иным из перечисленных персонажей, не была подтверждена исследовательским путем, утверждает Ольга Гулевич. Далеко не каждый будет готов идентифицировать себя с жертвой, поскольку именно она испытывает негативные эмоции. Большинству более заманчивым вариантом кажется спаситель — мы идентифицируем себя с тем, на кого хотели бы быть похожи. И здесь на поверхность всплывает еще один парадокс true crime — создатели намеренно выстраивают обстановку, в которой происходит наша идентификация с третьим персонажем, который вроде бы должен быть нам неприятен. Такая смена ракурса оказывается терапевтической, поскольку треугольник Карпмана действует не только в мире кино, но и за его пределами, в нашей повседневной жизни.

Последнее слово

Рост популярности true crime очень заметен. Журналист Саймон Хоупт утверждает, что он даже «может быть доминирующим жанром нашего времени». Фильмы, подкасты и книги в жанре true crime не только раззадоривают наше воображение, но и помогают моделировать ситуации. В момент, когда на экране кого-то пытаются убить, мы задумываемся о том, как бы поступили сами. Эти мысли не ведут нас к просмотру, но мельком всплывают в нашем сознании во время него. Насколько изучение этих историй сослужит нам хорошую службу в будущем, неизвестно. Что мы точно знаем — в разной степени они приносят нам удовольствие. И не нужно стыдиться, что ваши вкусы очень специфичны.