Какое кино писали и снимали кинокритики «Афиши»: «Тяжелый случай» по сценарию Станислава Зельвенского

«Тяжелый случай» поражает сведущего зрителя с первых же кадров. Бывший кинокритик «Афиши» (и не только) Михаил Брашинский встает с кровати, продирает заспанные глаза и надевает очки. Опрокидывает взгляд на прикроватную тумбочку. На ней стоит пожухлая фотография: молодой Брашинский примонтирован к Любови Аркус (главному редактору петербургского киножурнала «Сеанс». — Прим. ред.) в свадебном платье. И точно: на кровати беспечным младенческим сном сопит Любовь Юрьевна. Кажется, и съемки отчасти проходили в ее квартире. Зайдя в ванную комнату, Михаил жадно закуривает, достает из бежевого кармана клочок бумаги и шариковую ручку и наскоро записывает малопонятную, но крайне литературную фразу: «Ошарашивающая неожиданность. В универсаме — переучет» — дважды с нажимом подчеркнув последнее слово.

кинокомпания «Кино-Арт»

Это очень «питерское» кино (хотя авторы, предполагаю, вряд ли бы употребили это словечко). Провинциальный — как знает любой его житель — город будто бы разложен перед зрителями на блюде, даже скорее на кофейном блюдечке. Михаил Брашинский играет растерянного сердечного милиционера Михаила Иосифовича. В их отделении другой важный и известный своей особой язвительностью кинокритик Лидия Маслова играет на раздевание в подкидного — чем иллюстрирует, очевидно, путинскую стагнацию. Никто не может поймать районного извращенца. Только плечами жмут: «Там же холодно!» Йося — как кличут сослуживцы Михаила — в свою очередь пишет роман (кажется, детективный), который за кадром уже чинно прочитывает режиссерским голосом. Все роли исполнили сплошь петербуржцы, соратники авторов (режиссера Константина Мурзенко и сценариста Станислава Зельвенского): кинокритик (Лидия Маслова), редактор (Любовь Аркус), независимые режиссеры (Михаил Брашинский), актеры излюбленного редакцией журнала «Сеанс» фильма «Сестры» (собственно, трио: Екатерина Горина в ведущей роли и Роман Агеев с Татьяной Колгановой на подпевках), и даже востребованный композитор (в лице Игоря Вдовина).

«Тяжелый случай» — кино местечковое, и оттого крайне личное, поэтому необходимо напомнить, чем, собственно, так знаменит его режиссер Константин Мурзенко. Чаще всего Мурзенко в кино исполняет эпизодические роли. Он один из тех людей из внутренней кухни, который вот так невзначай, как Стэн Ли, может появиться в тех вещах, к зарождению которых когда-то имел непосредственное отношение. В этом плане он бренд, его снимают уже даже элементарно за яркий образ. Мурзенко узнаваем и всеобще любим за мелькания в лучших образцах отечественной сериальной и кинопродукции.

В эпизодической роли эксгибициониста (его герой даже был вынесен на постер) снялся сам Станислав Зельвенский

По выработке же и на деле это, наверное, его крайне удачная, но все же не последняя ипостась. Другая его совершенно выдающаяся сторона — перо: все мелодичные рифмы великой кинопоэмы для зрячих «Мама, не горюй-2» — его авторства: эти «Я сказал Люде, что приедут люди» и «Хватит базару пустому литься». Именно Мурзенко, как гласит легенда, открыл Гошу Куценко, а в своем режиссерском дебюте «Апрель», рассказывающем о грустных и мытарствующих бандитах-максималистах, единственным запечатлел Михаила Круга на кинопленке. Оба этих фильма — и «Мама, не горюй-2», и «Апрель» — неразрывно связаны с девяностыми, с их развязностью, абсурдностью, но и с апофеозом невсамделишной воли, витающей в атмосфере. «Воздух тогда был другой», — не устают повторять свидетели того времени (и их эпигоны), успешно монетизировавшие свой «опыт» в кино и прочих художествах. За приверженность к той эпохе ругают печально портретный второй «Мама, не горюй» — уже отнюдь не смешной, а выстроенный на жестком дистиллированном контрасте надежд фильм с результатами примерно как в соловьевском «2-Асса-2». Подмена в тот раз проявилась по большому счету в словах, вы только вслушайтесь: почти этнические, они передают колебания той жизни с сейсмографической точностью — «маза», «базар», «кон забьем». И апроприированные, еле выговоренные «электорат», «креатив», «пиар», которые герои понимали очень по-своему. Жизнь мельчала — комедия рушилась, и вместо пьющих балерин была группа «Штучки», которой нельзя на работе.

кинокомпания «Кино-Арт»

То же, если вглядеться, есть в «Тяжелом случае» — втором полном метре Константина Владиславовича. Это абсолютная кинорифма «Мама, не горюй-2». Фильм потрясающе выразителен, как и все, к чему автор приложил руку, но и элегичен до ноющей боли. Полон замолченной репрессирующей неудовлетворенности временем (десятыми) и собой в темпоральных рамках эпохи. Лексика, киноязык, да и логика киноролей Мурзенко — это своего рода точнейшей породы лакмус сегодняшнего обнищания — неважно, политического, культурного, волевого, даже киношного — все одно.

Сценарий «Тяжелого случая» писал Станислав Зельвенский (автор «Афиши», из-за которого мы, собственно, собрались), как легко считать по его рецензиям, в сущности, такой же ностальгик и меланхолик, и посему усмотренный когда-то Мурзенко регресс в этом фильме лишь продолжил свою прогрессию — закономерно, в удвоенном темпе. Представьте: улицы-матрешки, лишенные топографии, как в «Петербурге» Андрея Белого, проложившем скатерть-дорожку всему русскому модернизму; в них заблудишься, к ним вернешься, они друг друга поглотят и тебя пожрут за компанию. Ходят по городу на Неве грустные эксгибиционисты-экзистенциалисты и отчаянные влюбленные. У всех знакомые лица. А еще карлик, о стихийном появлении коего подчас грезят синефилы и кинокритики. Грустное кино получилось — о том, что виноваты всегда старые и некрасивые. Закрытое и, кажется, не особо желающее подпускать к себе посторонних. «Печальное еврейское кино о невозможности любви», — крайне точно сказала чуждая компании актриса Екатерина Горина. Жаль, что нигде, кроме Выборга, его не показали.