Что пишут критики про «Оно-2», «Одессу», сериалы «Темный кристалл: Эпоха сопротивления» на Netflix и «Шторм» Бориса Хлебникова

«Оно-2»

Максим Сухагузов, «Афиша-Daily»:

«Фильм находится на развилке между этапными хоррорами и аттракционными ужастиками, которые сиюминутно могут собрать вокруг себя толпу зрителей, но на долгой дистанции все равно проигрывают не только современным драматическим фильмам ужасов, за которыми будущее (типа другого «Оно», «Ведьмы» или «Солнцестояния»), но и даже мини-сериалу 1990 года, в котором, как показывает историческая справедливость, все-таки было больше живого и человеческого. Особенно это заметно на фоне триумфальной истории про другого злого клоуна этой осени — «Джокера», в котором окончательно отказались от фантастической составляющей в пользу психологического триллера. Будем теперь мериться, у кого «Золотой лев», а у кого лишь бешеный шпиц?».

Алексей Филиппов, «Искусство кино»:

«Без наработок неуживчивого Фукунаги все свелось к дежурному ужастику: штампованные и не слишком пугающие сцены, обилие неловких шуток, большая часть которых улетает в молоко, и растерянные довольно известные артисты, не слишком удачно замещающие гораздо более органичных подростков.

На выходе «Оно 2» выглядит не второй половинкой большой истории, а сиквелом, который продюсеры задумали на волне неожиданного успеха.

Отсюда и ставка на юмор с пунктирной драмой, а также неизобретательное кокетничанье с публикой: топорные отсылки («Психо», «Сияние», «Нечто») и необязательные камео (Кинг, Питер Богданович в роли режиссера, Андреас Мускетти — в качестве посетителя аптеки). Прискорбно, что за этим популизмом, свойственным обычно большим франшизам, и поглаживанием зрителя по головке потерялось самое главное — возможность эмпатии не только к героям, но и к их зачастую невольным обидчикам. Во всем виноват рыжий клоун. Очень удобно».

Егор Москвитин, «Esquire»:

«Фильм, по словам критиков, точно передает суть книги. Но напрасно тормозит развитие событий постоянными флешбэками из детства героев, словно бы призванными сделать «Оно 2» понятным тем, кто не видел «Оно 1». Что еще хуже, эти флешбэки оказываются эдакими выходами на бис — пересказами самых страшных сцен из первой части, будь-то ужас в ванной Беверли, людоедство в сточной канаве или схватка в заброшенном доме.

Еще одно неудачное решение сценаристов — превратить весь второй акт фильма в череду дуэлей между Пеннивайзом и каждым из выросших членов клуба неудачников.

По идее, в этих сценах герои должны по отдельности преодолеть собственные страхи, терзавшие их всю жизнь, а актеры — в числе которых Джессика Честейн, Джеймс Макэвой и Билл Хейдер из «Барри» — обратить мистический хоррор в психологическую драму. Но схематичность этого сюжета и тот факт, что Пеннивайз ни в одной из схваток не представляет (если верить критикам) настоящую угрозу, сильно бьют по темпоритму фильма. Этот красный шарик оказывается слишком тяжелым, чтобы взлететь».

«Одесса»

Максим Сухагузов, «Афиша-Daily»:

«Одесса» ощущается как две серии одного телесериала. Первая — про подробности отношений внутри семьи, вторая уже достается герою Цыганова. Если уж и сравнить с сериалом, то давайте сразу с «Чернобылем», хотя это не совсем честно, потому что «Одесса» вовсе не про город-катастрофу. Но все равно Тодоровский тоже использует тему карантинной зоны в Украинской ССР как удобную метафору целой страны, которая боится взглянуть правде в глаза. Как и радиация, холера в фильме останется невидимой угрозой, не появляясь напрямую в кадре — лишь только отзвуками, как голос Аллочки в телефонной трубке.

Холера и Аллочка — два сюжетных макгаффина, которые мы слышим, но не видим.

Зато они катализируют главный конфликт. В запертой душной обстановке главные герои, возможно, впервые в жизни начинают проговаривать свои многолетние травмы и страхи. Всем больно, но это освобождает. Набор болевых точек репрезентативный: КГБ, предательство родины, еврейский вопрос, свобода творчества, строгое воспитание».

Антон Долин, «Медуза»:

«Фильм Тодоровского с его перфекционизмом и странным сновидческим флером (многие сцены происходят ночью, на закате или, наоборот, на рассвете; картина и начинается с того, как пробуждается семья) обречен на то, чтобы получать комплименты точности воссозданной обстановки и речи. И одновременно попреки по той же части: «так не одевались», «так не говорили», «такого не было». Снимался он в основном в павильоне, и уж точно не в Одессе — трагический парадокс наших дней состоит в том, что в ближайшее время эту картину на месте событий не покажут.

Однако «Одесса» — расширенная карта памяти, документальность ей противопоказана.

Иначе и оператора надо было брать другого, а не визионера Васьянова, рисующего на экране какой-то собственный воображаемый СССР. С другой стороны, Одесса всегда была особенным, отдельным городом: пограничным, многоязыким, распахнутым навстречу всему миру космополитическим портом. Из этого осознания создана вся ее легенда, мифология, фольклор. Этот вольный дух в фильме Тодоровского веет где хочет».

Ольга Касьянова, «Сеанс»:

«Тодоровский выводит и заразную угрозу, и город в декоративный, хотя и весьма существенный, фон, а на первый план выходят характеры. Невыносимо крепкие узы людей трутся, как швартовые о кнехт, натирая ссадины, которые любишь и ненавидишь в постоянной параболической динамике.

Опасность холеры лишь придает этому чувству дополнительное напряжение и присутствие в моменте, которые нужны, чтобы позволить себе выразить то, что в обычной жизни не укладывалось в код поведения.

От возможности просто громко засмеяться до по-настоящему чудаковатых или ужасных поступков (в каком-то смысле это «В субботу» Миндадзе, но с диаметрально противоположным темпераментом). На улице разливают «ркацители» по банкам, за ловлю рыбы стреляют на поражение, а когда больно и хочется умереть — можно просто зайти по щиколотку в море и выпить пару ладошек соленой воды».

Евгений Ткачёв, «Афиша»:

«После красивого, но выспреннего «Большого» одессит Валерий Тодоровский снял очень интимный фильм, в котором явно неспроста дает самому маленькому из персонажей имя Валера, а героев выписывает с такой любовью: это путешествие по волнам собственной памяти, кино с нескрываемыми автобиографическими и оттого такими человеческими нотками. А если говорить шире — настоящая семейная сага с конфликтом поколений и склоками, которые могут возникнуть только между по-настоящему родными людьми.

Большая еврейская семья тут похожа на семью из горенштейновского «Бердичева», героиня Розановой на Рахиль, а атмосфера — на тодоровскую «Оттепель».

Режиссер снова виртуозно реконструирует эпоху, а главным триггером делает холеру. В эпидемии, которой, быть может, и нет, все ищут выход из сложившейся ситуации: одним болезнь нужна, чтобы решить все проблемы разом, другим — чтобы не возвращаться в Москву. Проще все свалить на пандемию, чем признаться себе в том, что настоящая зараза — это жизнь, ее главный симптом разочарование, а лекарство против него так пока и не изобрели».

«Темный кристалл: Эпоха сопротивления»

Евгений Ткачёв, «Афиша-Daily»:

«Несмотря на то, что «Темный кристалл» — фэнтези с изобретательным визуалом и захватывающими дух сценами (зря, все-таки «Марвел» выпер Летерье из «Мстителей» после неудачи «Невероятного Халка»), это еще и социально заряженное кино, крайне злободневная сатира. Как и любое настоящее искусство, сериал Netflix ставит зеркало не только перед героем, но и перед зрителями, чтобы те с ужасом могли узнать себя в персонажах — либо в ушастых гелфлингах, либо в клювокрылых скексисах, либо (что более вероятно) и в тех, и других.

Как уже было сказано, согласно Хенсону, вселенная не бинарна, а дуальна, — и этот дуализм, пожалуй, лучшее, что есть в шоу.

«И треснул мир напополам, дымит разлом и льется кровь, идет война добра со злом» — только это добро и зло, по сути, две стороны одной и той же монеты».

Егор Москвитин, «Медуза»:

«В «Темной кристалле» потенциала для семейной саги и эпоса про гражданскую войну гораздо больше. Если два главных героя «Карнивал Роу» — сироты, то здесь есть еще и любимый Netflix конфликт поколений. Самое пугающее в сериале — то, что никто, кроме нескольких гельфлингов, не видит в сложившемся феодальном порядке зла.

Это история очень последовательной и тяжелой борьбы, и кукольная анимация — не повод относиться к ней несерьезно: «Чиполлино» и «Скотный двор» тоже были мультфильмами.

Гельфлинги могут казаться сколь угодно милыми, а скексисы — игрушечными, но из пастей вторых постоянно течет слюна, а из тел первых то и дело брызжет кровь. «Темный кристалл» умеет быть страшным — и в то же время в нем очень много сюжетных решений, интересных в первую очередь детям. Ну, или ностальгирующим взрослым».

Семён Костин, «DTF»:

«В сериале появится мудрая Огра, раса подлингов, все старые скекси и урру. Персонажей озвучивают знаменитые актёры, хотя до сих пор неизвестно, каким героям многие из них подарили свой голос. В озвучке участвуют: Тарон Эджертон (точно известно, что он озвучивает Райана), Хелена Бонем Картер, Алисия Викандер, Марк Хэмилл, Харви Файерстин, Джейсон Айзекс, Тоби Джонс, Саймон Пегг.

В планах Netflix как минимум несколько сезонов, поэтому маловероятно, что события первого будут напрямую связаны с началом оригинального фильма.

Но с другой стороны, очевидно, что судьба расы гефлингов уже предрешена, так что зрителя ждёт депрессивная и мрачная история. По словам Летерье, его команда вдохновлялась «Игрой Престолов» и мультсериалом «Аватар: Легенда об Аанге».

«Шторм»

Евгений Ткачёв, «Афиша»:

«Сценарий «Шторма» был написан до трагедии в Кемерове, однако история с «Зимней вишней», конечно же, довлеет над сериалом и добавляет ему остросоциального подтекста. Несмотря на то, что в проекте задействована Анна Михалкова, это уже не «Обычная женщина», а нечто совсем иное. Знакомая по «Аритмии» связка Хлебников-Мещанинов берется рассказать историю про то, как масштабная коррупция проникает в частную жизнь обычных людей — и перед какими моральными дилеммами она их ставит. Как и «Содержанки», это прорывной сериал, который расширяет тематические возможности русского кино — и который выйдет в видеосервисе Start этой осенью».

Зинаида Пронченко, «КиноПоиск»:

«Умеренная афористичность текста Мещаниновой позволяет сразу расставить смысловые акценты, из двух зол зрителю предлагают болеть душой за наименьшее, хотя много ли сегодня в России найдется людей, готовых симпатизировать сотруднику Следственного комитета и поверить, что там действительно с чем-то борются, кроме как со своей совестью.

Мы можем с увлечением следить за Тони Сопрано и даже сопереживать ему и прочим обаятельным негодяям, ставшим главными героями современного американского сериала.

Но в «Шторме» дистанция между протагонистом и зрителем пугающе мала, трудновато разделить чаяния героя, близнецы которого реально могут прийти к вам с обыском».

Егор Москвитин, «Медуза»:

«Гораздо важнее, что «Шторм», в отличие от меланхоличной «Обычной женщины», — сериал абсолютно зрительский. Событий первого эпизода могло бы хватить на половину сезона: здесь уместилось знакомство с персонажами, трагедия, действия героев, сопротивление антигероев, поиск союзников, борьба за ключевых свидетелей, события в личной жизни и сложнейший выбор — «Шторм» надвигается на зрителя с бешеной скоростью.

Чтобы назвать первую серию полноценным остросюжетным фильмом, не хватает лишь рукопожатия героев в финале.

И эта стремительность могла бы даже разочаровать, если бы не вера в то, что история будет лишь разгоняться. Виновен ли антигерой с точки зрения закона? Эту тайну раскрывают слишком быстро, сразу избавляя и его, и зрителя от этической головоломки».