Что пишут критики про «Хеллбоя», «Высшее общество» и «Апокалипсис сегодня»

«Хеллбой»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Фильм про демона с каменной рукой не вышит, как прежде, а довольно грубо сколочен: повсюду трещины, явно образовавшиеся при сокращении материала до 120 минут, все персонажи тащат на себе флешбэки, и так далее. Сюжет насколько извилист, настолько и безыскусен, моральные терзания героя оформлены максимально тупо, а концентрация попсового британского фольклора и литературы (феи, подменыши, великаны, Льюис Кэрролл, не говоря уж про рыцарей Круглого стола) явно превышает норму. С другой стороны, все это не имеет большого значения в мире разухабистого паранормального боевика, которым стал «Хеллбой»: весело — и ладно. Точнее, черт с ним».

Антон Долин, «Медуза»:

«Это картина для тех, кто не слушает ни рэпа, ни соула, ни поп-музыки, кто вырос на Deep Purple и Black Sabbath, а потом, тоскуя по старым добрым 1970-м, переключился на Iron Maiden и Manowar. Кто в 2019-м носит косуху и длинные волосы, не обращая внимания на глумливые взгляды окружающих. Кто проводит час в музыкальном магазине, выбирая футболку с принтом попричудливее (бесы, рыцари, монахи, готический шрифт).

Кто в туристическом магазинчике старинного европейского городишки примеривается к покупке аляповатого, но по-настоящему тяжелого рыцарского меча.

Кто засыпая представляет, кем он мог бы стать во вселенной «Властелина колец». Эти люди — с оборотной стороны так называемой моды, аутсайдеры, не замечающие общепринятой системы ценностей. Романтики, черт побери».

Антон Хитров, «Искусство кино»:

«Вы ждали, что перезапуск от Нила Маршалла разложит все по полочкам? Ага, размечтались. Новому Хеллбою по-прежнему хорошо известно, что большинство разумных созданий живет в тени. Все дело в том, что у них не было приемного папы-спецслужбиста. Но демон им не просто не помогает — он продолжает истреблять их по наводке людей и нисколько не переживает по этому поводу. Зачем опять подавать его как героя, который типа прав?

Мы точно за него должны болеть, а не за Кровавую королеву?

Или прозрение беса снова откладывается на следующий фильм? Тогда почему победа над Нимуэ (уж простите за очевидный спойлер) обставлена как классический хеппи-энд — без единого намека, что проблема пока даже близко не исчерпана?».

Дмитрий Барченков, GQ:

«Вообще слово «отвратительный», которое здесь приобретает исключительно положительное значение, при просмотре едва ли не главное, потому что им разит буквально ото всего — едких флэшбэков, кровавых побоищ, страшных героев и т.д. Но парадоксально такая китчевость в данном случае (в отличие, например, от недавнего боевика «Полярный» с Мадсом Миккельсеном) действительно работает — происходящее на экране настолько бойко и весело, что на протяжении всех двух часов даже моргать не хочется.

В этом смысле «Хеллбой» похож на сериал известного комика Сета Рогена «Проповедник», где крови и стеба было не меньше.

Оба проекта по-хорошему «без башки» и, соответственно, могут творить самые отвязные вещи: надо посмеяться над обетом молчания — вырвем послушнику язык, а если медиум вызывает духа, то материализуется он из человеческих внутренностей (буквально)».

«Высшее общество»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Что такое человек, чем он отличается от животного (на этот счет есть изумительно жуткий эпизод ближе к концу)? В разных местах «Общества» вспоминаются оба фантастических фильма Тарковского; если тот ездил для земной сцены «Соляриса» в Японию, то Дени сняла пару флешбэков, разрывающих клаустрофобию космической жестянки, в Польше, на родине Лема.

Где его дом? Где кончается его одиночество?

«Общество» почти никак не комментирует ситуацию на Земле, но можно предположить, что там все не очень хорошо, и еще один очевидный родственник фильма — классика экофантастики «Молчаливое бегство» с его космическими теплицами. Апокалипсис неминуем для всех нас вместе и для каждого в отдельности, и все, что мы можем, — попытаться не оскотиниться в его ожидании».

Мария Кувшинова, «Киноафиша»:

«Как и «Жертвоприношение», «Высшее общество» снято на чужом для авторки языке — это первый полностью англоязычный фильм Дени, хотя в картинах режиссёрки, родившейся во Франции, выросшей в Африке и нигде не чувствующей себя как дома, всегда звучало множество языков, включая и русский, на котором разговаривала Катя Голубева в «Не могу уснуть» и «Незваном госте». Дело не только в Паттинсоне, на английском говорят и Жюльетт Бинош, и Ларс Айдингер (у которого, впрочем, эпизодическая роль и всего две реплики). В одном из интервью Клер Дени объясняла, что просто не могла представить французский язык в космосе, там могут говорить только по-русски или по-английски — но русский звучит в фильме лишь как отзвук: героя Андре Бенджамина кто-то когда-то прозвал «Tcherny» (мечта о космосе как о следующем горизонте человечества иссякла к концу прошлого века, космическое соревнование между Советским Союзом и США закончилось тридцать лет назад, наши представления о космических полетах сформированы промышленным дизайном восьмидесятых, очеловеченный космос превратился в ретро, в архаику — будущее стало прошлым; космос — всего лишь метафора, в кино его удаётся обозначить чёрным задником за дверью корабля и приблизительным скафандром на голове актёра)».

Алексей Филиппов vs Егор Беликов, «Искусство кино»:

«Филиппов: С точки зрения интеллектуальных конструкций «Высшее общество» кажется совсем не возвышенно лобовым, хотя синтаксис Дени изящно запутан. Паузы, пропуски, постоянные инверсии и флешбэки, иными словами — поток сознания, разбавленный островками памяти. Вместе с тем именно в поэтичности, а не в видимой эстетичности, идейности и строгости, подлинное очарование картины. <…> Беликов: Жюльет Бинош с распущенной гривой до пояса верхом на дилдаке, Роберт Паттинсон как аутистичный прислужник-осеменитель, забавная команда (от нашего Николая II, Ларса Айдингера, до рэпера Andre 3000) — не герои, а фантазмы постхипстерского кино, совершенно явная эксплуатация актеров, что на слуху. Искусственная радость не канает даже в формате грешного удовольствия (тоже не бог весть какое счастье, на самом деле, смотреть, как Бинош седлает «айфак»)».

Алиса Таежная, «The Village»:

«Француженка Клер Дени — тот случай, когда говорят «режиссер для критиков, а не для зрителей». Объяснять киноведам заслуги Дени не требуется — все и так все понимают. Зрительские рейтинги у Дени объяснимо и стандартно средние: ее фильмы никуда не торопятся, ничего не хотят никому доказать, но постоянно переворачивают жанр.

«Высшее общество», заявленное как фантастика, не воспримется как фантастика теми, кто ждет «Интерстеллар», «Прибытие» или «Гравитацию».

Вдохновляясь скорее «Солярисом» Тарковского, Дени не имеет амбиций Кубрика. По сути дюжина человек в скудном псевдофутуристическом интерьере проживают перед нами монотонно-загадочную жизнь, ритуалы которой нам так и не объяснят до конца. Их преступления, кстати, тоже останутся загадкой. Зато будут щенки, изнасилование и внезапная кровавая драка с лопатой».

Михаил Трофименков, «Коммерсантъ Weekend»:

«Какой «Солярис», какая «Одиссея», какая «Автокатастрофа»? «Высшее общество» — прикинувшаяся философским опусом калька с распространенного в 1980–1990-х годах поджанра фильма ужасов о гетто будущего, населенных изгоями общества. От «Побега из Нью-Йорка» (1981) Джона Карпентера до «Луны-44» (1990) Роланда Эммериха и «Призраков Марса» (2001) того же Карпентера. Карпентер — гений, Эммерих — ремесленник, но в данном случае это не имеет никакого значения. Имеет значение лишь степень интеллектуальной честности самой Дени, выдающей свои трэш-фантазии за философский полет мысли и воображения».

«Апокалипсис сегодня»

Михаил Трофименков, «Афиша»:

«Весь непомерный «Апокалипсис» укладывается в песню The Doors «Конец», на первых тактах которой вертолеты выжигают джунгли в предрассветном бреду Уилларда. Возможно, все, что последует, привиделось капитану в липком кошмаре. Война самодостаточна и киногенична. Нет ничего прекраснее запаха напалма по утрам и неудержимого балета вертолетов-валькирий. Эта красота и этот ужас будут длиться вечно. Каждый из встреченных Уиллардом будет тщетно искать хоть какое-нибудь доказательство собственного существования.

Потом исчезнут и эти лохмотья реальности.

Останутся лишь насаженные на колья головы, приносимая в жертву корова и бесформенная лепечущая туша Курца, свихнувшегося бога-вырожденца. В конечном счете, ни Вьетнам, ни повесть Конрада «Сердце тьмы», которой вдохновлялся Коппола, здесь ни при чем. «Апокалипсис» — кислотный реквием по Америке, страстное суждение о войне как естественном состоянии человечества, фильм о конце, по красоте и «радиоактивности» сравнимый разве что с ядерным взрывом».

Георгий Капралов, «Искусство кино» (№6, 1980 год):

«Вообще же зритель не увидит ни подлинной мощи того сопротивления, которое оказали агрессору вьетнамские патриоты, ни представителей народной армии в ее современном облике. Вместо них из кустов, обрамляющих реку, по которой плывет на катере главный герой картины, американский капитан Уиллард, появляются только раскрашенные полуголые дикари, которые осыпают катер стрелами и убивают кое-кого из членов экипажа с помощью... копий. Этот эпизод, хотя он и не смонтирован «встык» со сценой вертолетной атаки, тем не менее воспринимается но отношению к ней контрастно, причем контраст, хотел того Коппола или нет, несет вполне очевидную идейную нагрузку.

Выходит, что всесокрушающей мощи американской военной машины во Вьетнаме противостояла всего лишь примитивно вооруженная армия, не имеющая понятия ни о современных методах ведения войны, ни о современной боевой технике.

Но почему же, спрашивается, тогда американцы, понеся тяжелые потери, вынуждены были в конце концов с позором убраться из Вьетнама? Уж не копья ли «дикарей» заставили их это сделать?».

Алиса Таежная, «The Village»:

«Эпик о бесконечной войне по мотивам «Сердца тьмы» — самый мучительный, важный и долгоиграющий проект Фрэнсиса Форда Копполы, который потерял на съемках «Апокалипсиса» друзей, деньги и нервы. Лучше всего о рабочем процессе грандиозного фильма рассказано в доке «Сердца тьмы: Апокалипсис кинематографиста»: в нем не только подробно описан производственный ад фильма, но и охвачена фигура Копполы, которому на днях исполнилось 80 лет. Рекламировать «Апокалипсис сегодня» кажется лишним: монолог полковника Курца спустя многие десятилетия — часть общего культурного кода.

Но что точно умолчать нельзя — фильм, так и не показанный в конце 70-х в СССР на большом экране, наконец получает в нашей стране широкий прокат.

С антивоенным манифестом для больших экранов с ковровыми бомбардировками в тропиках, под Джима Моррисона и Рихарда Вагнера, в темном зале кинотеатра мало что сравнится. Это настоящее киноманское удовольствие».

Алексей Филиппов, «Искусство кино»:

«Еще большее — уже не драматическое, а философское — влияние на Копполу явно оказал сценарист Род Серлинг, автор великой «Cумеречной зоны» (1959–1964). Пусть сюжет «Апокалипсиса сегодня» и складывается из мини-катастроф, но за каждой стоит экзистенциальная проблема, какие Серлинг обнаруживал в лаконичных фантастических сюжетах. Территорию рефлексов, инстинктов, сознательных и подсознательных завихрений сценарист именовал «сумеречной зоной» — территорией «между пропастью человеческого страха и вершиной его знания». Именно страх — фундаментальное понятие «Апокалипсиса» Копполы».

Евгений Ткачёв, «Афиша»:

«Вольное переложение конрадовского «Сердца тьмы»: вместо Центральной Африки — Юго-Восточная Азия, вместо яхты — военный катер, вместо работающего на Компанию моряка Марлоу — капитан Уиллард, но конечная станция все та же: апокалипсис сегодня. Ф.-Ф.Коппола снял самый завораживающий и гипнотический фильм о том, как красиво рифмуется песня The Doors «Конец» и «запах напалма поутру».

О том, как в горячечном бреду лопасти вентилятора превращаются в вертолетные винты.

О потере связи с реальностью, липком безумии и о том, как оно заразно. О том, что первобытные инстинкты подчиняют себе человека, только дай им волю. О том, что чем глубже в джунгли, тем гуще тьма, а в сердцевине ее — ужас, ужас».