Что пишут критики про «1+1: Голливудская история», «Крид-2», «Черную полосу» и «Химеру» (бонус: «Настоящий детектив-3»)

«1+1: Голливудская история»

Антон Долин, «Медуза»:

«Все сказано названием: голливудский римейк французской комедии — тщательный, но бессмысленный. Солируют Брайан Крэнстон и Кевин Харт».

Дарико Цулая, «КиноПоиск»:

«Фильм Нила Бёргера — американский ремейк неожиданного хита Толедано и Накаша, который в российском прокате выходил под названием «1+1». В роли парализованного богача Филиппа — Брайан Крэнстон, в роли его чернокожего помощника с криминальным прошлым, Делла — Кевин Харт. На фоне маячит Николь Кидман в роли Ивонн, сухой и строгой управляющей делами Филиппа. Сюжет повторяет оригинал, однако нюансы — а кажется, это именно то, что сделало «1+1» таким популярным — в американском фильме потерялись. Зато шутки про катетер и слово «пенис» (обычно острый на язык Делл не в силах его произнести) растянуты до неприличия».

Лев Левченко, «The Village»:

«Крэнстон, получивший после «Во все тяжкие» репутацию большого драматического актера, не играл так смешно со времен «Малькольма в центре внимания» — и здесь его комедийный талант раскрывается в полную мощь. Да, шутка про то, что Делл не просто боится поменять ему катетер, но и произнести слово «член», может показаться дурной, но черт, это же правда смешно! Харт же, наоборот, сдержан и привносит в свою роль больше чувствительности и любви, чем юмора».

«Крид-2»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«У Дольфа Лундгрена вышло два блокбастера за месяц (второй — «Аквамен») — это чуть меньше, чем за последние двадцать лет («Неудержимые», «Неудержимые-2», «Неудержимые-3»). Сталлоне, сделавший его звездой в 1985 году в «Рокки-4», продолжает давать работу старым товарищам, что ужасно мило с его стороны.

Впрочем, себе не в убыток: Иван Драго, в принципе, — самый яркий и сложный персонаж нового фильма, и Лундгрен помимо очень недурно заученных русских фраз демонстрирует несколько железобетонную, как всегда, но осязаемую харизму вполне под стать самому Сталлоне.

Со сменой трудно: Драго-младший в исполнении румынского качка (его русский трудно оценить, поскольку он произносит за два часа несколько слов) ничем не отличается от среднестатистического восточноевропейского головореза из «сразу-на-видео»-боевика. Возможно, впрочем, через тридцать лет и у него обнаружится мятущаяся душа».

Михаил Трофименков, «Коммерсантъ»:

«Справедливость требует признать: ничтожен не только и не столько «Крид 2», сколько сам жанр боксерского фильма. Точнее говоря, он ничтожен в своем современном виде. Исчезли человеческие и социальные мотивировки, некогда выводившие на ринг голливудских боксеров, включая молодого Рокки. Мир сжался до пределов ринга, на котором человекоподобные существа калечат друг друга. Впрочем, сам Рокки, вдохновляя переломанного Адониса на победу над Виктором, произносит фразу, убийственную для жанра. Что-то вроде «Ты же любишь боль!». Но если весь смысл бокса сводится к тому, что людям нравится терпеть и причинять боль, чем фильмы о боксе отличаются от садомазохистского порно?».

Сергей Степанов, ELLE:

«Разумеется, «Крид 2» методично следует формуле — отточенной пятью декадами фильмов о Рокки и других аутсайдерах с большими кулаками и еще большим сердцем. Но, во-первых, она, как и прежде, не дает сбой. А, во-вторых, этим героям хватает не только целеустремленности, но и гуманизма (которым в эйфорической концовке заражается даже Иван Драго), отчего вроде бы сугубо тестостероновое кино оказывается преисполненным эмпатии».

«Черная полоса»

Никита Смирнов, «Сеанс»:

«Этот фильм нуар, в котором слово noir буквально стоит в названии, можно было бы безболезненно лишить цвета. Его и неонуаром — то есть нуаром, в который ввели цветовую палитру — не назвать. Зонка глушит эту палитру и практически ничего не вводит в формулу 80-летней давности — только впускает приметы французского полицейского фильма. Поэтому кошки-мышки с учителем Беллелем нарочито литературоцентричны, роковые женщины одомашнены, полицейские бегают за подростками… да, и посмотрите на имя комиссара!».

Зинаида Пронченко, «Искусство кино»:

«Исповедуемые Зонка идеалы родом из далекой эпохи, он слишком наивно и чересчур упрямо пытается вернуться к «папиному кино», с которым у него на родине расправились еще полвека назад — и никогда о содеянном не жалели. Вот и «Черная полоса» — неонуар, причем не реверанс классике, не формалистское упражнение, как принято у нового поколения кинематографистов, а полноценный детектив с до абсурда лихо закрученной интригой, разворачивающийся в декорациях города греха — Париже.

Единственная поправка тут — на национальные особенности жанра, именуемого по-французски polar, поскольку по следу преступников всегда идет не частный детектив типа Филипа Марлоу, а состоящий на государственной службе полицейский инспектор, или, как уточняет с саркастической усмешкой Висконти, «коммандант».

«Химера»

Максим Сухагузов, «Парни из Читальни»:

«Посмотрел хоррор «Химера» — не Винченцо Натали, а претенциозный дебют модели Митци Пейроне, которая намайнила бюджет на первый фильм на криптовалюте, и его купили в российский прокат (с 10 января). Там блондинка (мл.сестра Суки Уоттерхаус), брюнетка (одноглазая из «Рассказа служанки» и раздвоенная из «Cam») и рыжая из иванушек («Плоть и кости») в готическом доме играют в добровольно-принудительные ролевые игры про маму, дочку и доктора. Все это как бы сдобрено аллюзиями на бессознательное и экзистенциалистов. Но все настолько сыро, что это даже не «Суспирия» и «Неоновый демон» для самых маленьких, а просто раскраска по мотивам нормальных фильмов».

Алексей Свирский, RussoRosso:

«Сюжет «Химеры», как и во многих других кинодебютах клипмейкеров, действительно укладывается в два предложения, зато все, что происходит здесь с визуальной составляющей, адекватно пересказать почти невозможно. Камера порхает и переворачивается вверх тормашками, обеспечивая испытание для вестибулярного аппарата, изображение то выцветает до ч/б, то наливается кислотными цветами, театральный гротеск идет рука об руку с печальными женскими лицами словно из пронзительных сандэнсовских драм — и это лишь часть из многочисленных приемов постановщицы Митци Пейроне. Но гвоздь программы здесь — прыжки героинь из реальности в реальность. Из какой в какую — вопрос, отвечать на который зрителю придется самостоятельно».

«Настоящий детектив-3»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«Первые две серии — увы, только их — поставил очень хороший режиссер Джереми Солнье («Зеленая комната»), и во многом сериал похож на его недавний триллер «Придержи тьму»: неторопливый и тяжелый, но затягивающий ритм, встреча социального и метафизического, угрюмая провинциальная маскулинность (эпизод с перестрелкой — вообще один в один).

Их с Пиццолатто легко и приятно обвинять в претенциозности, но третий сезон заступает за границу самопародии пореже, наверное, чем первый и уж точно — чем второй, и вообще в нем вдруг проявилась какая-то располагающая скромность.

Авторам есть о чем поговорить с вдумчивым (может быть, правда, скорее американским, чем российским, например) зрителем, если тому хватит терпения не ломать пивные банки и не требовать Каркозу».

Егор Москвитин, «Медуза»:

«Тем, как искусно автор втягивает зрителей в свои интеллектуальные игры. «Знаешь, сколько раз крысы почти прикончили человечество?» — спрашивает один герой. «Сколько?» — интересуется второй. «Минимум дважды», — отвечает первый, но не вдается в детали: этот тест на эрудицию зрителю предстоит пройти самому. Сериал часто цитирует стихотворения Роберта Пенна Уоррена — единственного автора, удостоенного Пулитцеровской премии и за прозу («Всю королевскую рать»), и за поэзию. Героиня Кармен Эджого — школьная учительница, так что стихотворения Уоррена то и дело приходят на помощь, когда сериал хочет объяснить зрителю свои ценности».

Татьяна Алешичева, «КиноПоиск»:

«Добро пожаловать в «Настоящий детектив», сезон 3, где вместо мрачного мистицизма южной готики — безнадега Юго-Запада: расизм, нетерпимость, скрепы, белая рвань. Здесь, в Арканзасе, в городе Уэст-Мемфисе, в 1993-м были обнаружены в лесном ручье трупы трех мальчишек. Убийцами назначили троих подростков — любителей сатанистских символов и музыки хеви-метал.

Дело «уэст-мемфисской тройки» было громким и оставило свой след в поп-культуре. На обвиняемых указывали только косвенные улики, но каждый из них провел в тюрьме почти 20 лет, а тем временем с призывами к пересмотру дела выступала целая когорта рок-музыкантов — от Генри Роллинза до «Металлики», особенно хлопотал Джонни Депп.

HBO с 1996 по 2011 год выпустил аж три фильма-расследования, посвященных этому делу, и сценаристы сериала, вне всякого сомнения, имели его в виду — не в качестве прямой отсылки, но как контекст, рождающий дополнительный смысл».

Алексей Филиппов, kino-teatr.ru:

«Трудно поверить, что события сериала случайно начинаются 7 ноября 1980 года — в день смерти Стива Маккуина, иконы маскулинности, скупого на слова героя боевиков, вестернов и всего брутального. Еще сложнее не увидеть двойное дно в имени персонажа Махершалы Али: Уэйн — это, разумеется, Джон Уэйн, вечный ковбой, непроницаемый Клинт Иствуд для тех, кто постарше (сильно постарше).

Любимые герои детектива и вовсе Люк Скайуокер и Бэтмен — супергеройская безотцовщина, спасающие человечество на регулярной основе, но испытывающие проблемы с формированием собственной ячейки общества.

Наконец, фамилия Хейс иронично заостряет внимание на самоцензуре памяти: как и знаменитый кодекс Хейса, запрещавший наготу и любые неприглядные стороны жизни под предлогом неэтичности. Вот и третий сезон пока напоминает танцы вокруг купированной копии. И только режиссерская версия сможет дать ответ: стоила ли поездка купленных билетов – или не стоило тратить деньги на бензин».