Почему темнокожие Анна Болейн, Золушка и Русалочка — это нормально

У меня есть хобби: в свободное время я люблю почитать охранительные посты на «Яндекс.Дзене», потому что нет ничего веселее охранительных постов на «Яндекс.Дзене». Одни названия чего стоят! «Почему толерантность неприемлема для исторического кино». «Как кино умирает из-за толерантности». «Как толерантность убивает современные фильмы». Иногда кажется, что все эти колонки сгенирировала одна и та же нейросеть или алгоритм. Как правило, почти все тексты начинаются с фразы «Я не расист, но...». Особенно досталось несчастному мини-сериалу «Падение Трои» — копродукции BBC One и Netflix, которую вы почти наверняка не видели, а те, кто смотрел, остались недовольны (2,8 балла на «Кинопоиске», 3,8 балла на IMDb), прокляв шоу за темнокожего Ахиллеса, скудный древнегреческий флот и прочие анахронизмы. Особенно забавляет пассаж:

«Все мы знаем, что люди во все времена сотворяли себе кумиров и богов по своему образу и подобию. И если греки во всех источниках упоминаются как люди со светлой кожей, то и богов на всех своих картинах, скульптурах, полотнах, храмах и так далее они изображали со светлой кожей. Но что такое в наше время достоверность?»

Подробности по теме

Почему «Падение Трои» лучше «Игры престолов»: разбираем страшно недооцененный и жутко актуальный фэнтези-сериал

Мне довольно сложно представить, как на каменном барельефе можно изобразить человека с тем или иным оттенком кожи, но я точно знаю, что на глиняных вазах у греков чаще всего были нанесены как раз черные фигуры — это еще в диснеевском мультфильме «Геркулес» было показано (табличка: «Сарказм!»). И речь сейчас не о цвете кожи греков (разумеется, они не были чернокожими), а о том, что они людей (в силу разных причин) изображали в искусстве по-разному.

BBC One / «Падения Трои» 

Наверное, «Падение Трои» не самый лучший сериал на свете (я не смог продраться дальше первой серии, но у меня вообще сложные отношения с треш-пеплумами — в школьные годы я, например, не смог осилить «Амазонок и гладиаторов», хотя на волне «Гладиатора» Ридли Скотта смотрел почти все кино в жанре «меча и сандалии»), но он точно не заслуживает того количества хейта, который обрушился на него. Похожая история, к слову, случилась с фем-версией «Охотников за привидениями» (4,4 балла на «Кинопоиске») и свежей «Анной Болейн» (1,2 балла на IMDb; UPD: после сервис обнулил негативные оценки), чьи рейтинги на киносайтах заранее был обрушены толпой троллей, не хотевших видеть темнокожую английскую королеву и охотниц, а не охотников за привидениями. Понять этих людей несложно: все новое пугает, мир меняется стремительно, разрыв между поколениями резко увеличивается (в том числе за счет повальной цифровизации населения), однако все же неправы те, кто кричит: «Мир сошел с ума!» Мир не сошел с ума — он изменился.

Мир изменился — неслучайно с этой фразы начинается «Властелин Колец». Одна эпоха заканчивается, чтобы дать дорогу другой: на смену эльфам приходят люди, бинарным людям — небинарные, однако есть четкое ощущение, что отплытие в Валинор затянется еще на долгие годы, так что не переживайте, Константин Юрьевич, что мир завтра захватят «гендерно-нейтральные черти»: у вас еще есть время, чтобы поставить массу олдскульных и издевательских спектаклей в Театре на Малой Бронной.            

Подробности по теме

8 фильмов, опередивших свое время

Принято считать, что «скрепы» в кино расшатали американские стриминги. Все так: в отличие от консервативных голливудских студий, видеосервисы во главе с коронованным королем всех стримингов «Нетфликсом» (у которого, напомним, есть департамент инклюзии) не боятся экспериментировать, а их бизнес-модель предполагает мультикультурный дайверсити-контент, потому что они вещают на весь мир. Однако глупо было бы думать, что все это началось вчера. На самом деле первые (робкие) попытки играть не по правилам, делать разнообразное искусство случались еще в 90-е. Один друг мне рассказывал, что как-то в конце 90-х он ездил к родственникам в Париж, где по местному телевидению показывали фильм с «чернокожей Золушкой и принцем-китайцем». Я долго ему не верил, пока совсем недавно, благодаря одной запрещенной соцсети* и сайту Vox, не обнаружил, что такая картина действительно существует.

Она вышла в 1997 году, называется «Золушка» (или «Золушка Брэнди»), а ее продюсеркой выступила сама Уитни Хьюстон — икона поп-музыки, тогда уже прогремевшая с «Телохранителем» и постаравшаяся сделать все, чтобы у афроамериканских детей появилась своя чернокожая диснеевская принцесса. К слову, Золушку там играет певица Брэнди Норвуд, ее фею-крестную — Хьюстон (которая изначально претендовала на главную роль, но ей хватило прозорливости уступить юной актрисе), а принца Кристофера — филиппинский актер Паоло Монтальбан (Кун Лао из сериала «Смертельная битва: Завоевание»). Конечно, фея в исполнении Хьюстон — это не гендерно-нейтральная фея Билли Портера, которая появилась в свежей экранизации, но в свое время «Золушка Брэнди» тоже была дико прорывным проектом. За 24 года до «Бриджертонов» в ней был использован мультинациональный, как принято сейчас говорить, color-blind (слепой) кастинг: ключевые роли, как и в нетфликсовском хите, исполнили темнокожие артисты (помимо Норвуд и Хьюстон это и Вупи Голдберг).

ABC / «Золушка»

Впервые картина Роберта Искоува («Это все она», «Мальчики и девочки») с хореографией от Роба Маршалла («Чикаго») была показана в воскресный вечер 2 ноября 1997 года, собрала у экранов 60 миллионов зрителей телеканала ABC (для сравнения: тех же «Бриджертонов» на «Нетфликсе» посмотрели 63 миллиона пользователей) и была довольно прохладно встречена критиками («Эта «Золушка» слеплена на злобу дня, а не на века», — писала, например, газета New York Times). Они ошибались: фильм оказал влияние на несколько поколений американских зрителей и со временем обрел статус культового, хоть и не широко известного (в России, скажем, эту картину практически никто не видел). С недавних пор он наконец-то доступен на стриминге Disney+.

Подробности по теме

Малефисента, Белль, Жасмин: как диснеевские героини из фильмов отличаются от своих анимационных прототипов

Примечательно также и то, что, в отличие от «Бриджертонов» (где наличие темнокожей британской аристократии объяснялось родовыми корнями королевы), в «Золушке» это не объясняется ничем — и, наверное, не должно, ведь это просто сказка, а в сказках возможно все (даже темнокожий волшебник страны Оз, даже черная Русалочка). Сказку не обвинишь в отсутствии историзма, если вы, конечно, не закоренелый сноб.

Другое дело — исторические постановки, которые вроде как должны претендовать на более высокую степень реалистичности, но вот же сюрприз: только никому не говорите, но в кинематографе практически отсутствуют дотошные и достоверные реконструкции, если это, конечно, не «Александр» Оливера Стоуна. Как писал коллега Омельченко:

«Александр», пожалуй, самый дорогой из исторических фильмов — и самый историчный из дорогих. Схожим образом оценить красоту спейры сариссофоров в линотораксах с асписами наперевес вы сможете только в образовательных фильмах телеканала Би-би-си (правда, в уступающих Стоуну масштабах) и играх серии Total War. Плюс в «Александре» вы сможете увидеть сражение не как драку главных героев на фоне размалеванных статистов, а как череду побед и поражений на отдельных фронтах...».

Warner Bros. / «Александр»

В остальных же случаях мы имеем дело не с прошлым, а с нашей фантазией о прошлом. Любое историческое и уж тем более квазиисторическое кино больше говорит не о времени действия, а о времени, когда оно снято. Недавно я залпом смотрел уже классическую «Молодость Геракла» (1998) с Райаном Гослингом и совсем свежие «Нерегулярные части» (2021). Надо ли говорить, что оба этих молодежных сериала рассказывают не о древних греках и диккенсовской шпане, а о приключениях «миллениалов» в Древней Греции и «зумеров» в викторианском Лондоне?

Поворотным пунктом в съемках исторического кино (опять же в 90-е, точнее в 1994-м) стала, конечно, «Королева Марго» Патриса Шеро. До этого, в 1976–1980 годах, Шеро уже совершил революцию в опере с постановкой «Кольца нибелунга» («Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов»), пойдя против всех шаблонов, — с тех пор Regieoper, режиссерская опера, отсчитывает новую эпоху. Тот же трюк он провернул и с «Марго» — очень вольной экранизацией Александра Дюма-отца. Картина обращает на себя внимание не только высокой долей натурализма, граничащей с софт-порно (после, с еще более откровенным «Интимом», Шеро возьмет главный приз Берлинале), но и вызывающим современным молодежным жаргоном, панковской стилистикой: так, вместо пышных костюмов с брыжами французские придворные XVI века в фильме носят рваное исподнее. Это объяснялось тем, что Шеро снимал «что угодно, но только не исторический фильм» (в особом восторге от фильма и его костюмов был австрийский режиссер Михаэль Ханеке, который говорил: «Это лучшие костюмы, что я видел в кино. [Художница Муадель Бикель] искусно создает необходимую патину, ощущение того, что эту одежду уже носили»).

Miramax Films / «Королева Марго»

После этого стали возможны и розовые кеды в «Марии-Антуанетте» (2006) Софии Копполы, и перформативные танцы в «Фаворитке» (2018) Йоргоса Лантимоса, и совсем уж лютая дичь c medvedem на цепи в сериале «Великая» с Эль Фэннинг. Даже, кстати, удивительно, что после «Великой» кто-то еще придирается к цвету кожи Анны Болейн в свежей экранизации. Впрочем, это понятный страх перед «чужим», страх перед культурной апроприацией (хотя она не работает в обратную сторону): нам не нравится, когда кто-то присваивает нашу культуру, хотя чужую мы присваиваем очень даже охотно. Однако стоит понимать, что Джоди Тернер-Смит в роли Болейн — это такая же условность, как, скажем, и Михаил Боярский в роли д’Артаньяна. Да, это более высокая мера условности, но пора уже признаться себе в том, что игровое кино (с документальным все несколько сложнее) не претендует на реализм. Это почти всегда фантазия, вымысел. Но мы все равно продолжаем цепляться за реализм в кино, как за последнюю константу (даже люди, смотрящие франшизу «Форсаж»).

Сейчас же мы наблюдаем прелюбопытнейший процесс — то, как кино, подобно театру, эмансипируется от претензий на (исторический) реализм. Это сложный и для некоторых особо чувствительных персон (например, для Татьяны Толстой) болезненный процесс; не всем он нравится, ведь тот же театр, в отличие от кино, — априори условное пространство, где каждый может быть тем, кем захочет, а кино — как бы нет. Однако этот процесс неизбежен.

Channel 5 / «Анна Болейн»

Что касается новой «Анны Болейн», то это не первый костюмированный британский проект, в котором появляется дайверсити (до этого, например, была «Пустая корона», мы уж не говорим про театр), но, возможно, первый, где на главную роль (белой королевы) была выбрана темнокожая актриса. Стоит сразу сказать, что это не «Волчий зал», который тоже рассказывал про противостояние королевского советника Томаса Кромвеля и Анны Болейн. У сериала нет такой выверенной драматургии и художественных амбиций («Wolf Hall» по заветам кубриковского «Барри Линдона» был снят при естественном освещении), однако это история, рассказанная через густую female gaze оптику (сценаристка — Ив Хеддервик Тернер, режиссерка — Линси Миллер). Если «Волчий зал» занимал, скажем так, прокромвельскую позицию, то этот занимает проболейновскую. Цвет кожи Болейн в сериале никак не объясняется, но за ним, конечно же, видно политическое решение: героиня Джоди Тернер-Смит чувствует себя чужой при дворе, и ее внешняя инаковость только подчеркивает это ощущение.

В целом сериал интересно написан и симпатично снят; если бы он еще в финале не сваливался в назидательную прокламацию о том, что имя Болейн (жертвы) всегда будет идти с именем Кромвеля (мстительного белого мужчины), то цены бы ему не было. А так — яростный феминистский запал несколько упрощает эту безумно интересную историю, но нисколько не обедняет достижения Тернер-Смит, которая тут настолько убедительна и хороша, что сразу же забываешь про ее внешнее несходство с историческим прототипом. Но в этом, пожалуй, и кроется главная прелесть современного мира, который настойчиво твердит о том, что сегодня, в XXI веке, ты можешь быть тем, кем захочешь (просто в искусстве все перемены происходят быстрее, чем в жизни), — и это еще одна максима, которая пришла к нам из конца 90-х, а конкретно — из «Матрицы». Как говорил в финале фильма Нео (и его слова можно смело адресовать всем охранителям на «Яндекс.Дзене»): «Я знаю, вы боитесь. Боитесь нас, боитесь перемен. Я не знаю будущего. Я не стану предсказывать, чем все кончится. Я скажу лишь, с чего начнется. Сейчас я повешу трубку и потом покажу людям то, что вы хотели скрыть. Покажу им мир без вас. Мир без диктата и запретов, мир без границ. Мир, где возможно все. Что будет дальше — решать нам».

* Facebook — соцсеть, принадлежащая компании Meta, которая признана в России экстремистской. Ее деятельность на территории страны запрещена.