Автопортреты
Энди Уорхол. «Автопортрет» , 1967
Энди Уорхол, можно сказать, создал популярную сегодня философию личного бренда художника. Свой отстраненный и загадочный образ он конструировал по частям. Например, первым среди художников XX века сделал жанр автопортрета одним из важнейших в своем творчестве, словно возвращаясь к школе старых мастеров. Но если художники прошлого смотрелись в зеркало, чтобы написать маслом на холсте свой образ, то Уорхол использовал новый медиум — шелкографию, который позволял печатать большие тиражи его работ. Автопортрет 1967 года — одно из ранних высказываний Уорхола, которое практически моментально разошлось на цитаты. Глядя вдаль, приложив руку ко рту, художник выглядит расслабленным, уверенным и спокойным, словно он уже знаменитость и в то же время сам по себе.
Юрий Альберт. «I am not Andy Warhol (Я не Энди Уорхол)», 1990
Серия «Я не…» считается одной из наиболее знаковых в творчестве московского концептуалиста Юрия Альберта. В 1980 году он начал создавать работы, в которых, повторяя чужие художественные стили, сопоставлял себя со знаменитыми авторами XX века: Джаспером Джонсом, Джозефом Кошутом и, конечно, Энди Уорхолом. «Отбирал я художников по двум критериям — важность этого художника для меня лично и/или легкая воспроизводимость и узнаваемость стиля. Энди Уорхол подходит под оба критерия», — говорил Альберт. Таким способом он размышлял о роли и месте художника в истории искусства.
Владислав Мамышев-Монро. «Мамышев в гриме Уорхола», 2005
В 2005 году специально к выставке «Поп-арт» в Третьяковской галерее художник-нонконформист Владислав Мамышев-Монро создал серию автопортретов-оммажей. Но если Уорхол добивался ярких цветов в своих шелкографиях, используя полиграфическую краску и акрил, то Мамышев-Монро имитировал его печатную графику, покрыв свое лицо и волосы гуашью. Он буквально написал на себе тень и свет. Важно, что художник досконально точно воссоздал ракурсы и мимику прототипов, максимально вживаясь в как будто вымышленных персонажей культовых произведений поп-арта.
Деньги
Энди Уорхол. «Знак $», 1982
Для этой серии Уорхол изобразил знак доллара самостоятельно, а не взял существующий в рекламе или массмедиа символ, как он это делал обычно. В выразительной линии и эффектном силуэте чувствуется рука профессионального рисовальщика-иллюстратора, кем и работал Уорхол до начала своей карьеры в качестве независимого художника. В шелкографии ощущается ироничный оттенок: современное искусство, которое связано с торгами на аукционах и воспринимается как предмет роскоши и удачная инвестиция, в трактовке Уорхола буквально несет на себе изображение валюты. Поначалу, приступая к теме денег в начале 1960-х, Уорхол запечатлевал только банкноты, а уже затем, в серии со знаками, пришел к обостренной выразительности благодаря редукции: он словно изображал логотип американской мечты о богатой жизни, власти и гедонизме.
Ольга Тобрелутс. «Доллар», 2019
Ольга Тобрелутс одной из первых на российской арт-сцене начала работать в медиаарте в 1990-х годах. Будучи членом Новой академии Тимура Новикова (для которой характерен интерес к классическому наследию), она осмысляет мифологический характер этого символа современной культуры. На лентикулярной панели (из-за оптической иллюзии) надувной знак доллара в золотой оболочке раскрывает свою истинную сущность, прорастая острыми иглами, ведь доллар уже давно не имеет никакого обеспечения золотым запасом. Художница подчеркивает, что, по сути, эта валюта — чистая абстракция, которая имеет неизмеримую власть исключительно благодаря всеобщей вере в нее, тотальной мифологизации. Таким образом Тобрелутс проводит параллель между древними античными и современными мифами.
Политические лидеры
Энди Уорхол. «Мао», 1984
Несмотря на то что Уорхол говорил: «Я так много читал о Китае», с Поднебесной в его творчестве связан только один персонаж — лидер КНР Мао Цзэдун. Портрет одного из самых влиятельных людей XX века художнику предложил сделать арт-дилер Бруно Бишофбергер. В то время все говорили о Китае — после дипломатического визита президента Никсона в Пекин в 1972 году. Такой временной разброс наглядно демонстрирует, что коммунистический лидер занял достойное место в творчестве Энди Уорхола рядом с голливудскими дивами и рок-звездами. Поп-артист даже сделал обои с портретами Мао, свободно совместив идеологию с китчевыми цветами поп-арта. Изображение, которое Уорхол использовал для своих шелкографий, висело в Китае чуть ли не в каждом доме, распространялось в пропагандистских плакатах и листовках, а также было помещено на обложку главного издания маоистов — «Маленькой красной книжице» с цитатами вождя. Ее тираж считается одним из самых больших в мире, опережают его только священные книги мировых религий.
Александр Косолапов. «Горби-Мао», 1991
Для Александра Косолапова характерно ироничное соединение советской идеологии и массовой культуры. Художник переехал в Америку в 1975 году и открыл для себя, что обе державы используют одинаковые методы пропаганды несмотря на декларативно противоположные ценности. И в СССР, и в США постулируется стремление к утопии — в одном случае через образ американской мечты, а во втором через светлое коммунистическое будущее. Для прославления грядущего рая обе системы выдвигают народных кумиров, поп-культурная узнаваемость которых должна придавать им особую ауру славного бессмертия. В американском варианте это звезды Голливуда, а в советском — вожди. Размышляя над этой темой, Косолапов взял за основу серию «Мао» Энди Уорхола и сделал ее главным героем Михаила Горбачева.
Мэрилин Монро
Энди Уорхол. «Мэрилин Монро», 1967
Первые портреты голливудской дивы появились в творчестве Уорхола сразу после ее смерти в 1962 году. Не случайно художник говорил: «В какой-то момент я понял, что все, что я делаю, как-то связано со смертью». А когда в 1967 году поп-артист основал типографию Factory Additions, первым делом выпустил именно серию портретов Мэрилин Монро. Уорхол выбрал ту же фотографию звезды, что и для картин художника начала 1960-х. Он говорил: «Чем больше вы смотрите на одну и ту же вещь, тем больше из нее уходит смысла и тем лучше и опустошеннее вы себя ощущаете». Для портрета он использовал коммерческую фотографию актрисы к фильму «Ниагара» 1953 года. Там Монро впервые появилась как сексапильная улыбчивая блондинка — вскоре этот образ стал востребован среди продюсеров и принес ей славу благодаря фильмам «Джентльмены предпочитают блондинок», «В джазе только девушки», «Как выйти замуж за миллионера». Однако актриса говорила о болезненных последствиях знаменитости и спекуляции массмедиа: «Проблема в том, что секс-символ стал вещью. А я ненавижу быть вещью». Именно это отделение образа от личности Уорхол подчеркивал в своих работах, продуцируя одно изображение множество раз в ярких, порой кислотных цветах, которые можно найти в кричащей рекламе. В них драма личной и профессиональной жизни актрисы оказывается словно скрыта за идеальной маской ослепительной, но фальшивой голливудской улыбки.