Что повлияло на «Довод» и другие фильмы Кристофера Нолана?

«Довод» проще всего сравнивать с «Началом», помноженным на классическую бондиану. Мы уже видели фильм и знаем, о чем говорим. Однако в новой работе Нолана вновь всплывает фигура его любимого Хичкока. Конкретно — «Головокружение». И там и там драма во многом связана с femme fatale, роковой блондинкой, — у мастера саспенса ее роль исполняет Ким Новак (у Нолана — Элизабет Дебики). По сюжету «Головокружения» частный детектив (Джеймс Стюарт), до смерти боящийся высоты, соглашается проследить за женой приятеля — та, мол, страдает от раздвоения личности. Странное дело быстро перерастает в шизофренический любовный треугольник. За полчаса до кульминации Хичкок собственноручно раскрывает интригу и окончательно переносит акцент на чувственность. При этом вся лиричная часть картины сделана крайне мизантропично: второй шанс невозможен, спасение — фикция, а от себя не сбежишь, даже если стараться изо всех сил. 

Раз уж мы вспомнили про «Начало». Странно, что создатели «Паприки» — довольно культового, к слову, аниме — не подали на Нолана в суд за плагиат. Ведь весь концепт его сомнамбулического блокбастера подсмотрен у их детища. Сюжет крутится вокруг устройства, которое позволяет врачам проникать в сны пациентов. Однако технологию крадут неизвестные и начинают внедрять ее не по назначению — сводят с ума здоровых людей. Чтобы спасти положение, доктора просят о помощи Паприку, восемнадцатилетнюю девушку, которая почему-то знает о снах все. Помимо истории, Нолан также перенес в «Начало» самые запоминающиеся сцены: складывающийся пополам мегаполис и тот самый момент в коридоре. Однако произведение Сатоси Кона («Истинная грусть», «Однажды в Токио») субъективно смотрится с большим интересом. Не скованная рамками блокбастера «Паприка» может позволить себе настоящее безумие: проникающие в различные отверстия тентакли, гигантских роботов, антропоморфных котов. А очевидный фрейдистский подтекст, который магистральной линией несется через весь сценарий, делает зрелище пикантным. Например, таинственная и раскованная Паприка оказывается «игривой» стороной личности серьезного ученого. И давайте признаем: мечта видеть себя рыжеволосой школьницей, когда ты мужчина за сорок, — элегантнейшая метафора о потере реальности. 

Родители — космогенез. Райский сад — лужайка у дома. Бог прячется в траве, а Джессика Честейн — за занавеской. Все это (кроме разве что Бога) можно увидеть не только в шедевре Терренса Малика «Древо жизни», но и в «Интерстелларе» Нолана, который вырос не только из кубриковской «Одиссеи». Однако, в отличие от «Интерстеллара», «Древо» не поддается рецензированию — Малик слишком глубоко вник в суть изобразительного искусства и достал оттуда с десяток универсальных образов. Конечно, можно попытаться разобрать игру актеров (в касте тут сплошь звезды: Брэд Питт, Джессика Честейн, Шон Пенн), непрекращающуюся музыку Баха, Моцарта и Канчели, вникнуть в религиозный подтекст и заметить реминисценции к «Зеркалу» Андрея Тарковского. Но заниматься подобным — значит снизить уровень заданной Маликом дискуссии и испортить себе впечатление абсолютно ненужным в этот раз анализом. 

Картине Фрица Ланга без малого 100 лет. И это живой памятник легендарному немецкому киноэкспрессионизму — его высшая точка. Фильм был снят под влиянием зарождающегося фашизма и уже установившегося в Советском Союзе коммунизма. По сюжету футуристический город разделен на две части: сверху живут богачи, в то время как под землей ютятся обслуживающие машины-пролетарии. Этот общественный договор нарушает сын правителя мегаполиса, который влюбляется в простую девушку и подстегивает народные массы на революцию. У Нолана образ Метрополиса можно разглядеть в Готэме из трилогии про Бэтмена (особенно в «Темном рыцаре: Возрождение легенды», где тоже происходило восстание народных масс). Плюс Нолан, как и Ланг, может похвастаться огромной массовкой: например, в сцене на стадионе «Хайнц-Филд» снялось около 10 000 статистов. Однако стародавний «Метрополис» тоже не лыком шит: в его массовке участвовало около 30 000 человек, причем 1000 из них специально побрили головы ради более устрашающего вида. Этот вечный образ обездоленных и угнетенных остался в поп-культуре до сих пор — вспомните хотя бы ту самую рекламу от Apple. 

Психиатр влюбляется в эмигрантку. В их отношениях настолько все запутано, что позавидует даже Ремарк. От страсти у мужчины постепенно начинает ехать крыша, а девушка якобы пытается совершить самоубийство. Вдумчивому инспектору (Харви Кейтель) предстоит выяснить, сама ли она решила отправиться на тот свет или ей решил помочь полубезумный любовник. Психологический триллер британца Николаса Рога («А теперь не смотри», «Человек, который упал на Землю») продолжает эксперименты режиссера с человеческим сознанием. Разгадать эту шараду будет непросто — в конце вас все равно обманут. Остается только получать удовольствие и грызть ногти в ожидании развязки. К слову, по такому же замысловатому принципу, «когда все не то, чем кажется», строятся и первые фильмы Нолана — такие мидкультурные головоломки, как «Преследование», «Помни...» и (особенно) «Престиж».

Экранизация историй о Супермене от режиссера «Омена». Один из первых блокбастеров про супергероя (бюджет составил 56 млн долларов), в котором засветились многие звезды того времени: Марлон Брандо, Джин Хэкмен, Валерия Перрин, Марго Киддер и, разумеется, Кристофер Рив. Правда, сейчас этот фильм смотреть можно только из социокультурного интереса. Спецэффекты безбожно устарели, сюжет прост и банален (все же в 70-х к комиксам относились иначе), шутки дурацкие. Да и воспринимается «Супермен» не как цельное произведение, а набор сцен, которые затем до ума (под чутким продюсерским присмотром Нолана) довел Зак Снайдер и сериал «Тайны Смолвиля»: гонки с поездом, спасение вертолета, полет по Нью-Йорку. Однако понятно, почему сам Нолан восхищается этим фильмом: до этого про супергероев так не снимали.

Из бондианы вырос не только «Довод», но и «Начало» (перестрелка на горнолыжном курорте — это, конечно, оммаж «На секретной службе Ее Величества»). Но среди своих любимых фильмов Нолан все же называет «Шпиона, который меня любил». И эту картину есть за что любить. Двухметровый детина со стальной челюстью перегрызает трос. Джеймс Бонд (Роджер Мур) гоняет на элитном спорткаре, который может превратиться в подводную лодку и стреляет ракетами. Злодей Стромберг хочет уничтожить жизнь на Земле с помощью сверхмощного звука. А майор КГБ Аня Амасова (Барбара Бах) просто очень красивая. Десятый фильм бондианы удачно лавирует между боевиком, китчем и пародией; основным источником вдохновения, понятно, служит «Доктор Стрейнджлав» Стэнли Кубрика. Получилось прекрасно и, главное, смешно. Сейчас, когда фильмы с Дэниелом Крейгом позиционируют себя триллерами на серьезных щах, такого Бонда очень не хватает. Отдельное спасибо режиссеру Гилберту за финал. Герои победили всех плохишей и теперь занимаются любовью, забыв обо всем. Важное напоминание всем нам, что только чувства могут спасти этот мир. 

Один из главных фильмов эпохи расцвета старого Голливуда. Черновая версия длилась больше девяти часов, но под давлением продюсеров постановщик Эрих фон Штрогейм сократил хронометраж до четырех. Все для того, чтобы показать зрителям, как американская мечта может извратить человеческую душу. Главный герой МакТиг постепенно превращается в нечто среднее между Дэниелом Дэй-Льюисом из «Нефти» и Сатаной. Он врет, убивает, грабит — все ради денег. Вокруг, однако, живут люди, которые ничем не лучше: все подлые, чванливые негодяи. Удивительно видеть столь мрачное, мизантропическое кино, сделанное в 1924 году. Очевидно, что Штрогейм родился вообще не в свое время. Его следующие работы, «Свадебный марш» и «Королева Келли», это лишь подтверждают. Один из немногих случаев, когда сквозь техническое исполнение действительно стоит продраться ради глубины и мощи высказывания. Вообще, многие режиссеры называют «Алчность» среди своих самых любимых фильмов, так что неудивительно, что одним из ее почитателей является и Нолан: например, в его Готэме тоже живет немало матерых капиталистических крыс.