43 отличных фильма, которые миновали российский прокат в 2020 году

Приходит время, когда каждый большой режиссер понимает: настало время снимать метакино, то есть кино про кино. Обычно это происходит в возрасте, когда, поварившись всю жизнь в искусстве, режиссер решает высказаться про то, чему он или она отдали большую часть своей жизни. У Феллини это был «8 1/2», у Вайды — «Все на продажу», у Линча — «Внутренняя империя», у Тарантино — «Однажды... в Голливуде», а у Дэвида Финчера — «Манк». Впрочем, не стоит думать, что перед нами байопик об известном голливудском сценаристе Хермане Манкевиче, авторе «Гражданина Кейна» Орсона Уэллса. Вовсе нет. Это не совсем «Трамбо», а гораздо более объемное, многосложное, по-настоящему полифоническое произведение, в котором нашлось место разговору и про грязные политические выборы, и про вездесущие фейк-ньюс, и про ответственность творца за свое произведение, и про лицемерие голливудской индустрии, и в конце концов про право автора быть включенным в титры. При этом для рассказа истории Манка (Гэри Олдман) Финчеры (автор сценария — журналист Джек Финчер, отец Дэвида, умерший задолго до премьеры, в 2003 году) используют зеркалящую оригинал флешбэк-структуру и донкихотовский троп. У них в роли Дон Кихота выступает сам Манк, идеалист, сражающийся с ветряными мельницами, Санчо Пансы — стенографистка Рита Александер (Лили Коллинз), Дульсинеи Тобосской — актриса Мэрион Дэвис (Аманда Сейфрид), а злого волшебника Фестона — медиамагнат Уилльям Рэндольф Херст (Чарлз Дэнс), с которого был списан Чарлз Фостер Кейн. В то же время режиссеру Орсону Уэллсу (Том Берк), кажется, досталась роль Мигеля Сервантеса — человека, который поведает эту историю всему миру. Неслучайно, кстати, мы знакомимся с Манком после автомобильной аварии, когда он, подобно Кихоту Ламанчскому после очередного похода, отлеживается в загородном доме и пытается закончить сценарий «Кейна» (тогда он еще назывался «Американец»). От этой затеи его будут отговаривать близкие люди — жена, «бедная Сара» (Таппенс Миддлтон), брат и режиссер Джо Манкевич (Том Пелфри), Мэрион Дэвис, ее племянник Чарли. Точно так же Кихота от его взбалмошных подвигов отговаривали родные, но, как и испанский дон, Манк будет непреклонен. И, как испанский дон, он произнесет разоблачительную речь за праздничным столом, а Финчер в этом эпизоде продемонстрирует такое владение режиссерской техникой, что станет очевидно: «Манк» — не только один из главных фильмов года, но и, пожалуй, всего десятилетия.

Живущий на юге Флориды в зажиточной афроамериканской семье старшеклассник Тайлер (Келвин Харрисон-мл.) занимается борьбой и встречается со школьной красавицей Алексис (Алекса Деми), тоже темнокожей. У парня большие перспективы, но его планы на будущее рушатся, когда он сначала узнает, что у него серьезная травма плеча, требующая незамедлительной операции, а затем — что его девушка беременна. Не в силах найти общий язык с Алексис (она хочет оставить ребенка, а он — нет), а также со своим требовательным — скорее даже токсичным — отцом (Стерлинг К.Браун), юноша совершает одну роковую ошибку за другой. В итоге все это приводит к непоправимым последствиям. Однако когда мы уже приготовились к тому, что во второй половине нас ожидает тюремная драма, картина совершает полицейский разворот и меняет угол зрения. Главной героиней становится младшая сестра Тайлера — Эмили (Тейлор Расселл), на которую до этого никто (в том числе и зрители) не обращал внимания. Таким образом режиссер Трей Эдвард Шульц («Криша», «Оно приходит ночью»), с одной стороны, противопоставляет разрушительную мужскую энергию созидательной женской, а с другой — концептуально выводит на первый план человека, который в этой печальной повести тоже заслуживает отдельную главу. Впрочем, несмотря на такой резкий сюжетный разворот, сама история в фильме может показаться банальной — и отчасти так оно и есть. Это семейная драма, мало что прибавляющая к известному тезису о том, что «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Но как часто бывает с большими режиссерами (а Шульц все-таки метит в большие режиссеры), в фильме главное не сюжет, а авторская интонация. «Волны» — мастерски придуманное и совершенно виртуозно снятое кино, крайне формалистская вещь.

Братья Сафди («Хорошее время») продолжают заниматься скрупулезной стилизацией под высокие жанры прошлого. На этот раз на очереди криминальные драмы 70–80-х годов в духе Мартина Скорсезе — недаром классик выступил исполнительным продюсером их новой картины. В основу сценария, в создании которого братьям помогал постоянный соавтор Рональд Бронстейн, легли рассказы отца Сафди, много лет работавшего на Даймонд-дистрикт — знаменитой нью-йоркской «улице ювелиров». В центре повествования — Говард Ратнер (Адам Сэндлер) — средних лет торговец камешками и «великий комбинатор», превративший свою жизнь в запутанный клубок интриг и хитрых схем, из которых он сам далеко не всегда выходит победителем. Его брак трещит по швам из-за интрижки с молоденькой ассистенткой (Джулия Фокс), и это притом что его самым опасным и настойчивым кредитором (а должен он, кажется, всему Нью-Йорку) является его шурин Арно (Эрик Богосян). Но, несмотря на гоняющихся за ним повсюду громил, Ратнер продолжает спускать все деньги на главную страсть всей жизни — баскетбольные ставки. А чтобы окончательно разрубить этот гордиев узел и разом решить все проблемы, выписывает из Африки таинственный черный опал, который, помимо баснословной суммы на аукционе, должен принести удачу главному игроку его любимой команды Кевину Гарнетту, который играет самого себя. Помимо легенды баскетбола в картине также занят певец The Weeknd и звезда сериала «Атланта» Лейкит Стэнфилд, в то время как за камеру встал опытнейший Дариус Хонджи, которому удалось не только создать характерную нарочито-шероховатую картинку под 70-е, но и вплести в нее поражающие красотой длинные планы геммологической микрофотографии — как бы смешивая внутреннее совершенство драгоценных камней с хаосом, царящим в жизни и сознании героя Сэндлера (для которого эта роль стала, пожалуй, главной в карьере). Параллельно с захватывающим криминальным сюжетом братья Сафди исследуют механизмы рока и тщетные попытки человека подкрутить что-то в собственной судьбе, заходя на редкую по нынешним временам территорию античной трагедии.

Четверо черных корешей, вьетнамских ветеранов (Делрой Линдо, Кларк Питерс, Норм Льюис и Исайя Уитлок-мл.), плюс сын одного из них (Джонатан Мейджорс) возвращаются в джунгли Сайгона, чтобы найти останки своего боевого командира (Чедвик Боузман) и ящик цэрэушного золота, который они приберегли на черный день. Новый фильм Спайка Ли, снятый для «Нетфликса», это не только злободневное социальное высказывание на тему Black Lives Matter, но еще и невероятный формалистский эксперимент, как с точки зрения построения кадра (в картине преобладают три формата изображения: флешбэки, например, оформлены под 16-миллиметровую пленку), так и гибрида жанров («Пятеро одной крови» — это такой вестерн про вьетнамскую войну, «Сокровища Сьерра-Мадре» в джунглях). Если после «Черного клановца» стало понятно, что Спайк вернулся в былые кондиции, то после нового фильма — что он находится на пике своей творческой формы. Словом, это тот самый афроамериканский ремейк «Апокалипсиса сегодня», который мы заслужили!

Кристи Пую («Смерть господина Лазареску») — один из лидеров румынской новой волны: самый, пожалуй, философичный и концептуальный. Если его прошлая картина «Сьераневада» была экзистенциальной драмой постсоветского пространства, разыгранной обычной семьей в захламленной квартире на сороковины, то «Мальмкрог» метит выше. Застывшая в горных снегах разговорная и костюмная драма по труду философа Соловьева «Три разговора...» в декорациях начала XX века как будто прозревает все беды, что обрушатся на старушку Европу в ближайшие 100 лет. «Мальмкрог» — зрелище, требующее сосредоточения и (в идеале) чтения первоисточника, — но точечная режиссура Пую позволяет понять тотальный пессимизм автора и без подсказок. Символично, что премьера фильма состоялась на «Берлинале», который успел пройти полным ходом на краешке пандемии. Возможно, годы спустя выяснится, что румынский визионер не только подытоживал мрачное прошлое, но и прозревал смурное будущее.

В 1899 году в Канаде происходят выборы премьер-министра — путем комичных испытаний: например, нужно по запаху определить породу дерева или влезть без очереди. Среди кандидатов — Уилльям Лайон Макензи Кинг (Дэн Берн), который в действительности отработает на должности 21 год. В фантасмагорическом же дебюте Мэттью Рэнкина он еще сомневающийся юноша, чье эго подпитывают родители (особенно мать), а мир вокруг кажется наркотическим трипом, вдохновленным эстетикой немого кино и комедий 1930-х. Кинг окажется вовлечен в спор утопии с антиутопией, будет метаться между двумя девушками, а также постарается излечиться от страсти к мастурбации — при помощи сначала кактуса, а потом пояса верности с будильником. Такой фильм на пару могли бы придумать Гай Маддин и Дэвид Линч (от первого тут картонные декорации и сновидческий юмор, от второго — темные закоулки души и кактус, который не то чем кажется), но получилось у молодого канадского режиссера, который задорно и довольно точно описывает факты родной истории.

Режиссерский дебют Дариуса Мардера, который до этого работал с Дереком Сиенфрэнсом над «Местом под соснами» (здесь он выступил соавтором сценария и продюсером). В главной роли — Риз Ахмед («Однажды ночью», «Четыре льва»), в этом году уже рвавший полные залы в фильме «Откуда ты родом?», но теперь вместо родного хип-хопа взявшегося за барабаны. По сюжету во время турне ударник сколоченной на пару со своей девушкой Лу (Оливия Кук) панк-метал-группы начинает стремительно терять слух. Все что может предложить современная медицина — дорогостоящий имплант, что-то вроде экспериментального звукового протеза. Однако боевая подруга предлагает ему другое решение и знакомит Рубена с лидером тихой во всех смыслах коммуны, где вдали от цивилизации оглохших людей учат примиряться с онемевшим миром и голосами в собственной голове. Одновременно хрупкая и прямолинейная терапевтическая драма, которая лишь в первые десять минут пытается прикидываться музыкальной страшилкой в духе «Одержимости». Этот фильм не о цене настоящего искусства и славы, а о том, как сложно отказаться от главного в жизни, признать потерю, отпустить и двигаться дальше. А довольно лобовую подачу темы скрашивают деликатная и точная игра Ахмеда плюс скрупулезный саунд-дизайн, позволяющий оказаться почти в голове у героя и на мгновения почувствовать, как мир вокруг погружается в гулкую непролазную тишину.

Девушка (ее зовут то ли Люси, то ли Лючия, то ли Ивонна; ее играет восходящая звезда Джесси Бакли) хочет расстаться с парнем (его зовут Джейк, а играет его Джесси Племонс), но пока она думает, как все закончить, они едут по заснеженной дороге к его родителям — и это будет та еще поездочка! Новый метанарративный фильм режиссера и сценариста Чарли Кауфмана («Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Аномализа») — экранизация книги канадца Иэна Рида, откуда-то из конца девяностых — середины нулевых, когда майндфак-триллеры были в чести, а коронованными лидерами среди них числились «Шестое чувство» и «Малхолланд-драйв». Поскольку про такое кино принято говорить без спойлеров, но крайне многозначительно, скажем только то, что по духу оно близко к «Вечному сиянию чистого разума» и «Быть Джоном Малковичем» (к которым Кауфман писал сценарии), а финальным твистом — к шокирующим развязкам М.Найта Шьямалана. Вообще, довольно символично, что в начале 2020-х годов Шьямалан снимает для Apple TV, а Кауфман — для Netflix. Подобное кино окончательно осело в стримингах так же прочно, как «Думаю, как все закончить» оседает в голове. Впрочем, это вовсе не означает, что картина Кауфмана — шедевр. О ней интересно думать, ее любопытно обсуждать, но сам ее просмотр местами превращается в мучительный процесс. Все дело в том, что самый, кажется, умный кинематографист Голливуда превратился в самого нудного. У фильма многообещающее начало, классная середина и невероятно тоскливый финал. Возможно, Кауфману, как и его лирической героине, стоило лучше подумать, как все закончить.

«Нос» — грандиозная вещь, которую хочется сравнивать не с другим экспериментальным кино, а с новопроцессуальными операми Бориса Юхананова (кстати, у них один и тот же продюсер — Сергей Адоньев). Формально — это экранизация повести Н.В.Гоголя и новаторской оперы Дмитрия Шостаковича. На деле — авангардный мультфильм в трех снах или актах, которые по своему метанарративному устройству похожи на «Думаю, как все закончить» Чарли Кауфмана. Хржановский-старший смешивает явь и грезы, вымысел и правду, чтобы на выходе получить настоящий сюрреалистический кошмар, главными героями которого становятся Гоголь, Шостакович, Мейерхольд, Булгаков и Сталин. При этом если итоговый месседж картины читается легко (это реквием по представителям русского авангарда и всем «не таким», которые были уничтожены советским режимом), того же нельзя сказать про его содержание и уж тем более форму. В своих экспериментах со структурой и визуальной выразительностью режиссер заходит очень далеко. «Нос» — синкретичное произведение, работающее на стыке сразу нескольких видов искусств: литературы (сценарий Юрия Арабова), музыки, игрового и анимационного кино. Он обескураживает, смущает, выводит из себя, сбивает с толку, вызывает изумление, выносит мозг и проверяет на прочность вестибулярный аппарат (особенно в первые 30 минут), но в итоге запоминается как нечто большое, требующее серьезного осмысления.

1650-е годы. Девочка Робин вместе с ее отцом-охотником приезжают в Ирландию, чтобы истреблять волков. Гуляя по древним лесам, Робин встречает огненноволосую Мейв — полудевчушку-полуволчицу. Неожиданная дружба ставит под угрозу жизни героинь, их близких и судьбу леса. Ирландская анимационная студия Cartoon Saloon не так известна, как американская Pixar или японская Ghibli (и неудивительно, ведь у первой есть безграничные финансовые возможности Disney, а у второй — человек и самолет Хаяо Миядзаки). Но новый мультфильм студии имеет все шансы это наконец исправить. Режиссер Томм Мур уже ставил близкие к безупречности мультфильмы «Тайна Келлс» и «Песнь моря», но «Легендой о волках» он и аниматоры Cartoon Saloon переплюнули сами себя. Это пока что самый вероятный кандидат на «Оскар» за лучший мультфильм года и по всем признакам очень славная, трогательная и роскошно нарисованная история о поиске себя и женском эмпауэрменте.

В США в 1968 году во время слета Демократической партии полиция жестоко расправляется с мирной демонстрацией. Арестованы семеро организаторов и один афроамериканец из «Черных пантер», который даже близко к месту действия не находился, но был привлечен к делу по принципу «темнокожий автоматически сделает группу виновней в глазах присяжных». Все понимают, что суд справедливым не будет. Аарон Соркин, конечно же, стопроцентный автор в том смысле, что раз за разом пишет примерно один и тот же сценарий: с мастерски прописанными диалогами, железобетонной уверенностью в основах демократии, ярчайшим оптимизмом и слабо прописанными женскими персонажами. Все это может бесить в «Суде над чикагской семеркой», но глупо будет отрицать, что Соркин находится на пике своей формы. Это увлекательнейший фильм с превосходными актерскими работами, который эмоционально держит тебя все два часа. Американские критики мягко критикуют его за отсутствие нюансированности, но на примере российского кино мы уже видели, как желание занять место над схваткой в сюжете о борьбе человека и системы оборачивается апологией последней. По крайней мере Соркин не боится прямо высказаться о своих взглядах, и это достойно уважения.

Знаменитая писательница Элис (Мерил Стрип) испытывает трудности с тем, чтобы завершить новую книгу. Ее агент Карен (Джемма Чан) надеется на сиквел раннего бестселлера писательницы о крахе брака. Она же подстегивает Элис отправиться в Лондон на вручение престижной премии, однако писательница не любит самолеты и поэтому отправляется по воде. Вместе с Элис в путешествие на круизном лайнере плывут ее племянник Тайлер (Лукас Хеджес) и университетские подружки Сьюзан (Дайанна Уист) и Роберта (Кэндис Берген). Вскоре между Элис и Робертой пробегает кошка, ведь последняя уверена, что это Элис своей самой популярной книгой разрушила ей жизнь. Стивен Содерберг остается уникальным режиссером, которому творческий вызов интересней безупречного результата. «Пусть говорят» был снят в сжатые сроки за две недели на настоящем круизном лайнере, а все диалоги сымпровизированы актерами. В результате — не самая запоминающаяся работа автора, но одна из самых смешных и трогательных. Как и предыдущие два фильма Содерберга, эта комедийная мелодрама снята для стриминга (на этот раз HBO Max вместо Netflix). Кажется, режиссер прописался в интернете надолго: в своих интервью он говорит, что заинтересован во взрослых зрителях, которых видит в аудитории стриминговых сервисов.

Журналисту Esquire Тому Джуноду (Мэттью Рис) поручено написать статью о всеми любимом, добросердечном телеведущем Фреде Роджерсе (Том Хэнкс), которая должна войти в огромный материал под названием «Герои». Не сразу, но между ними устанавливается контакт. Режиссерка Мариель Хеллер продолжает исследовать любопытные журналистские материалы, поэтому ее картина «Прекрасный день по соседству», как и прошлая лента «Сможете ли вы меня простить?», тоже основана на реальной публикации 1998 года «Can You Say ... Hero?» того самого Тома Джунода. Это трепетное, как лань, и такое же грациозное кино, способное взять за душу даже самого прожженного циника. Фильм строится на противопоставлении двух внутренних миров: травмированного журналиста и светлого телеведущего. Выводя Джунода на откровенный разговор, Роджерс помогает репортеру переосмыслить свою жизнь.

Обласканный на Венецианском кинофестивале игровой дебют документалиста Пьетро Марчелло («Пересечение линии», «Пасть волка»), в котором он старается то ли подружить, то ли столкнуть самые разные эстетики и эпохи. Игровые сцены, подчеркнуто небрежно снятые на 16-миллиметровую пленку, отчего кино сперва напоминает телеэкранизации классики 1970-х, автор перемежает кадрами универсальной бытовой кинохроники самых разных эпох, которые становятся символом и отражением какого-то художественного сверхмира, одновременно близкого и недостижимого, откуда его герой-поэт черпает вдохновение напополам с экзистенциальной тоской. Марчелло не просто меняет место действия романа на уже знакомые по его картинам индустриальные задворки Неаполя, но и полностью разрывает связь времен, помещая Мартина Идена в исполнении античного красавца Луки Маринелли («Великая красота») в абстрактное пространство XX века, где между машинами из семидесятых бегают с флагами итальянские анархисты двадцатых годов, а музыка Олега Каравайчука соседствует с затертым до дыр Джо Дассеном. От полубиографической книги Джека Лондона он оставляет лишь сюжетную рамку о стремительном взлете молодого писателя из низов, который с каждым шагом к славе теряет еще одну романтическую иллюзию и к концу картины превращается в циничную и токсичную рок-звезду периода полураспада. Поклонников романа это выпотрошенное чучело «Мартина Идена» вполне может отпугнуть, другим же, напротив, придется по вкусу его экспериментальная, смысловая и эстетическая начинка.

Свежая (уже третья) экранизация важного романа Альфреда Деблина — предыдущей был прославленный сериал Райнера Вернера Фассбиндера. Режиссер Бурхан Курбани здорово переосмыслил исходный материал: так, у него главным героем стал не бывший заключенный Франц Биберкопф, а темнокожий эмигрант Франсис (Велкет Бунге), действие перенесено в наши дни, появился новый социальный комментарий. По сюжету Франсис работает на стройке и испытывает трудности с женщинами. Неожиданно африканец знакомится с жеманным наркодилером и змеем-искусителем Райнхольдом (Альбрехт Шух), на которого начинает барыжить в парке. После в его жизни так же неожиданно появится темнокожая хозяйка ночного клуба Ева (Аннабель Манденг) и похожая на ангела девушка по вызову Мице (Йелла Хаазе). Символично, что каждый новый человек входит в жизнь Франсиса (позже он, конечно, получит имя Франц) через постель. Эта постельная драматургия вообще красной нитью проходит через весь фильм. Сначала героя соблазняет Райнхольд, с которым у Франсиса запутанные гомоэротические отношения, затем Ева, напоследок — Мице. При этом если Райнхольд олицетворяет собой чистое, беспримесное зло, а Ева — грехопадение, то Мице дарит герою робкую надежду на светлую жизнь. Надо ли говорить, что ждать ее, впрочем, не приходится? Фильм идет три часа, в нем много жирных христианских аллюзий, много драйва (даже так — «Драйва», есть несколько эффектных автомобильных сцен), много амбиций и пижонства и много, запредельно много неона. Это несовершенное, крайне уязвимое кино, совсем как фильмы Николаса Виндинга Рефна. Но в этой жутковатой криминальной элегии определенно что-то есть (и не только грандиозный Альбрехт Шух, который совершенно не похож на себя из «Разрушительницы системы», см. ниже). Это «что-то» — нерв, который пульсирует и бьет все три часа и который предлагает взглянуть на классическое произведение под современным углом. В общем, если вы думали, чем догнаться после неонового нуара «Слишком стар, чтобы умереть молодым», «Берлин, Александерплац» самое оно.

Отобранная в этом году в Канны французская драма, неожиданный побратим «Берлина, Александерплац». Это тоже история темнокожего парня, только зовут его Юрий (Алсени Батили), и живет он в предназначенном под снос жилом комплексе Gagarine Towers на окраине Парижа. Как и его великий тезка, Юрий увлечен космонавтикой и, как прочие жильцы, не хочет покидать высотку — просто потому, что ему некуда идти (мать не спешит принять его, а больше деваться некуда). Поэтому, когда всех расселят по новым домам, юноша начнет делать из своей квартиры кабину космолета, параллельно гуляя и все больше влюбляясь в головокружительно красивую цыганку Диану (Лина Коудри). Как легко догадаться из названия фильма перспективного дуэта Лиатар и Труийя, Юрия Гагарина помнят не только в России, а броская космическая метафора пронизывает картину насквозь, в финале приобретая совсем уж метафизическую окраску. Чем пустынней становится жилой комплекс наподобие того, что мы видели в «Высотке», тем больше главный герой начинает ощущать себя там словно на Луне (даже следы, которые он оставляет на снегу, похожи на отпечатки на лунном грунте; в финале парень и вовсе полетит). Главный конфликт картины проистекает из того, что Юрий не способен обрезать пуповину, связывающую его с Gagarine Towers, поэтому со временем дом превращается для него в звездолет, в то время как сам фильм становится злободневным социальным высказыванием. Наверное, при желании «Гагарина» можно уличить в некоторой конъюнктурности, в том, что он спекулирует на социально-политической повестке, но почему-то делать это совершенно не хочется. Возможно, в силу того что это живое, небесталанное, а местами и вовсе проникновенное кино, которое убедительно доказывает, что маленький шаг для человека — это все еще большой шаг для человечества, а Гагарин — новый черный.

Совершенно чудесное инди — полнометражный дебют Энни Силверстейн, рассказывающий про темнокожего родео-наездника Эйба (Роб Морган), который неожиданно (в первую очередь для самого себя) начинает дружить с соседской девочкой Крис (Эмбер Хавард) после того, как та вместе со своими дружками устраивает дебош в его доме. Понять Крис можно, ведь она из тех, кого принято называть white trash, «белое отребье»: мать сидит в тюрьме, ее с младшей сестрой воспитывает бабушка, из ближайших перспектив — либо идти продавать наркотики, либо заняться проституцией: девушка отчаянно пытается за что-то зацепиться, и этим чем-то для нее становится родео, которое по мере развития сюжета превращается в большую метафору того, что жизнь каждого норовит скинуть с седла, поэтому самое трудное — это с достоинством в нем удержаться. Стоит предупредить, что дружба между мужчиной и девочкой завязывается неспешно, но медленный и обволакивающий ритм — отличительная черта фильма, который убедительно позволяет примерить чужую жизнь на себя. Вообще это мастерски написанная, сыгранная и срежиссированная картина. «Бык» из тех фильмов, в которых не персонажи следуют за драматургией, а драматургия будто бы следует за персонажами — и все это роднит его не только с духовным побратимом, «Наездником» Хлои Чжао, но и с сериалом «Чики» Эдуарда Оганесяна: мало от какого кино можно получить столько тактильного удовольствия. В общем, «Бык» «Быку» рознь, а начинающему режиссеру Борису Акопову есть чему поучиться у заокеанских коллег.

Уже не первое обращение Келли Рейхардт («Несколько женщин») к жанру вестерна (предыдущим опытом был «Путь Мика»). Итак, XIX век, штат Орегон. Неудачливый траппер и отличный повар Отис Фиговиц (Джон Магаро) по кличке Куки (в разных переводах либо Печенька, либо Коржик) встречает китайца Кинга Лу (Орион Ли), которого спасает от русских старателей. Между мужчинами завязывается крепкая дружба, они начинают сожительствовать, а затем, приметив у влиятельного британца (Тоби Джонс) корову, начинают красть у него молоко, чтобы готовить вкусные пончики. «Первая корова» снята при естественном освещении с тщательной реконструкторской дотошностью, достойной «Дедвуда», и завидной неспешностью, что, впрочем, не всегда идет фильму на пользу, учитывая то, что длится он два часа. Находчивые предприниматели, злые капиталисты, нежный броманс — по сути, это история двух хипстеров (один еще и бородатый) на Диком Западе, которые не хотят стрелять, а хотят открыть свой стартап. Рейхардт основательно деконструирует жанр вестерна, чтобы показать другую сторону покорения последнего фронтира, центральными героями которого становятся не лихие ковбои (как обычно принято), а частные бизнесмены. Ну что же, это интересная, заслуживающая внимания оптика. И кино у режиссерки, безусловно, получилось мастерское, но вместе с тем журналистский долг требует предупредить, что еще немного нудным и не таким грандиозным, как «Путь Мика».

Новый фильм тайваньского классика Цая Минляна («Дыра», «Капризное облако»), последовательно снимающего вызывающе неторопливое кино на стыке с совриском и из-за этого заслужившего славу радикала от искусства. Так, например, в его картине можно увидеть долгий, очень долгий план стены — и о том, что это не глюк, напомнит лишь пробежавшая мимо стены кошка. Однако несмотря на то что «Дни» — невероятно медитативное кино, в нем все же содержится нарратив. Канг (Ли Каншен) живет один в доме в горах и страдает от неизвестного заболевания. Нелегал Нон (Анон Хонхуанси) ютится в маленькой лачуге в Бангкоке. Однажды их пути пересекаются. Это почти бессловесная визуальная поэма об одиночестве, близости и желании в большом городе. Фильм, в котором язык кино и язык современного искусства растворяются друг в друге, а кульминацией становится сцена массажа, перерастающая в интимную близость.

Об этом стоит предупредить заранее: «Начало» — то самое медленное, медитативное фестивальное кино, которое было в почете в нулевые. То есть не надо ждать, что по темпоритму оно будет похоже не то что на фильм Кристофера Нолана, но даже на картину Глеба Панфилова. Хотя, как и у Панфилова, в центре повествования женщина — только не актриса, а жена лидера религиозной общины Яна (Ия Сухиташвили), в душе которой разгорится настоящий пожар после того, как экстремистская группировка подожжет церквушку свидетелей Иеговы. Этот конфликт повлечет за собой цепь событий, в ходе которых женщина начнет постепенно осознавать себя, свои желания, свою сексуальность — и ее неудовлетворенность окружающим (патриархальным) миром и собой будет лишь расти. «Начало» соткано из облака киноведческих тегов: антониониевских недосказанностей, серджо-леониевских ретардаций, созерцательности «берлинской школы» и карлос-рейгадасовского семейного конфликта (неслучайно, что режиссер «Нашего времени» выступил одним из продюсеров картины, ведь в его недавнем фильме состоящие в полиаморных отношениях муж и жена тоже точечно разыгрывали сцены из супружеской жизни). Как и в фильмах Тарковского, «священной коровы российского кинематографа», время в «Начале» выступает в качестве эстетической категории, невербализируемого опыта, отсюда это неспешное течение реки, жизни и реки жизни, в водах которой происходит молчаливое, озвученное только журчанием потока страшное изнасилование. Фильм Кулумбегашвили затрагивает целый спектр острых, актуальных, супергорячих тем — феминизм, патриархат, калечащий как женщин, так и мужчин, гендерная самоидентификация, — но его в последнюю очередь хочется прочитать как манифест. В «Начале» нет навязчивой декларативности, а есть призыв поразмышлять.

Зумерка Музи (Цзинь Цзин) приезжает в родной Гуанчжоу, чтобы встретить Новый год с родными, а также заняться самокопанием. Дебют Чжэн Лу Синьюань, выпускницы Школы кинематографических искусств Университета Южной Калифорнии. С одной стороны, это снятый в элегантном ч/б портрет двадцатилетних зумеров, с другой — картина, экспериментирующая как с формой, так и со структурой. Неудивительно, что она победила в основном конкурсе Роттердамского кинофестиваля 2020 года.

Домохозяйка Хантер (Хейли Беннетт) живет в золотой клетке в статусе трофейной жены мажора-наследника, которого она дожидается с работы дома, где все должно быть идеально — прямо как в рекламной паузе. Но когда Хантер забеременеет, она обнаружит, что чувство наполненности ей доставляет вовсе не материнство, а желание проглотить что-нибудь маленькое, твердое и опасное. Все начинается с небольшого шарика, а затем вырастает в безумную коллекцию и ритуал, раскрывающий тему психологических расстройств, семейных травм и селфхарма с необычной стороны. Первое, что бросается в глаза, — фильм дебютанта Карло Мирабелла-Дэвиса красиво снят операторкой Кэтлин Арисменди («Веб-камера»). Присутствуют забавные гастрономические сценки — например, где Беннетт с упоением ест землю перед телевизором. Кроме того, это хоррор-версия «Дюймовочки» в лучшем современном фем-изломе («глотай» из названия явно имеет триггерную коннотацию мужского доминирования в сексе). Неслучайно в конце режиссер надолго оставляет зрителя в женском туалете, чтобы лишний раз подумать не только о гигиене рук (тоже важно!), но и о гигиене отношений.

У Энолы Холмс (Милли Бобби Браун), младшей сестры Шерлока и Майкрофта Холмсов (Генри Кэвилл и Сэм Клафлин), пропадает мать (Хелена Бонэм-Картер). Поскольку от братьев помощи не дождешься (Майкрофт к тому же вообще оказывается токсичным патриархальным функционером), девочка сама отправляется на поиски родительницы, которые приведут ее к заговору в высшем британском свете (но оно и понятно: Англию отчаянно лихорадит на пороге нового века и перемен). Несмотря на плакатный феминизм и навязчивую декларативность, это крайне обаятельное приключенческое кино с живой и непосредственной звездой «Очень странных дел». Есть захватывающая дух погоня на поезде, смешная маскировка в аристократической усадьбе, немного кунг-фу в подворотне и достаточно много сардонических острот (как и Фиби Уоллер-Бридж из «Дряни», Энола постоянно ломает четвертую стену, превращая нас в соучастников ее грандиозного приключения). Единственное, что режет глаза, — очевидный мискаст: все-таки Кэвилл не Холмс, а Супермен.

Режиссер Эван Морган попытался провернуть тот же трюк, что Райан Джонсон в «Кирпиче» и Дэвид Роберт Митчелл в «Под Сильвер-Лэйк» — то есть деконструировать нуар. Получилось не столь грандиозно и элегантно, но тоже по-своему интересно. Представьте себе зачин в духе детской детективной книжной серии «Черный котенок»: есть Эйб — подросток с высоким уровнем IQ, который каждое запутанное дело щелкает как орешки, мэр дарит ему ключи от города, у парня большое будущее, но тут он сталкивается с одним расследованием, которое ломает всю его жизнь. Эйб вырастает в невротичного 32-летнего кидалта (Адам Броди), который детскую травму и жалость к себе топит в алкоголе, пока однажды к нему не обращается клиентка (Софи Нелисс) с просьбой расследовать убийство ее парня. Это дело неожиданно приведет его к главному незакрытому гештальту в жизни. Что происходит, когда гениальные дети-детективы вырастают? На этот вопрос пытается ответить Морган, полтора часа балансируя на грани между криминальной драмой и горькой трагикомедией. В фильме много всего смешного (есть, например, несколько выдающихся эпизодов с участием Эйба, прячущегося во время следствия то в шкафу, то под кроватью), но его главная сила спрятана в совершенно душераздирающем финале, в котором герой из «черного котенка» вырастает наконец во взрослого человека.

В четвертом фильме создатели франшизы решили окончательно распрощаться с мастером Ип Маном (Донни Йен), показав его последние дни перед тяжелой болезнью и смертью. Столкнувшись со страшным диагнозом, он отправляется в США, чтобы пристроить сына в местную школу, а заодно навестить бывшего ученика. У Брюса Ли (Дэнни Чань Кхуоккхуань) в фильме отдельный выход с реконструкцией знаменитого чемпионата по карате в Лонг-Бич, где он явил миру дюймовый удар и прочие чудеса нарождающегося джит-кун-до. Роль злодея — сурового сержанта американских морпехов, не терпящего «всякую кунгфуйню» — досталась экшен-звезде фильмов категории «Б» Скотту Эдкинсу (для знатоков такое кастинговое решение выглядит даже интереснее Тайсона в третьей части). Любопытно, кстати, что противостояние между двумя народами идет даже на уровне цветовой палитры (цвет китайцев — желтый, а американцев — зеленый). В остальном фильм, по сути, повторяет сюжетные ходы второй части с той лишь разницей, что местный неуступчивый мастер тайцзицюань (У Юэ) переживает проигранный бой и успевает помириться с Ип Маном. Несмотря на рекордный бюджет в 52 миллиона долларов (большая часть которого, видимо, ушла на зазвездившегося Йена и съемки в английском захолустье), фильм смотрится бледно на фоне размаха третьей части и проигрывает первой по драматизму, а лобовая антирасистская повестка (и обилие развесистой «клюквы» — картина заканчивается как «Рэмбо: Последняя кровь», но своей карикатурной репрезентацией она похожа на третьего «Рэмбо») выглядит не очень логичным итогом четырехчастного байопика великого мастера. Но в финале у вас все равно навернутся слезы.

У актрисы Стефани (Стефани Хейс) завязываются отношения со специалистом по борьбе с терроризмом из нью-йоркского департамента полиции — а потом начинается какая-то отборнейшая дичь. Режиссеры Пол Фелтен и Джо Денардо называют свою картину «сумасбродным триллером» — и лучше определения не придумаешь. Это совершенно отъехавшая, параноидальная головоломка с несколькими вставными историями, уитт-стилмановскими репризами и Хлоей Севиньи в качестве вишенки на торте.

Полнометражный дебют режиссерского тандема из Франции Каролины Поджи и Джонатана Винеля, шесть лет назад взявшего в Берлине «Золотого медведя» за короткометражку «Пока есть ружья». Несмотря на скромный бюджет, вышла хоть и путаная, но довольно впечатляющая антиутопия. Сюжет картины подчеркнуто не конкретен — зрителю нарочно недоговаривают, чтобы полную картину каждый дорисовал у себя в голове сам. Ясно лишь, что людей в мире стало меньше, а нравы, несмотря на всеобщее изобилие, жестче. Юные сироты из пригородов, обозленные и брошенные на произвол судьбы, превращаются в мародеров и убийц. Этих маргиналов вырезают вездесущие рои правительственных дронов. Противостоит им решительная молодая девушка Джессика (Аоми Муйок), которая, простив сиротам прошлые грехи, протягивает им руку помощи и сколачивает из десятка выживших своеобразную коммуну, основанную на принципах взаимопомощи и сострадания. Вместе они обречены на постоянное бегство от безжалостных машин, но в каждом новом убежище (которыми, как правило, выступают роскошные заброшенные особняки) Джессика старается создать для своих подопечных ощущение семейного уюта и безопасности — и хоть немного подлатать их израненные души. На главную роль таинственной и сердобольной Джессики режиссеры взяли звезду «Любви» Гаспара Ноэ — пронзительно голубоглазую Аоми Муйок, которая в местном постапокалиптическом наряде напоминает Миллу Йовович из «Обители зла» или, скажем, Лив Тайлер из «Властелина Колец». И хотя иногда кажется, что фильм снят на даче у кого-то из членов съемочной группы (чем слегка напоминает «Горца-5: Источник»), а весь скромный бюджет ушел на дронов, местами картина вышибает искру, смешивая нетипичные для жанра краски, солнце и роскошные интерьеры с щемящим ощущением тревоги и тоски. При этом кино проникнуто удивительной атмосферой недосказанной нежности и деликатности, заботливо дуя на раны поколения, обожающего пощеголять своими травмами.

После того как мать, а затем и отец оставляют Хильду (Меган Первис) одну с младшей сестрой и совсем маленьким братиком, девушке приходится взять за них ответственность. Забить на школу, забить на подругу, забить на мальчиков, забить на танцы (в которых она делает серьезные успехи) и сосредоточиться на воспитании детей, которые отнимают все больше, больше и больше времени. Если в похожей ситуации Саша Лейн из «Американской милашки», повстречав Шайю ЛаБафа, тоже не выдерживала и вместе с группой продавцов журналов отправлялась в путешествие по Штатам, Хильда до последнего пытается быть хорошей сестрой, а затем и матерью для детей. Получается это у нее, конечно, с переменным успехом, но оно и понятно: слишком уж тяжела ноша, выпавшая на долю 16-летней девушки, которая просто хочет танцевать. К слову, страсть к танцам, к стремлению выразить себя через танец роднит Хильду с героинями «Танцующей в темноте» и «Дансера», которые тоже сносили удары судьбы в движении и приходили к разным финалам. Это понятный, даже исхоженный сюжетный троп, но режиссер Риши Пелем им не злоупотребляет — в какой-то момент танец совсем исчезает из жизни Хильды, когда она понимает, что под его видом ей предлагают заниматься стриптизом, а то и вовсе проституцией. То есть чем больше становится ответственности у девушки, тем меньше становится ее мир: в финале он и вовсе съеживается до размеров дома. От этого героиня все несдержаннее ведет себя с детьми, может даже поднять руку (особенно когда узнает, что младшая сестра у нее приворовывает). Социальный комментарий Пелема в этом случае неумолим: дело не в Хильде, а в социальных институтах, которые вмешиваются только в тот момент, когда ситуация достигает точки кипения, выходит из-под контроля. Еще фильм Пелема — приговор инфантильным родителям, которые перекладывают ответственность на других. Жена — на мужа, муж — на ребенка. Первой сбегает мать Хильды, переживающая послеродовую депрессию и, очевидно, уставшая тащить на себе семью. Затем — отец, который отправляется в командировку на Кубу. Неслучайно в этом смысле в картине дважды звучит песня Radiohead «Codex». С честью выполнять семейный кодекс оказывается способна только Хильда, которая ни на что не подписывалась, но которой пришлось за всех расписаться.

Рассказанная языком постдока история женщины по имени Виталина Варела, которая возвращается в родной Лиссабон из Кабо-Верде, чтобы похоронить мужа. Сюжетно это как бы «Одиссея» наоборот: в центре повествования не Улисс, а его жена Пенелопа, вернувшаяся на Итаку, на которой много чего изменилось. Варела бродит по бедному иммигрантскому кварталу, общается со знакомыми мужа и из разговоров с ними восстанавливает хронологию его последних лет жизни. И все это происходит в таком неспешном, завораживающем, убаюкивающем и гипнотизирующем ритме, что два часа пролетают совершенно незаметно. Стоит признать, португальское кино в топе, а режиссер Педру Кошта — один из его флагманов.

Мало на что похожее (разве что на фильмы Сергея Параджанова и Терренса Малика) португальское кино, очень личная история режиссерки Катарины Васконселуш, которая в раннем возрасте лишилась матери. Эта общая трагедия сильно сблизила ее с овдовевшим отцом, на ее основе женщина решила снять картину, но не в документальном, а поэтическом, подчас даже сюрреалистическом ключе. Очень сложно описать творящееся на экране: для этого придется кардинально обновить кинокритический аппарат так же, как Васконселуш переизобретает язык кино — а точнее изобретает кинематограф заново, чтобы преодолеть травму. История и картинка тут преимущественно живут разными, автономными жизнями, иногда соприкасаясь и неизменно высекая друг из друга искры (сложно представить, какая невероятная работа была проделана на монтаже). Стоит предупредить, что погрузиться в атмосферу фильма будет непросто, эта эстетика требует привыкания, но как только вы растворитесь в ней, то сможете увидеть мир другими глазами.

Второй фильм перспективного португальского режиссера Жуана Нуну Пинту («Америка»), который в этом году участвовал в Роттердамском кинофестивале (что чувствуется — там любят такой медитативный экстрим). Сам Пинту, к слову, родился в Мозамбике, его дед в 1917 году воевал в Африке, так что можно сказать, что для режиссера эта история во многом автобиографическая. По сюжету во время Первой мировой войны молодой солдат Закариаш (Жуан Нуниш Монтейру) вместе со своей ротой высаживается в Мозамбике, где ему предстоит защищать португальскую колонию от немцев (сноска для понимания контекста: страна-банкрот Португалия в то время воевала сразу на трех фронтах — во Франции, Анголе и Германии). Однако Закариаш довольно быстро отстает от сослуживцев, заболевает малярией и в одиночку отправляется вглубь африканского континента через мистическую землю Макуа. Весь фильм — это такой экзистенциальный бэд-трип, в котором галлюцинации невозможно отличить от яви, совсем как в «Мертвеце» Джима Джармуша. Так же, как и герой Джонни Деппа, Закариаш все время балансирует на грани между жизнью и смертью, при этом, несмотря на то что формально «Москит» — «медленное кино», для созерцательного зрелища он снят довольно бодро и даже увлекательно, а в нескольких моментах и вовсе по-настоящему захватывающе. Что касается месседжа картины, то это постколониальное высказывание, призывающее переосмыслить владычество европейцев в Африке, строящееся на угнетении местного населения, а также найти актуальное нынче средство от исторической амнезии.

Где-то во Франции, на границе с Пруссией, в ночном лесу с десяток любвеобильных либертенов собираются на оргию. От словесных описаний своих сексуальных фантазий они постепенно переходят к делу. Бесконечная ночь тянется два часа экранного времени — и финал этой истории наступает с первыми лучами солнца. Самый бескомпромиссный фильм Альберта Серры — картина, от которой бы пришел в восхищение сам Пьер Паоло Пазолини, ведь это новые «Сало, или 120 дней Содома», снятые на цифровую камеру с реалистичной игрой актеров. Действие происходит на грани кино и порнографии, это и есть софт-порно, стыдливо снятое между ветвями деревьев и кустарников. В очередной раз попытавшись развить тему либертинажа (см. также «История моей смерти» и «Смерть Людовика XIV»), Серра уперся в самый настоящий край.

Девочка Венди вместе со своими друзьями убегает на остров, где ей предстоит сделать выбор между семьей и свободой. «Венди» Бена Зайтлина — ровно то самое ревизионистское переосмысление «Питера Пэна», о котором мечтает каждый, кому набили оскомину нафталиновые экранизации книжки Джеймса Барри. В ней нет той аттракционной выхолощенности и раздражающей компромиссности, что была в «Пэне: Путешествие в Нетландию» Джо Райта (как бы приквеле «Питера Пэна»), а есть дикая сырая энергия. Формально это все те же «Звери дикого юга», все тот же южноготический магический реализм, но теперь литературно обогащенный: одно удовольствие угадывать в новых персонажах старых, наблюдать за тем, как Зайтлин в классическую историю вдыхает новую жизнь, как он возвращает слову «приключение» его истинное значение, подразумевающее встречу с неведомым. Главное, ребята, сердцем не стареть!

Таких, как она, называют system crasher, «разрушительницей системы». Бенни (отличная Хелена Ценгель) всего 9 лет (окей, девять с половиной!), но она уже успела сменить кучу интернатов из-за своего девиантного, чаще даже агрессивного поведения. Ее боятся мальчишки, воспитатели и даже собственная мать. Девочка может спокойно дать в нос, не любит, когда прикасаются к ее лицу (детская травма) и когда ее называют полным именем Бернадетт, а от ее крика, кажется, способно треснуть стекло. Складывается впечатление, что уже ничто не способно изменить ее буйный нрав, но тут Бенни знакомится со школьным провожатым Михой (Альбрехт Шух), в прошлом тоже неблагополучным подростком, и между ними проскакивает искра понимания. Оторва находит в его лице друга, но не стоит надеяться на хеппи-энд, ведь это не голливудская сказочка, а суровая и бескомпромиссная немецкая драма, снятая как будто без кожи и на последнем издыхании. В 2019 году «Разрушительница системы» была выдвинута от Германии на «Оскар», но у такого кино мало шансов на попадание в шорт-лист. Все дело в том, что фильм Норы Фингшайдт (получивший несколько второстепенных наград на Берлинале и приз Европейской киноакадемии за лучшую музыку) не утешает, а будоражит, не треплет по голове, а бьет в лицо — выводит из равновесия и зоны комфорта (в том числе за счет отличного саунд-дизайна), ставит неутешительный диагноз обществу и системе, а главная героиня (о ужас!) не особо меняется на протяжении всей картины. Голливуд такое не любит. Он любит свет в конце тоннеля, чтобы где-то там маячил лучик надежды, а еще чтобы (по заветам Роберта МакКи) в финале нас встречал обновленный герой или героиня. «Разрушительница системы» системно разрушает эти каноны классической драматургии, с особой жестокостью показывая все человеческие несовершенства: от матери, неспособной принять дочь, до неработающих социальных институтов, которые не понимают, что все, чего не хватает девочке, — это немного любви.

Недурной немецкий хоррор, что-то среднее между «Оменом» и «Изгоняющим дьявола». У заводчицы лошадей, работающей с конной полицией, Вибке Ландау (Нина Хосс) уже есть одна приемная дочь (Аделия-Констанс Оклеппо), но она берет еще одну, Раю (Катерина Липовская), которая оказывается не светловолосым ангелочком, а маленькой дьяволицей, настоящей всадницей апокалипсиса. Все призывают Вибке отказаться от ребенка, но она упорно отказывается, надеясь победить поселившееся в девочке зло. Уже по тому, как женщина ведет себя с лошадьми, видно, что она так просто не сдается: сюжетную линию Раи дублирует линия неуступчивого коня Топ Гана, которого полицейские уже отчаялись приручить, но только не Вибке. Надо ли говорить, что Топ Ган сыграет решающую роль в судьбе Раи? Немецкая режиссерка Катрин Геббе скрещивает два находящихся в приятельских отношениях жанра: семейную драму и хоррор. И если с точки зрения формы «Кровь пеликана» не сообщает нам ничего нового, то в плане содержания там есть за что зацепиться. Геббе доводит ситуацию до точки кипения, когда ты уже готов сам посоветовать главной героине сдать девочку, но затем постановщица совершает полицейский разворот, чтобы ты устыдился собственных мыслей. Наверное, фильм мог бы обойтись и без хоррорных элементов (все-таки картина работает и без них), но с ними она смотрится только краше — например, есть пугающая сцена шаманского экзорцизма, во время которой по телу натурально начинают бегать мурашки. В общем, это очень неглупая жанровая работа, которая способна вызвать сильные эмоции и которая в финале в хорошем смысле заставляет задуматься.

Правдорубский байопик телеканала HBO, сделанный в жанре журналистского расследования, но не большой газеты, а студенческого издания: смышленая школьница (Джералдина Висванатхан), пишущая рядовой, скажем так, партнерский материал, выясняет, что в бухгалтерии элитного лонг-айлендовского образовательного учреждения дебет не сходится с кредитом, а заместительница школьного суперинтенданта (Эллисон Дженни) воровала из школьной казны, причем в промышленных масштабах, а сам суперинтендант, всеобщий любимчик Фрэнк Тессон (Хью Джекман) ее покрывал. Фильм — прежде всего бенефис Джекмана, давно он не демонстрировал такую отличную актерскую форму. Его герой, как принято говорить в таких случаях, крайне противоречивая личность: с одной стороны — вороватый жулик, с другой — возможно, последний идеалист в прогнившей образовательной системе, который тщательно скрывает свою гомосексуальность. В целом картина Кори Финли («Чистокровные») — довольно прямолинейная, без семи пядей во лбу социальная сатира, но давно, слишком давно — наверное, со времен «Выскочки» (1999) Александера Пейна — не было так интересно наблюдать за противостоянием школьного функционера и смышленой, рушащей его схему ученицы.

В оригинале фильм называется не «Темная история», а «Blue Story», что можно перевести как «грустная, печальная история». И, действительно, это не очень веселый рассказ про двух черных школьных друзей Марко (Майкл Уорд) и Тимми (Стивен Одубола), которые живут в разных враждующих друг с другом районах Лондона — Пекэме и Детфорде. Парни стоят друг за друга горой, но жизненные обстоятельства оказываются сильней: вскоре друзья превратятся в непримиримых противников. Этот сюжет был взят Рэпманом (псевдоним музыканта и режиссера Эндрю Онвуболу) не из головы, а из личного опыта — он тоже в юности жил на границе двух враждующих банд. А еще, кажется, много читал Уилльяма Шекспира, потому что его режиссерский дебют — это, с одной стороны, отсылка к «Ромео и Джульетте», а с другой, реверанс в сторону античной драмы (в роли древнегреческого хора выступает сам музыкант, который разбавляет повествование речитативом и хлесткими панчами). Безусловно, «Темная история» — это разговор про модную нынче репрезентацию в кино, но репрезентация не единственное, чем ограничивается этот фильм: он поставлен хоть и без откровений, но довольно ловко и мастеровито. Как и Дэвид Саймон в финале «Прослушки», Рэпман не видит выхода из порочного круга жизни: и повторится все, как встарь, а гибель многочисленных героев не положит конец непримиримой розни.

«Котел» — это не только название компьютерного клуба, но и прозвище его владельца Савелия Котлова (Александр Кузнецов), который вместе с друзьями (Василий Буткевич, Артур Илюшкин, Артем Дубра) и своей девушкой (Александра Ревенко) живет на районе, отгороженном от остального города коллектором. Этот район — зона отчуждения, которая сжирает людей заживо, как, например, еще одного друга Котла — Рому, стоически шагнувшего в реку с моста. После этого случая внутри Савелия как будто что-то надломилось, он отчаянно пытается выбраться в город, но каждая новая попытка заводит его в какой-то тупик. «Котел» — экзистенциальная гоподрама, в которой Гай Ричи встречает Сартра и Камю на неблагополучной окраине. Нелинейный нарратив, библейские (яблоко как символ первородного греха) и живописные («Сын человеческий» Рене Магритта) аллюзии, бег по кругу и абсурд, много абсурда. Несмотря на все видимые несовершенства фильма, кажется, что у его режиссерки Евы Басс и сценариста Никиты Касимцева по-настоящему варит котелок (тоже, кстати, одна из ведущих метафор картины). Они создают безвыходное, удушающее пространство, стены которого буквально можно пощупать. Также свою лепту в создание атмосферы вносит наигранная актерская связка Александра Кузнецова и Алексея Филимонова («Большая поэзия», «Место») — последний тут исполняет роль отморозка Шмидта, при этом оба они делают так, чтобы на языке Кузнецова картина смотрелась панк-рокерно. Надо признать, что на «Котле» легко почувствовать себя «Посторонним», но если удастся им проникнуться, то он может хорошенько втащить.

Один из лучших фильмов года, по мнению кинокритика газеты The New York Times Манолы Даргис (другой — балаговская «Дылда», так что можно сказать: русское кино в топе!). «Гунда» — это настоящий эпос, снятый в ч/б и без слов на скотном дворе, а еще — античная трагедия, в которой свиноматка Гунда примеряет на себя роль древнегреческой Медеи (в картине есть страшный момент, когда она случайно давит молочного поросенка, и эта одна из самых жутких сцен в истории кино, будьте осторожны, может триггернуть). Учитывая то, что камера в фильме все время находится на уровне глаз животных, у зрителей есть возможность заглянуть в загадочную поросячью душу и пережить с этими удивительными созданиями мощный экспириенс и просто душераздирающий финал. И если этот док не сделает из вас вегетарианца, то хотя бы позволит побыть в свиной шкуре.

Скандинавскому документалисты Натану Гроссману повезло не только родиться в одной стране с Гретой Тунберг, но и оказаться со своей камерой у здания шведского парламента именно в тот момент, когда там рождалась главная сказка современной Европы, рассказывающая про то, как маленькая девочка со смешными косичками пристыдила завравшихся политиков и научила их любить планету (ну или, по крайней мере, старательнее притворяться делать это). Фильм показывает год из жизни активистки. Он начинается с самых первых одиночных забастовок, а заканчивается путешествием через Атлантику на яхте (Грета принципиально не летает на самолетах), криками «Как вы смеете?!» в лицо крупнейшим мировым лидерам и многотысячными митингами «Пятницы ради будущего» по всему свету. Пройдя весь этот путь вместе с Гретой, Гроссману удалось войти в доверие и по-настоящему сдружиться с девочкой. Благодаря этому фильм не только отражает важные вехи в становлении новой волны экоактивизма и позволяет восхититься стойкостью и смелостью Тунберг, но и лучше понять ее как человека. В фильме много семейных сцен и очень доверительных разговоров с самой Гретой и ее родителями о жизни девочки и синдроме Аспергера (которым она, по собственному признанию, не «страдает», а как раз наоборот). И несколько раз режиссеру удается поймать своих героев в по-настоящему важные и до интимности теплые моменты. Пожалуй, это и есть самое главное в этом фильме. Ведь это первая и, видимо, последняя возможность увидеть Грету еще до того, как она превратилась в идола для зумеров и активистскую поп-икону — редкая удача для документалиста и его зрителей. При этом Гроссману удается до конца выдержать авторскую ноль-позицию, почти всегда оставляя нас наедине с героиней и лишь изредка вставляя в картину обрывки чьих-то (но не своих) мнений о Грете и ее деле. Поэтому фильм может заинтересовать людей самых разных взглядов и убеждений: фанаты «Жанны Д’Арк наших дней» найдут еще больше поводов для восхищения кумиром, а остальные смогут понаблюдать за зарождением в центре современной Европы нового культа.

Не столько журналистская, сколько активистская, но чрезвычайно важная социальная документалистка, рассказывающая о том, каким притеснениям подвергаются гомосексуалы в Чечне. По жанру это не только памфлет, но и настоящий триллер — герои (их лица изменены) всеми возможными способами бегут с юга России, а мы, спустившись на девятый круг ада, понимаем, что их права здесь не стоят ровным счетом ничего.

Активизм меняет мир: этот чешский док не только обличает сетевых педофилов, но и устраивает на них настоящую охоту (в рамках закона, разумеется). Для этого режиссеры Барбора Халупова и Вит Клусак пригласили трех актрис (Сабина Длоуха, Анежка Питартова и Тереза Тежка), чтобы они сыграли 12-летних девочек, которые выходят в интернет, чтобы завязать знакомства со взрослыми мужчинами (те же первым делом показывают им свой член). Для создания аутентичной атмосферы в павильоне были выстроены декорации детских комнат, а для консультаций по поводу этических вопросов приглашены психологи, сексологи и другие эксперты. За время эксперимента, длившегося десять дней, с подставными девчонками связались 2458 мужчин, некоторые из них попали в фильм (все лица замазаны). Как сообщают финальные титры, было заведено несколько уголовных дел, а ситуация взята соответствующими инстанциями на контроль, однако нет ощущения, что это что-то сильно изменит. «Пойманы в сети» не просто док с актуальной проблематикой, а увлекательный триллер с хичкоковским саспенсом и финчеровской перверсивностью. То, с каким азартом «жертвы» превращаются в охотниц, заставляет вспомнить слова Малкиной из «Советника»: «Охотник обладает грацией, красотой… и чистотой своего сердца, какую не найти больше нигде». Но конечная цель документалистов все же не педофилы (изловить всех, понятно, невозможно), а социальные сети, которые намеренно не ужесточают правила для своих пользователей, чтобы не потерять аудиторию. Халупова и Клусак детально — даже, может быть, чересчур подробно — показывают механизм их работы, и то, с какой легкостью мужчина в интернете может познакомиться с маленькой девочкой, то, как он почти сразу начинает перед ней мастурбировать, конечно, ошарашивает.

Халик Аллах начинал как фотограф хип-хоп-группировки Wu-Tang Clan, а затем переключился на кино. За его плечами уже есть такие картины, как «Field Niggas» и «Black Mother». В своей новой, вводящей в транс работе он следует за гаитянином Френчи по злым улица Нью-Йорка, в результате чего прогулка по Гарлему превращается в духовный опыт, соединяющий в себе съемку на 8- и 16-миллиметровую пленку, а также видео.