3 сатирических хоррора про арт-рынок

Это не ремейк и не ребут «Кэндимена», а сиквел, точнее (учитывая то, что у хоррора Бернарда Роуза, разностороннего постановщика и пионера цифрового кино, уже было два продолжения) квадриквел. Так что если вы не видели оригинал, имейте в виду, что когда всплывет история, связанная с Хелен Лайл (сыгранной Вирджинией Мэдсен), вы можете упустить (или не понять) массу интересных деталей. Это был, так сказать, дисклеймер. Что до сюжета, то в этот раз авторы фильма (среди которых продюсер и со-сценарист Джордан Пил) решили зайти в социальную тему афроамериканских трущоб через арт-рынок. Памятный по первой части черный гетто-квартал Чикаго Кабрини-Грин (у Клайва Баркера в рассказе «Запретное», по которому снят фильм, действие происходило в Ливерпуле), окончательно превратился в зону отчуждения. Туда за вдохновением для написания своих полотен отправляется молодой и перспективный художник Энтони МакКой (Яхья Абдул-Матин II), услышав от брата (Натан Стюарт-Джаретт) своей девушки, арт-дилерки Брианны Картрайт (Тейона Пэррис) городскую легенду о Кэндимене — серийном убийце с крюком вместо руки и окруженным роем пчел (неприкаянных душ), который приходит, стоит пять раз сказать своему отражению в зеркале «Кэндимен».

Символично, что фильм Нии ДаКосты, как и оригинал, начинается с длинного проезда камерой, в ходе которого мы видим высотные здания, которые, по всей видимости, пришли на смену трущобам. Но копни поглубже — и в сердцевине этого напускного благополучия окажется гнойник, который только и делал, что набухал последние десять лет. Однако дело не только в жилищной реформе белых властей (задача которых замаскировать проблему, проведя косметический ремонт), она гораздо шире. Тут и институализированный расизм, и полицейский беспредел (куда же без него?), и классовое расслоение уже среди самих афроамериканцев (про что, собственно, и были «Мы»). Энтони более привилегированный, чем его черные братья, художник, отправляется в гетто, чтобы показать несправедливое устройство жизни (или же нажиться на страданиях людей?). Как говорит пассия главного героя, увидев его свежие работы: «Слишком лобовой подход. Ты не оставляешь место для трактовок. Отходишь от символов насилия к его прямому описанию. Как это действует? Это больно». Хочется верить, что этот пассаж — саморазоблачительная сатира про художников, эксплуатирующих тему черных трущоб, к которым, разумеется, относятся и авторы этого фильма. При этом режиссерка на таком примере намерено вводит в повествование дихотомию между живописцем и его пассией, кураторкой и галеристкой, которая видит ситуацию лучше и объемнее возлюбленного, так что не остается сомнение, на чьей стороне симпатии постановщицы. Это если говорить про содержание картины. Если про ремесло: новый «Кэндимен» поставлен достаточно лихо. Убедительная режиссура, мастерски выстроенный саспенс, отлично придуманный прием с анимационным театром теней, который выполняет роль флэшбеков. Это точно один из самых жутких хорроров, что выходили в последнее время. После него еще долго не хочется подходить к зеркалам и держаться подальше от пчел и типов с леденцами. Не пропустите!

Один из самых пронзительных фильмов 2019 года, стилистически очень похожий на «Ворона» и другие мрачные картины из 90-х, которые в массе своей были про настоящее зло. Тут зла тоже в избытке: по сюжету талантливая, но несобранная художница Деззи (Дора Мэдисон) впадает в творческий ступор и никак не может закончить картину, за которую ей уже заплатили гонорар. В поисках вдохновения она отправляется за стимуляторами: сначала пробует наркотик под названием Diablo, затем занимается групповым сексом с парочкой, как будто бы вышедшей из картины «Выживут только любовники». Это помогает: Деззи начинает снова рисовать. Но есть и побочный эффект — художница ничего не помнит, а трупы вокруг нее начинают расти в геометрической прогрессии. Наверное, не лишним будет сказать, что «Блаженство», как и «Бархатная бензопила», это арт-хоррор, который в несколько сгущенных, но правдивых красках показывает, как художник, уподобляясь вампиру, паразитирует на близких и не близких людях, не видит ничего, кроме своего раздутого эго, и всегда рисует истории про себя. Разумеется, это не может привести ни к чему хорошему, но это цена, которую приходится платить за талант. Ведь что такое в сущности искусство? Это сила, которая разрывает тебя на куски. 

Показанный на фестивале «Сандэнс» сатирический, но по большей части издевательский арт-хоррор режиссера «Стрингера» Дэна Гилроя. Гилрой по первой специальности сценарист, и он хорошо чувствует слово, поэтому его герои (критики, галеристы, кураторы и художники) в фильме ведут потрясающие диалоги, а в поле его критического жала в этот раз попала не журналистика и адвокатура, а арт-среда. Довольно легкая мишень, скажете вы, но в том-то и дело, что «Бархатная бензопила» — не совсем сатира и не совсем хоррор. Это скорее ерническое и китчевое высказывание об испепеляющей силе искусства — совсем как «Сигаретные ожоги» Джона Карпентера. Нельзя также не отметить Джейка Джилленхола, который в «Стрингере» играл монструозного и не моргающего телеоператора, а тут блистает в роли бисексуального и по-настоящему влюбленного в искусство арт-критика.