Рекомендации для вас
Популярно сейчас
«Золотую пальмовую ветвь» и приз за режиссуру Каннского фестиваля 2003 года принесла Гасу Ван Сэнту («Мой личный штат Айдахо»), который с фильмом «Джерри» явно обрел второе дыхание, хроника одного дня из жизни средней школы, закончившаяся бессмысленным расстрелом. Десятки миллионов, которые добыл Ван Сэнту «Умница Уилл Хантинг», он тратит на кино, которое всегда мечтал снимать. Как настоящий террорист и структуралист, он разрушает кинограмматику, чтобы освободить кино от диктатуры киноязыка. Как мужчина, оставшийся сердцем 16-летним, прислушивается камерой, как фонендоскопом, к сердцебиению подростков. Наблюдает их нежность, их глупость и их агрессию с уважительным вниманием зоолога, изучающего жестокую жизнь львиной стаи.
| Триллер, Драма, Криминальный |
| 18+ |
| Гас Ван Сэнт |
| 29 августа 2003 |
| 1 час 22 минуты |
| 30 |
Трейлеры и кадры
Режиссёр
Все
Как вам фильм?
Рецензия Афиши
Двое не слишком популярных в своем десятом классе американских школьников купили через Интернет винтовки, пули и гранаты, в один ничем не примечательный учебный день пошли в родную школу и разрядили обоймы в однокашников и учителей. 13 человек погибли. Все знают о Колумбайн. Документалисту Майклу Муру, взявшему в этом году «Золотую пальмовую ветвь» Канн, это происшествие дало повод для гневной кинопровокации «Боулинг для Колумбины» — про язвы американского общества. Гас Ван Сэнт, получивший за вольную экранизацию случая в Колумбайн — фильм «Слон», о котором мы бишь, — каннскую «Пальму» год назад, использовал его как предлог для элегии на неэлегичную в принципе тему «… подкрался незаметно». Его отстраненная зарисовка из жизни школы, заканчивающаяся пальбой, стоит перед глазами много дольше, чем муровская богато аргументированная проповедь.
«Слон» — штучка деликатная; ее зрительский потенциал выше предыдущего вансэнтовского «Джерри», где двое пацанов просто шли полтора часа по пустыне, пока один не умирал от жажды, а второго не подбирала попутка, лишь оттого, что в финале «Слона» есть несколько убийств из огнестрельного оружия, а посредине — сцена мальчишеского секса, правда, краткая и целомудренная. Режиссер самого романтического гей-фильма в истории кино «Мой личный штат Айдахо» (1991), в 1997-м он заработал кучу денег на успешном, стопроцентно американском «Умнице Уилле Хантинге», хотя руководило им не желание вписаться в истеблишмент, а благое намерение покровительствовать эфебам: дружки Мэтт Деймон и Бен Аффлек, тогда сценаристы-любители, получили с фильмом путевку в жизнь. Свалившееся на него богатство Ван Сэнт придумал тратить на некоммерческие кинопроекты про то, что интересно; а интересны ему, если кто помнит наше прошлогоднее интервью с режиссером: а) сверхдлинные планы Белы Тарра и Тарковского («Нужно дать кадру умереть по собственной воле»), б) структурализм («Киноязык, как и любой другой язык, — орудие диктатуры; я ищу в нем слабые места, чтобы сделать пробоину в диктате языка и так урвать у него хотя бы минуту полной свободы») и в) молодые лица. Потому что смерть, тема и объект наблюдения в «Слоне», — бомба с часовым механизмом, подброшенная в каждое тело, и с молодой кожей она составляет особенно зловещий контраст.
В прошлом году я назвал «Джерри» самым актуальным фильмом года наряду с «Необратимостью». «Слона» с «Необратимостью» роднит не только манера снимать одним планом 5-10-минутные эпизоды, следя камерой за героями, преодолевающими лабиринты коридоров, но и смысл: жизнь прерывается в одночасье, наши планы, заботы, намерения, наши грешность или праведность не имеют никакого отношения к траектории нашей смерти. Первая пуля, настигающая первую героиню, вылетает со стороны камеры, которая до этого отслеживала ее путь из раздевалки физкультурного зала через всю школу в библиотеку, наблюдая ее со спины; стоит девочке повернуться лицом к камере, пуля без промедления войдет ей в грудь. Смерть не ждет за углом, к которому мы следуем, — она ежесекундно дышит в затылок и выбирает момент для удара наугад.
Самый ангельский образ «Слона»: светлый юноша с той любовью в глазах, о которой пел Джордж Майкл в “Jesus to a Child”, рассматривает свежепроявленные пленки со снятыми им самим фотографиями. Целлулоидные оттиски — второй объект внимания сегодняшнего Ван Сэнта. Подобно Годару, он пытается «найти слабые места в киноязыке», отбрасывая на собственный фильм тени кинопредков. На поверхности «Слона», влажной от дождя, жухлой от палой листвы, льняной от белокурых прядей, играют отблески. «Психоза»: мальчик в душе за полупрозрачной шторой, его не убьют, но поцелуют — впервые в жизни; позже он сам застрелит друга, который его поцеловал. «Смерти в Венеции»: один из убийц-любовников соблазняет другого, играя на пианино бетховенское «К Элизе». «Долгих проводов»: очкастые девочки в гребнях и спортформах на переменке в школьном дворе; влажный зеленый пейзаж снят с оглядкой на Тарковского. И в то же время школьных фильмов ужасов «Крик» и «Я знаю, что вы сделали прошлым летом»: в сцене налета подростки поодиночке бродят по темным школьным коридорам, тревожно озираясь, шум дыхания выведен громче других на звуковой дорожке. Висконти и подростковый хоррор конца 90-х уживаются в пантеоне Ван Сэнта естественно, заставляя вспомнить Евтушенко: «Понял я, что тайно был причастен стольким людям сразу всех времен». И то и другое Ван Сэнт вспоминает с равной нежностью, ведь то, что сегодня кажется нам в кино обыденным, вульгарным и даже признаком деградации Голливуда, на глазах становится ностальгическим прошлым. Поколению «Крика» уже 25 лет, а фильмы, как и люди, увы, недолговечны.
При чем тут слон, спросите вы? Самое крупное земное млекопитающее появляется на пару секунд, в глубине кадра, в виде черно-белого рисунка, вырванного из учебника зоологии, который висит на стене в комнате мальчика-убийцы. Выбирая название, Ван Сэнт повел себя как Карлсон, который нарисовал лису и назвал картину «Мой любимый кролик». На вопрос Малыша, где же, собственно, кролик, Карлсон, если помните, ответил: «Лиса его съела». Вот об этом как раз и кино Ван Сэнта.
На мой взгляд, совершенно не заслужил этот фильм такого количества престижных наград, например, золотой пальмовой ветви и еще одного приза также канноского кинофестиваля за режиссуру. Начать пожалуй стоит как раз с нее, с режиссуры. Конечно, можно и нужно отметить, что Гас Ван Сентом был применен действительно очень любопытный прием — показать одни и те же события с разных ракурсов и со смещением акцента на какого-либо другого персонажа после n-ого повтора этой сцены. Выглядит это оригинально, но что касается всего остального, то тут просто тихий ужас. Герои фильма кажутся абсолютно бездушными существами, и отнюдь не в силу их смелого и решительного поступка в конце фильма. Им попросту не прописали каких-либо черт характера, отчего актерам просто нечего было играть; на протяжении всего действия можно сосчитать пару-тройку абсолютно бессодержательных и крайне скудных диалогов, которые и длятся то совсем недолго; поступок, например, двух подростков, устроевших «вендетту» над одноклассниками в финале, вообще никак не мотивирован. Поэтому, кстати, этот самый поступок выглядит в фильме скорее смешно, чем грустно, и не вызывает хоть каких-нибудь эмоций, я уж не говорю о сильном чувстве волнения, как это было к примеру, во время просмотра нашумешвего эстонского «Класса».
Ежели сравнивать эти два фильма (Мне так будет легче выразить основные претензии к фильму), то для меня тут превосходство картины Ильмара Раага над работой Гас Ван Сента, практически во всем, очевидно. В «Классе», если под конец фильма, перед финальной сценой расправы, было невероятно сильное напряжение, казалось, что вот-вот сердце из груди выпрыгнет, то последующий момент развязки был таким мощным ударом под дых. Эстонскому режиссеру в «Классе» удалось показать очень сильную, естественную жизненную драму, при том что он не использовал в повествовании всяких новоротов типа съемки одних и тех же сцен от лица разных персонажей. Он сделал абсолютно типичное по своей схеме кино и за счет этой простоты и выиграл. Все что ему требовалось — выразительно прорисовать характеры персонажей и безвыходность положения двух из них, загнанных в угол своими одноклассниками, и не нашедших для себя иного выхода, как покончить сначала с ними, а затем и с самими собой, что режиссер и сделал. Героями «Класса», в отличие от двух придурков из «Слона», двигало не банальное желание пострулять по живым мишеням, а чувство безысходности, что вызывало искреннее к ним чувство сострадания, когда же герои «Слона» смогли лишь вызвать к себе чувство отвращения и неприязни. Убитых же ими жаль не было, поскольку до этого ни одному из них Ван Сентом небыло уделено должного внимания; их так называемые проблемы и трудности школьных дней здесь носят формальный характер — они затрагиваются коротко и вскользь. Да и какие могут быть проблемы и характеры, когда есть такая крутая вещь как нестандартная съемка одних и тех же эпизодов?
«Слон» — кино пустое, безынтересное и, что самое обидное, слишком равнодушное. Его отстраненность, безэмоциональность была бы оправдана, если бы фильм нес за собой какую-то действительно важную или новаторскую идею. Социальная проблема в фильме, конечно, присутствует, но даже она здесь кажется формальной — Ван Сент не предлагают каких-либо вариантов решения заданной им же проблематики. Он просто сухо, приукрасив при этом картину музыкой Бетховена и спецэфической съемкой, выносит ее на обозрение, дескать «смотрите и будьте в курсе». Ну посмотрели. Ну в курсе. А что дальше то?
Есть мнение, что «Слон» — кино о смерти, которая как бы дышит в затылок каждого и в любой момент может нанести сокрушительный удар (Большую часть времени оператор снимает героев со спины). По мне так сия мораль, даже если она и подразумевалась режиссером, а не является лишь плодом фантазии одного из поклонников фильма, может помочь зрителю примерно столько же, сколько, если бы ему (зрителю) напомнили о том, что смысла жизни нет, так как рано или поздно тот все равно умрет. Это не философия жизни, и даже не философия смерти. Это простая констатация ненужного человеку факта. Ненужного потому, что лишнее напоминание о неизбежной смерти вряд ли будет способно помочь человеку в жизни.
Бессмысленно проведенные 2 часа и потраченные 600 тенге... (рублей 150). За что дали ветку, не ясно, лучшей режиссуры я не увидел... Если сократить разноракурсовые походы по коридорам, то фильм, без потерь, уменьшился бы в два раза. Кстати, эта девочка с некоординированными движениями и отсутствующим выражением на лице, напоминающая мне все анекдоты про даунов, вместе взятые, очень уморительно бежала по коридору - спасибо ей за это, ибо она сократила своим бегом фильм минуты на три . Кстати, лицо отсутствующее было не только у нее, а у всех в этом фильме. Полное отсутствие эмоций у убийц и у их жертв не вызывало никаких чуств со стороны зрителя - происходящее никак не воспринималось как реальность. Опять же, режиссерский прикол - черный чувак в желтой футболке шел с видом терминатора, как будто имел священную миссию - спасти весь мир, был просто убит без лишних слов... (тут, конечно, все от него чего-то ждали).
В общем, планомерный отстрел продолжался минут 20, никакая полиция помешать пацанам не решилась, и на, с большой натяжкой, "кульминационном" моменте показывают картинку а ля "облака -белогривые лошадки" и начинаются титры... по залу прокатывается недоуменное "чё? всё?" и народ, чуствуя себя оскорбленным уходит.
Что мы имеем в результате - полуторачасовое скучное ожидание финала (так как сразу становится ясно, чем все кончится), унылая развязка (а ля отстрел из брата 2), плохая игра актеров, невнятные взаимоотношения героев и отсутсвие общего смысла. Что до нас хотели донести, я так и не понял, что жизнь ничего не стоит, ясно и так. В общем, в утренних новостях о террорестическом захвате школы я почерпнул для себя гораздо больше, нежели за время просмотра этой картины...
И никто, восторгающийся Гасом ван Сентом, не переубедит меня, что в этом фильме болше смысла, чем в Бумере, тот хотя бы смотреть было не скучно.
... Эрик Харрис и Дилан Клеболд, ученики старших классов, пришли в школу Колумбайн с оружием. Они прошли путь от стоянки через кафетерий и школьные коридоры до библиотеки, расположенной на втором этаже. Они стреляли в школьников, в учителей, в белых, в черных, они стреляли во всех. В тот день они претворили в жизнь свой давний замысел. Апогей ненависти, вырвавшейся наружу. Не остановленной, да и, пожалуй, неостановимой плюшевым американским менталитетом, ненависти. Это был день их триумфа. И их смерти. Примерно в 14:00 они застрелились рядом со стеллажом учебников для средних классов.
СМИ обвиняли все, чем дышало наше молодое поколение - насилие по ТВ, компьютерные игры, жестокую музыку. Слона не заметил никто.
Моя любимая история обрела воплощение на экране благодаря Ван Сенту. Но, к сожалению, пересказа истории я так и не увидел. История происходила не так, и раскрыта не полностью. Сент сделал все по-своему. А ведь мог бы получиться куда более весомый по содержанию фильм. Чего стоят многочасовые диалоги убийц, которые они вели перед включенной на запись камерой. Звонок отца Дилана в 911, в котором он спрашивает, не замешан ли его сын в происшествии. Тусовка неформалов под названием "Raincoats". Смех человека, стреляющего в ребенка. Много чего можно было бы показать. Но это было бы совсем иное кино.
Режиссер оставил нам атмосферу и напоминание о том, что может произойти даже в самом райском уголке мирной сабурбии. Секвенции сюжета, маятником отсчитывающего время до трагедии, резко остановятся в конце. И зазвучит Бетховен.
После фильма оденьтесь и выйдите на улицу. Вам покажется, что вы смотрите на себя со спины, как в компьютерной игре. Под играющую в голове мелодию зайдите в метро. Всмотритесь в лица людей... И если первое, что вы услышите - это звонок мобильника, пищащего "К Элизе", значит, я не одинок в своей удивительной заинтересованности в этой жутковатой истории...
Кстати, если кто не в курсе - создатели "Южного Парка" родом из того же местечка, и учились в той же самой школе. "Боулинг для Колумбины" - must see.
Один день из жизни школы. Один и тот же день, одни и те же ситуации показаны с точки зрения разных участников. Все они живут, общаются, говорят и решают по вседневные дела. Кто то идет, кто то бежит, но у всех один путь. И один конец этого пути. Смерть.
Школа это место где ритм жизни созвучен ритму биения сердца молодости. Где у подростков собственные комплексы перемешиваются с выпадами на комплексы окружающих. Где девочкам сложно прятать от родителей наркотики, а мальчикам сложно быть мальчиками.
Слон - символ мудрости, силы и благоразумия. Слон Гас Ван Сэнта показывает, что и сила и мудрость могут быть разными.
Если честно, то я был поражён качеством "Слона". Уже года два не видел такого впечатляющего кино. Особо понравились 2 вещи:
съёмки - фотографическое качество в кино редко удаётся реализовать. Каждый кадр насыщен, даже во время бесконечных передвижений героев, превосходные цвета и планы.
И второе - взгляд на убийство...
Это как в жизни - отсутствие патетики, просто хлопок и всё... Никаких кровавых сцен. Достаточно редкий взгляд в мире кино
Ну и конечно герои - я думаю, актёрский состав подобран безупречно.
Советую! Понравится...
Конечно, "гоблинам" лучше на "Слона" не ходить. Во время просмотра фильма пара таких бедняжек ёрзали весь фильм и скучали. Просто это кино не для всех. Для любителей массового кино - лучше на "Человека - паука". Там спецэффекты.
Все
Читайте также
