Музей в Санкт-Петербурге

Музей петербургского авангарда

«Музей петербургского авангарда» — звучит внушительно, можно сказать, грандиозно; на деле — скромный деревянный домик на улице Профессора Попова, 10, абсолютно неприметный (если не брать в расчет теперешний его контраст с соседствующими домами в стиле модерн и промышленного толка советской застройкой Аптекарского острова). Яркая вывеска на крыльце доверия особого не вызывает, пусть и филиал Музея истории города, — это как если бы троянский конь простоял до наших дней, а потом в нем решили бы открыть музей истории Трои. Наверное, было бы небезынтересно.

Своим появлением музей обязан тому, что в 1912 году в квартире №12 этого деревянного домика поселился художник, музыкант, педагог и издатель в одном лице Михаил Васильевич Матюшин и жена его, Елена Генриховна Гуро — художница и поэтесса символистского, как и полагалось в те годы художницам и поэтессам, толка. В 1910-1920 годы дом Матюшина стал своеобразной штаб-квартирой русских кубофутуристов. Здесь бывали Малевич и Филонов, позже — молодые ученики Матюшина: сестры Эндер, Делакроа, Костров, Магарил; здесь же жили и работали Маяковский и Хлебников. Вторая жена Михаила Матюшина, Ольга Константиновна, прожила в доме на Профессора Попова, бывшая Песочная, до 1972 года, сохранив мемориальную обстановку квартиры, личные вещи, живописные и графические работы Матюшина и Гуро. Последние сразу после смерти Матюшина в соответствии с завещанием были переданы в дар Русскому музею, но потом возвращены за ненадобностью. В один день подъехал грузовичок, и вежливые грузчики вывалили картины у входа, оставив слепую к тому времени Ольгу Матюшину наедине с ненужными, как выяснилось, никому работами. Когда в 1978 году хозяйка умерла, домик вместе с картинами перешел во владение Музея истории города. Большая часть работ потому и сохранилась, за исключением разве что деревянной скульптуры, что погибла раньше — вскоре после того как коллекцию вернул Русский музей, в дереве завелся жучок, из-за чего Ольге Константиновне пришлось сжечь все разом в печке.

Дом, в общем, разделил печальную судьбу дерева. Чудом не разобранный на дрова в блокаду (благодаря заступничеству Всеволода Вишневского), он дважды горел уже в 90-е, так что в нынешнем состоянии представляет собой совершеннейший новодел — снаружи, но не внутри. Притом что личных предметов, собственно принадлежащих Матюшину, в коллекции Музея истории города — на зависть многим мемориальным музеям: и тросточка, и письменные принадлежности, и даже громоздкие стол и пианино, есть на чем сыграть — восстанови обстановку, развесь картины по стенам. Но не стали. Хочется верить, что и правда не из соображений экономии — интерьеры, ясно, капиталовложений требуют, — а из других каких-то соображений, сплошь этических. Дом ведь новодел? Что же восстанавливать жилище, в котором априори никто жить никогда не будет? Ограничились лишь мастерской Матюшина — там, собственно, и стол, и пианино, но в обстановке тоже скорее условной, как и в остальной экспозиции: масштабные фотографии от пола до потолка призваны помочь зрителю уловить ветер времени и подсмотреть «как это было» словно бы через замочную скважину (авторы экспозиции — Борис Робенко и Вячеслав Глазков). Вся в общем небольшая постоянная экспозиция разместилась на втором этаже, где кроме мастерской — два зала с работами уже упомянутых учеников Матюшина из созданной им в 1920-х группы «Зорвед» (зрение и ведание), ставившей задачу овладеть «расширенным смотрением» — научиться видеть всей поверхностью тела, например, затылком. Первый этаж почти полностью будет отдан под временные выставки, кроме небольшого пространства, предваряющего экспозицию, призванного ввести посетителя в курс дела: некоторые документы, личные вещи за стеклом да все те же гигантские фотографии по стенам. А дальше два светлых зала, где станут постепенно показывать то многое, что в постоянную экспозицию не вошло, но внимания требует. До апреля — мемориальная экспозиция «Пролог петербургского авангарда», посвященная Матюшину и Гуро; а дальше, надо полагать, пойдет основная часть.