«Клык», «Аттенберг» и «Фаворитка»: что посмотреть у классных современных греческих режиссеров?

В 2009 году «Клык» Йоргоса Лантимоса победил в секции «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля, а затем номинировался на «Оскар» в категории «Лучший иностранный фильм». Все стали говорить о «новой (и странной, учитывая тематику и форму фильмов) греческой волне». Для создателей «Клыка» это стало полной неожиданностью, ведь кино родилось из глубочайшего кризиса, в котором находился греческий кинематограф. Именно тогда — на волне финансовых пертурбаций и массовых протестов в Афинах — Греческий центр кино переставал выдавать деньги продюсерам, а группа единомышленников решила снимать фильмы на свои деньги, в собственных апартаментах и с приятелями-актерами. В отличие от комедий, которые хорошо заходят греческим зрителям, это были абсурдистские драмы с высокой долей социального гротеска и перформативности.

Так, например, «Клык» — это перверсивная история про родителей, которые растят своих взрослых детей в социальной изоляции, врут им про окружающий мир, называя зомби цветочком, а кошку — лютым хищником, и заставляют старшего сына сношаться с коллегой отца семейства. Лантимос использует гротескную (даже трансгрессивную) форму, чтобы в метафорической форме рассказать про дисфункциональность любых отношений, построенных на лжи и подмене понятий, что актуально для консервативного греческого общества.

Об этом и его следующий фильм — «Альпы». Только в этот раз речь идет о тайном обществе, которое помогает людям справиться с утратой близкого человека, занимая на время его место. Это все дает повод поговорить о том, является ли человек лишь суммой качеств, которые легко скопировать, или чем-то большим. Вскоре волна схлынула. На экранах появились фильмы, как будто бы специально сделанные под эту волну. Например, картина «Мальчик, который ел птичий корм» — она реально о мальчике, который ест птичий корм. Однако Лантимос остался. Он перебрался жить и снимать в Британию — и на данный момент остается самым узнаваемым греческим режиссером.

Режиссерка с величественным именем Афина Ракель Цангари училась в Штатах, успела засветиться в эпизоде «Бездельника» Ричарда Линклейтера, курировала в Остине (Техас) фестиваль короткометражного кино, а также поработала видеодиректором церемонии открытия летних Олимпийских игр 2004 года в Греции. Но самое важное — она вместе с режиссером Йоргосом Лантимосом основала независимую кинокомпанию Haos Film и спродюсировала первые три его картины: «Кинетту», «Клык» и «Альпы».

В свою очередь, первый фильм Цангари «Медленное дело Гоуинг» был назван авторитетным американским журналом Village Voice лучшим кинодебютом 2002 года, а вторая работа — «Аттенберг» — показана в конкурсе Венецианского фестиваля, где получила «Кубок Вольпи» за лучшую женскую роль Арианы Лабед. Лабед — звезда «Клыка» и «Альп», жена Лантимоса — сыграла в «Аттенберге» молодую девушку по имени Марина, которая живет в захудалом приморском городишке вместе с умирающим, но не теряющим оптимизма отцом-архитектором Спиросом (Вангелис Мурикис), который когда-то спроектировал этот город. То есть в картине есть общественно-политическое высказывание об умирании греческой провинции и ее обитателей. Так, отец Марины просит, чтобы его после смерти сожгли, но это можно сделать только в другой стране, потому что греческая православная церковь выступает категорически против кремации. Однако этим всем картина Цангари не исчерпывается. Также ей интересна и частная судьба Марины — как бы сказали, девушки с причудой.

Героиня Лабед любит смотреть образовательные передачи сэра Дэвида Аттенборо про животных (название фильма — искаженное название его фамилии) и подражать зверям. Еще она пытается разобраться со своей сексуальностью или, быть может, даже асексуальностью. В свои 23 она остается девственницей и дружит с сексуально активной подругой Беллой (Эвангелия Ранду), которая учит ее целоваться. Вскоре, впрочем, в их городке появится командированный инженер (сам Йоргос Лантимос), с которым у Марины закрутится довольно любопытный и ни на что не похожий роман.

В фильмах Цангари, как и у Лантимоса, много социального гротеска (что неудивительно: они выходцы из одного экспериментального театра), так что обоих поспешили записать в одну и ту же «новую греческую волну». Однако сами режиссеры наличие этой волны отрицали, как и сходство между собой. И действительно, несмотря на близкий метод, у них достаточно много различий. Если честно, «Аттенберг» кажется тоньше, умнее и интереснее «Клыка» и «Альп». В картине Цангари нет прямолинейности Лантимоса, в ней больше остроумия и полутонов. Это не злая, а трогательная и по-хорошему сентиментальная история про молодую женщину, которая, теряя связь (довольно нетипичную для патриархальной Греции) с близким человеком, пытается определиться с тем, кто она сама.

Еще одна интеллектуальная головоломка, к которой приложил руку постоянный соавтор и сценарист Йоргоса Лантимоса — Эфтимис Филиппоу. Это режиссерский дебют рекламщика Бабиса Макридиса, рассказывающий историю неудачливого водителя (Арис Серветалис), который живет и работает в автомобиле, в то время как самой твердой валютой в его мире является мед. Сюжет разыгран в традициях беккетовского театра абсурда и в антураже «Двухполосного шоссе». Но это ровно до того момента, когда герой не пересаживается на мотоцикл.

Этот переход персонажа в другую социальную страту и, соответственно, иное метафизическое состояние является главным предметом иронии картины, которая высмеивает ритуализированность любого общества, строящегося на понятиях классовой вражды. Стоит сказать, что вынесенная в название буква «L» — это сокращение от слова learning, «обучение». Именно ему посвящает себя главный герой, меняя ареал обитания.

После Макридис и Филиппоу еще раз объединятся для работы над отличным фильмом «Жалость», рассказывающим про юриста, который так привык к сочувствию, вызванному тем, что его супруга оказалось в коме, что когда жена выходит из комы, он оказывается к этому не готов. 

Впрочем, не стоит думать, что все греческие фильмы из «новой странной волны» устроены по принципу интеллектуальных ребусов. Например, «Утраченная молодость» — довольно простое кино. Это сделанная в стилистике Ларри Кларка молодежная драма, постепенно перерастающая в остросоциальное высказывание. Кино снято с двух точек зрения: обаятельного парня-скейтера Хариса (Харис Марку), который удущающе жарким летним днем валяет дурака с друзьями и безуспешно пытается залезть в трусы любимой девушки, и пожилого полицейского Василиса (Иеронимус Калецанос), которого просто все достало. Может показаться, что у них нет ничего общего: у одного все только впереди, а у другого за плечами семья и куча разных проблем — но трагизм ситуации в том, что реквием по утраченной молодости придется услышать им обоим.

Фильм выпускника Оксфорда Аргириса Пападимитропулоса как бы предваряет масштабные волнения и протесты в Афинах 2008 года, но не пытается ставить диагноз обществу, а на примере частных историй показывает, как маленький огонь способен перерасти в большое пламя. А также как из-за случайного соприкосновения энергетически заряженных людей все вокруг начинает полыхать.

Формалистский эксперимент Йоргоса Серветаса, который, как и братья Дарденны в картине «Два дня, одна ночь», помещает вестерн в современный контекст, подбивая его экзистенциальным подтекстом. Антигона (Марина Симеу) после долгого отсутствия возвращается на поезде в родной город — последний фронтир, который прогнил насквозь. Она устраивается работать учительницей и довольно быстро разбирается в местной расстановке сил. Посиделки в баре тут можно сравнить с пьянками в салуне, а пустынные индустриальные пейзажи — с песчаными прериями Дикого Запада.

Конфликт заявлен уже в имени героини — конечно же, она будет, как и в древнегреческой трагедии, отстаивать свою правоту и бороться за справедливость. Однако, несмотря на оригинальную задумку, картина не всегда может похвастаться изяществом исполнения: в ней хватает надуманности и жирных мазков, а в финале Серветас вообще дает Юрия Быкова или даже Дмитрия Астрахана. Но как эксперимент — это кино по-своему интересно, хотя бы в плане генезиса жанра «вестерн».

Новое упражнение в описании человеческой природы от Афины Цангари. В отличие от Лантимоса Цангари от греческой темы не отходит. Скорее наоборот: шестерых состоятельных греков она изолирует от общества на яхте в Эгейском море и придумывает им простой комический сюжет, который при желании можно считать как политическую метафору.

Маясь бездельем, мужчины изобретают себе соревнование и начинают всерьез сравнивать, кто из них лучше по всем возможным параметрам: от потенции и жилплощади до умения чистить столовое серебро и позы во сне. Кино из этой задумки получилось достаточно злое и однобокое. Однако смотреть его все-таки весело — бессмысленность соревнования оттеняют диалоги, которым самое место в каком-нибудь бадди-муви. Над этим жанром «Шевалье» тоже понемногу издевается, как и почти над всем, о чем он рассказывает. Некоторым мужчинам не удается вырасти. Этот факт сатирический фильм гречанки доказывает с хирургической точностью.

«Лобстер» — международный проект с мировыми звездами — стал для флагмана «греческой волны» Йоргоса Лантимоса серьезным медийным прорывом. Да и сам режиссер в этом фильме ощутимо вырос как художник. Продолжая работать в жанре абсурдистской антиутопии, он значительно усложнил ее. В мире «Лобстера» все люди обязаны иметь вторую половинку, а потерявшим ее необходимо найти новую — причем всего за 45 дней пребывания в специальном отеле в компании таких же брошенок. В случае неудачи людей превращают в любое животное на выбор (главный герой в исполнении Колина Фаррелла выбирает лобстера, так как они, вроде бы, живут по 100 лет) и отпускают в лес.

К слову, в этом лесу живет племя изгоев-одиночек, которое подчиняется столь же нелепым порядкам — в их общине запрещено не только строить отношения, но и помогать друг другу, а также танцевать под одну и ту же музыку. Эти два зеркалящих друг друга мира находят отражение и в системе персонажей: пары здесь складываются на основе простой, но определяющей черты — близорукости, отсутствия эмпатии или кровотечения из носа. После эту общую черту людям порой даже приходится культивировать и усугублять в себе ради долгой и счастливой жизни с партнером.

Таким образом, фильм Лантимоса представляет собой причудливую и многомерную систему больших и маленьких дихотомий. Режиссер откровенно издевается над жанром антиутопии, чтобы перепридумать его заново. Абсурд сменяется удивительно точными бытовыми подробностями — а схематичные, на первый взгляд, персонажи иногда оказываются пугающе живыми. Не говоря уже о том, что это гомерически смешное и леденящее душу кино. В многомерном мире «Лобстера» можно рассмотреть целый калейдоскоп тем на любой вкус — от глобализма и конформизма до тотального одиночества. При этом важна не каждая тема по отдельности, а все они в совокупности. Помимо этого фильму Лантимоса удается вывести и доказать простую теорему — все ценное в этой жизни рождается на грани. И сохранить что-то важное можно, только чувствуя, меняясь и жертвуя чем-то, без чего вчера, казалось, невозможно было обойтись.

Немолодой и не очень успешный у женщин врач Костис (Макис Пападимитриу) прибывает на греческий остров Андипарос, чтобы работать в оздоровительной клинике — но встречает Анну (Элли Трингу) и ее друзей, отвязных туристов-нудистов, и в его душе поселяется едва уловимое беспокойство. Очарованный девушкой, он пытается подкатить к ней — и у него это даже получается, но ненадолго. И снова Аргирис Пападимитропулос («Утраченная молодость») берется рассказать про людей из двух непохожих миров, из-за трения между которыми начинают лететь искры. Но в этот раз он использует метафору пляжного загара. Как известно, загару рано или поздно свойственно сходить, однако не в этом случае. Жаркое солнце и ураган эмоций так обжигают боящегося сгореть главного героя, что ожоги от этого сумасшедшего лета останутся с ним навсегда.

У хирурга (Колин Фаррелл) есть жена-офтальмолог (Николь Кидман) и двое очаровательных детей (Раффи Кэссиди и Санни Сулджик), а еще у него довольно странные отношения с юношей по имени Мартин (Барри Кеган): он совершает с ним длительные прогулки и угощает картошкой фри. Но во всем этом нет какого-то сексуального подтекста — просто доктор и парень связаны одной медицинской ошибкой, приведшей к трагедии. Именно трагедию в ее древнегреческом виде и конструирует Йоргос Лантимос в своем новом фильме, ключом к пониманию которого служит название, отсылающее к «Ифигении в Авлиде» Еврипида.

Режиссер играет со зрительским вниманием: в первой половине картины упоительно нагнетает саспенс — в том числе благодаря издевательскому саунд-дизайну (состоящему, как и положено античной трагедии, из хора). Во второй — обрушивает на зрителей греческую (пришедшую вслед за корейской) жестокость. При этом он не забывает насыщать фильм социальным гротеском, который, как и в «Лобстере», строится на пустых, а точнее, формализованных отношениях между людьми. Однако в этот раз социальный гротеск разбивается о тяжеловесный религиозный и мифологический символизм. «Убийство священного оленя» во всех смыслах удушающая картина — и это скорее не комплимент.

Режиссер Димитри Логотетис не имеет никакого отношения к «новой странной греческой волне», так как не живет в Греции с шести лет (в детстве он с родителями эмигрировал в США), но корни все же дают о себе знать. За долгие годы работы в Голливуде он снял несколько картин — а недавно принял участие в перезапуске легендарной франшизы «Кикбоксер»: сначала в качестве продюсера и сценариста («Кикбоксер: Возмездие»), а затем уже и режиссера. Перезапуск получился вполне достойным.

Поскольку Жан-Клод Ван Дамм повесил перчатки на гвоздь и перешел на тренерскую работу, возможность махать ногами представилась молодому канадскому каскадеру Алену Мусси. С этой задачей он справляется неплохо, а вот восполнять недостаток актерской харизмы приходится Ван Дамму, причем для пущего колорита его даже ослепили. Также актерский состав укрепили с помощью медиаперсон вроде боксера Майка Тайсона, футболиста Роналдиньо и Кристофера Ламберта, который, словно Рейден, зазывает главного героя на смертельную битву. К слову, место противника Мусси занял исландский силач Хафтор Юлиус Бьернссон, известный как Гора из «Игры престолов».

Молодому чемпиону в исполнении Мусси, чтобы одолеть противника, предстоит пройти через изнурительные тренировки и тонны нравоучений от ветеранов, разбавленных самоироничными прибаутками. Пожалуй, эти старческие подколы — лучшее, что есть в фильме. Но и ногами здесь машут очень и очень неплохо: в фильме есть круто снятая одним планом сцена пятиминутной драки в тюрьме, еще одна на причале, а также финальный бой с Горой, который длится порядка 30 минут.

Начало XVIII века, Франция и Великобритания грызутся за испанское наследие, а британские придворные — за внимание королевы Анны (Оливия Колман). Лучшего всего это получается у герцогини Мальборо (Рейчел Вайс) — давней подруги и любовницы августейшей особы, но расстановка сил может поменяться с прибытием экс-дворянки Эбигейл (Эмма Стоун). Устроившись во дворец прислугой, она неожиданно становится не последней фигурой в этой политической шахматной партии.

Разумеется, «Фаворитка» Йоргоса Лантимоса не просто черная костюмированная комедия про грязь дворцовых интриг. Это и безжалостный триллер об отношениях, основанных на подавлении и манипуляции, а также нервозная трагедия о борьбе за власть внутри отдельной личности — между ее желаниями, нуждами и сложившимися обстоятельствами. «Фаворитка» хороша не только отличными актерскими работами (особо неподражаема Колман). Лантимос не отказал себе в удовольствии придумать в паре с оператором-виртуозом Робби Райаном (который отвечал за картинку вестерна «Строго на запад») заковыристый видеоряд с приветом кубриковскому «Барри Линдону»: снимали на пленку, против света или при свечах, на широкий угол или с обилием желтого и белого. Иными словами, фильм заставляет себя смотреть глазами не слишком здорового, нервозного человека. Для сравнения: в «Убийстве священного оленя» Лантимос часто прятал камеру под потолком, чтобы придать ей характер античной трагедии. Вот в «Фаворитке» он не отказался, как и Кубрик, продемонстрировать, что человеческая доля — дело незавидное. Даже для знати и королевы.

Во время всемирной пандемии (не коронавируса), вызывающей внезапную амнезию, мужчина средних лет оказывается вовлечен в программу, разработанную для того, чтобы помочь пациентам обрести новую личность. «Яблоки» сосредотачиваются на антиутопической альтернативной реальности, подобной мирам Филипа К.Дика, где амнезия является обычным делом, поразившим сознание миллионов мирных жителей. Фильм можно отнести к «новой греческой волне», однако, если работы ее лидера Йоргоса Лантимоса больше сосредоточены на абсурдистском нарративе и мрачном юморе, режиссер «Яблок» Христос Нику предпочитает более драматический подход. Один из самых трогательных и провокационных фильмов 2021 года.