Краткая история зомби-хоррора. Часть I: от «Белого зомби» до «Обители зла»

В современном кинематографе зомби-эпидемия обычно является следствием распространения того или иного вируса. Однако изначально термин «зомби» был неразрывно связан с вуду. В подробностях этот культ и зомбирование в книге «Остров магии» (1929) описал репортер Уилльям Сибрук, побывавший на Гаити на многих вудуистских обрядах. После публикации Сибрука в США возник всплеск интереса к живым мертвецам. На этот феномен быстро отреагировала продюсерская компания Виктора Гальперина, уже в 1932 году выпустившая картину «Белый зомби», действие которой разворачивалось как раз на Гаити. Роль обольстительного вудуистского колдуна Легендре исполнил Бела Лугоши, ранее сыгравший Дракулу в ленте Тода Браунинга.

По сюжету к нему обращается мужчина по имени Чарлз Беамонт (Роберт Фрейзер), потерпевший крах в попытках заполучить свою возлюбленную — Мэделин (Мэдж Беллами), которая вот-вот должна выйти замуж. Легендре с помощью магии «умерщвляет» и воскрешает девушку, впоследствии заключая ее в своем замке. В это время ее жених, Нел Паркер (Джон Харрон), объединяется с охотником на зомби, доктором Бернером (Джозеф Кофрон), чтобы спасти невесту. Разумеется, мелодраматическая история тут отходит на второй план, уступая место социально-политическому подтексту, для выражения которого присутствие зомби в кино зачастую использовалось в качестве метафоры. В «Белом зомби» на поверхности лежит тема рабства, к чему отсылают, например, образы зомбированных рабочих, трудящихся на сахарном заводе.

Также огромное влияние на жанр зомби-хоррора оказала картина «Я шла рядом с зомби» (другое название «Я гуляла с зомби») Жака Турнера. Согласно сюжету медсестра Бетси Коннел (Фрэнсис Ди) отправляется на остров в Вест-Индии, чтобы позаботиться о Джессике Холланд (Кристина Гордон) — жене богатого плантатора Пола Холланда (Том Конуэй). Постепенно между Коннел и Холландом разворачивается love story, на фоне которой Бетси узнает, что Джессика на самом деле зомбирована.

Фильм Турнера был снят в 1943 году — и смотрелся довольно смело по тем временам. В отличие от «Белого зомби», в котором по большей части были зомбированы белые, картина концентрировалась уже на вопросе рабства, рисуя положение людей, которые были привезены в Вест-Индию с Гаити в невольничьем положении. Так, например, если зомбированные женщины в обеих картинах внешне выглядят одинаково, то образы рабочих несколько разнятся. Помимо этого отличаются концовки: финал «Белого зомби» предусматривал освобождение, в то время как лента Турнера не оставляла для него надежды, предоставляя на выбор либо тюрьму, либо смерть.

Постепенно культ вуду в зомби-хоррорах стал изживать себя. Фильмы меняли форму, исходя из исторического опыта, национального страха и общественных настроений. Новую жизнь в жанр вдохнула «Ночь живых мертвецов» Джорджа А.Ромеро. В картине в пригородном доме оказываются изолированы шестеро людей, вынужденные оборонять свое убежище от зомби. Среди них, например, мать с дочерью, которая до последнего отказывается принять смерть собственного ребенка и погибает от его же рук. Или некий Гарри (Карл Хардман), который, будучи мужем и отцом, а также — предполагаемо — состоятельным и уважаемым человеком, в ходе социального эксперимента Ромеро проявляет самые отрицательные черты. Вместо помощи в обороне дома Гарри конфликтует с темнокожим парнем Беном (Дуэйн Джонс), который, к еще одному удивлению зрителей, оказывается самым находчивым и командует белыми героями.

Однако памятуя о том, что в 50–60-е годы движения против расовой дискриминации находили мощное сопротивление (особенно на юге США), Ромеро не тешит ни себя, ни зрителей иллюзиями. Остальные герои боятся Бена даже больше, чем восставших из могил мертвецов. Также обращает внимание на себя радиотрансляция: диктор говорит, что причиной появления зомби могла стать радиоактивность космического аппарата, вернувшегося с Венеры. «Ночь живых мертвецов» вышла в 1968 году, а 60-е как раз стали первым десятилетием полетов в космос. Эти события сопровождались не только взрывом патриотизма, но и страхом перед неизвестной угрозой из иных миров. Позже эти страхи сполна отразил «Чужой» Ридли Скотта.

Человечество терпит крах и во второй части первой трилогии Джорджа А.Ромеро. Зомби-апокалипсис набирает обороты. Живые мертвецы уже заполонили крупные города, а выжившие пытаются спастись любыми доступными средствами. В центре сюжета оказываются четверо героев, нашедших убежище в пригородном гипермаркете. В новую ленту автор привнес то, что собирался сделать еще в первой картине, — комедию. Как только персонажи попадают в торговый центр, зрителю устраивается экскурсия по пустующим залам, где бесцельно слоняется нежить под веселенькую музыку. Вскоре под те же музыкальные мотивы (Ромеро активно использовал композиции итальянской группы Goblin и кучу свободной архивной музыки из музыкальной библиотеки De Wolfe) главные герои будут убивать зомби, словно ковбои.

Из предыдущей картины в «Рассвет» перешли две важные проблематики: расовая дискриминация и непринятие смерти. Из новых тем появилась критика общества потребления и войны во Вьетнаме, которая тогда находилась на пике. Главной мишенью культуры потребления в фильме становится торговый центр, который для людей превратился в одну из главных ценностей и куда их тянет по инерции даже после смерти. Живые мертвецы, блуждающие по гипермаркету, выглядят так, будто они зомбированы не вирусом, а рекламой. По другую сторону стоят, словно загипнотизированные, выжившие, видящие в убежище идилличное место, которое на самом деле создает ложное чувство покоя и защищенности. 

Вслед за социальными хоррорами Ромеро на экраны вышла другая трилогия — менее политизированная и более жанровая, начинавшаяся как дружеский капустник, а потом выросшая в культовую франшизу. По сюжету группа молодых людей выезжает на уик-энд в хижину в глухом лесу. В подвале они находят «Некрономикон» и аудиодневник бывшего хозяина хижины — пропавшего археолога. На записи он рассказывает о страшном зле и читает заклинание на древнем языке. Разумеется, зло пробуждается и призывает андедов — живых мертвецов, которые любят тупые шутки и жестокие убийства. Отпускникам придется постараться, чтобы дожить до рассвета. 

Из всех трех частей «Зловещих мертвецов» первая ближе всего к чистому хоррору. Сэм Рейми развил дебютную короткометражку «В лесах» в полный метр, минимальными средствами создав атмосферу ужаса, и сдобрил ее изрядной долей треша и фирменного юмора (в следующих частях они будет только расти). Культовый статус фильм получил во многом благодаря харизме Брюса Кэмпбелла, сыгравшего главного героя Эша Уилльямса. Ленивый, туповатый, самовлюбленный, сексистски настроенный, но когда нужно, находящий в себе силы для борьбы со злом — Эш становится героем, которого мы заслужили. Этим объясняется успех всей франшизы, а также ностальгическая радость фанатов от сериала «Эш против зловещих мертвецов».

В «Дне мертвецов» мы видим уже пик зомби-апокалипсиса — и именно эта часть считается вершиной творческого сотрудничества Джорджа А.Ромеро и Тома Савини. Художник по гриму должен был работать еще над «Ночью живых мертвецов», однако его призвали на армейскую службу, и он попал во Вьетнам. По признанию Савини, опыт военного фотографа сильно повлиял на его работу еще в «Рассвете мертвецов». Это правда. Во второй части для имитации крови использовался кукурузный сироп, также лента изобиловала разными сценами расправы как над зомби, так и над людьми. В третьей спецэффекты стали еще совершеннее: «живые мертвецы» были загримированы максимально по-разному, что подчеркивало «срок годности» и степень разложения каждого зомби.

Идейно третья часть отвечает на эскалацию бедности, власть военных и наращивание вооружений. Еще в начале мы видим просящих милостыню зомби и заброшенный Первый банк США, что словно предвещает крах фондового рынка 1987 года и экономический кризис 90-х. Основное же действие разворачивается вокруг ученых, которые находятся под жестким давлением военных-сексистов, практикующих насилие. Это все способствует развитию фем-темы, вектор на которую был взят еще в «Рассвете мертвецов». Вообще, образ женщины в «Мертвецах» заметно видоизменился по мере развития второй волны феминизма. В «Ночи» мы видели беспомощную Барбару (Джудит О’Ди), а в «Рассвете» — беременную Франсин (Гейлен Росс), которая боролась за право противостоять опасности наравне с мужчинами, но смогла взять в руки оружие и самолично поднять вертолет в воздух лишь в финале. В «Дне» главная героиня, антрополог Сара (Лори Кардилл), с самого начала наравне с героями-мужчинами активно отстреливает зомби и участвует в научных исследованиях.

Уже было упомянуто, что Джордж А.Ромеро в своих «Мертвецах» сформировал основные «правила» современного зомби-апокалипсиса. Однако образ живых мертвецов, весьма близкий к нынешнему, можно было найти еще в «Герберте Уэсте: Реаниматоре» Говарда Филлипса Лавкрафта. В отличие от зомби Ромеро, нежить у Лавкрафта отличается особой яростью. При этом у воскресших также наблюдаются зачатки памяти и прижизненные инстинкты — впрочем, к вирусу это не имеет никакого отношения. Умерших в «Реаниматоре» оживлял ученый по имени Герберт Уэст (в фильме его играет Джеффри Комбс, знакомый также по «Страшилам»), использующий сыворотку, созданную на основе трудов Геккеля и других медиков. Это отсылка к несбыточной мечте вернуть к жизни умершего близкого человека.

Экранизировал рассказ Лавкрафта его большой поклонник Стюарт Гордон, продолживший развивать жанр зомби-хоррора с помощью юмора и спецэффектов. Смеяться над разного рода расправами над зомби зрителям предлагал еще Ромеро в «Рассвете мертвецов», но в фильме Гордона оторванные части тела в буквальном смысле катаются как шары для боулинга, а живая голова доктора Хилла (Дэвид Гейл) пытается заниматься непристойными вещами. Гордон обыгрывает ситуации таким образом, чтобы зрители не только ужасались, но и смеялись над происходящим.

Несмотря на то что зомби-жанр во второй половине прошлого века был популярен уже в иной форме, в 1988 году Уэс Крейвен снял очередной фильм про магию вуду — «Змею и Радугу». Сюжет ленты основывался на книге Дэвиса Уэйда, написанной по материалам исследования профессора медицины Перри Уинслоу. В них рассматривалось воздействие на психику человека дурманящих препаратов, используемых в культе вуду: они вводят людей в беспамятство и лишают воли. В картине Крейвена даже продемонстрирован процесс создания порошка на основе его активного ингредиента тетродотоксина. Центральным персонажем выступает антрополог из Гарвардского университета Деннис Алан (Билл Пуллман). Он отправляется на Гаити с целью получения образцов и рецептов изготовления таинственного порошка, подавляющего двигательные функции человека, а также погружающего его в состояние, похожее на летаргический сон.

Лента Кейвена напрямую отражала положение дел на Гаити. В «Змее и Радуге» действия происходит в период правления Дювалье, который при помощи тайной полиции («тонтон-макуты») расправлялся с инакомыслящими, репрессировал оппозицию и держал в страхе население. Колдовство в фильме в основном используется для подавления и превращения в зомби оппозиционеров, отстаивающих права и свободы, или контроля над сновидениями как способа устрашения и управления другими людьми для достижения кровавых целей.

До того как Питер Джексон снял трилогию по фэнтези Джона Р.Р.Толкина и прославился на весь мир, он тоже внес весомый вклад в зомби-хоррор. Его пародийная «Живая мертвечина» рассказывает о локальной вспышке эпидемии, разносчиком которой стали крысообезьяны, вывезенные с острова Черепа. Первое, на что хочется обратить внимание, — это спецэффекты. Джексон в самых отвратительных подробностях демонстрирует процесс трансформации в зомби, заставляя смотреть на отваливающуюся кожу, обилие гноеподобной жидкости, разбухшие конечности и так далее. В конце человек превращается во что-то похожее на чудовище из «Нечто» Джона Карпентера. Зомби в фильме уничтожаются самыми разнообразными способами: их убивают электрическим током, измельчают в блендере, раскатывают в лепешку при помощи выжималки для белья, а святой отец и вовсе применяет боевое искусство для борьбы с нежитью.

Однако ключевой в этом смысле становится та часть ленты, в которой устраивается финальная резня. В ходе этой бойни главный герой, вооружившись газонокосилкой, прорубается через зал, набитый ожившими мертвецами. Для этой максимально кровавой сцены было использовано 400 литров искусственной крови. Неординарная форма нанизывается, в свою очередь, на отчасти романтическую и детективную историю, которая тоже доведена до гротеска. Главным героем является юноша по имени Лайнел Косгроув (Тимоти Балме), проживающий с мамой в Веллингтоне. Она жестко подавляет своего сына, манипулирует им и явно недовольна его намечающимся романом с девушкой Пакитой (Диана Пеньяльвер). Эпидемия начинается, когда крысообезьяна кусает властную женщину, и та превращается в зомби, заразив еще нескольких людей. Темы принятия смерти, обретения независимости от родителя и наличия прижизненных инстинктов у живых мертвецов в фильме докручивается до абсурда. Мы видим, как Лайнел укрывает в подвале дома мать, с которой не может проститься (совсем как Норма Бейтс в «Психозе»), и других зомби, которые (!) рожают детей. В финале герой буквально выбирается из утробы матери, таким образом как бы полностью обрывая с ней связь

Накануне миллениума Милла Йовович обладала удивительным даром мотивировать своих мужей (бывших и нынешних) снимать отличное кино с ее участием. За пятнадцать лет существования у «Обители зла» были свои взлеты и падения, но начиналась франшиза точно за здравие. Полтора часа зубодробительного зомби-экшена окончательно закрепили за Полом У.С.Андерсоном («Смертельная битва») звание главного экранизатора видеоигр — а саундтрек Мэрилина Мэнсона и Марко Бельтрами надолго осел в плеерах миллионов подростков начала нулевых.

Однако, будучи классным образчиком жанра, первая «Обитель зла» еще и яркое авторское кино. Оно умудряется намертво приковать к себе внимание вне зависимости от того, в какой раз его пересматриваешь. В основе этого эффекта — смелый эксперимент, на который решился режиссер. Дело в том, что за полтора часа фильм умудряется каждые 10–15 минут радикально сменить жанр. До того как во второй половине превратиться в зомби-боевик, кино успевает прикинуться то фантастическим триллером, то политическим детективом, то почти космохоррором (как андерсоновский же «Сквозь горизонт»), не говоря уже об открывающем пятиминутном филлере, здорово рифмующем сюжет в кульминации. При этом благодаря отточенному ритму у Андерсона выходит не мешанина, а последовательная смена знакомых правил игры. Вместе с довольно лихо закрученной интригой и бодрым камерным экшеном все это держит на иголках с первой до последней секунды. А удивительную органику Йовович, которая стала олицетворением франшизы, отлично дополняет суровая Мишель Родригес и обаятельный засранец в исполнении Джеймса Пьюрфоя.