Квартира Шостаковича, пуговичная фабрика и соляные подвалы: как ресторатор Денис Бобков строит пабы в странных местах

Начало

Я москвич, жил и учился в Марьино. В 2000 году пошел работать барменом, потому что банально нужны были деньги. Где подростку из достаточно скромной семьи их взять? А в тот момент бармены зарабатывали неплохо. И я прошел какие-то курсы и чудом попал в «Джон Булл паб» на Красной Пресне, где на одну должность бармена претендовало 40 человек. Это была очень серьезная сеть «Ромашка Менеджмент», партнерами которой были англичане, в их пабах я отработал семь лет. Там познакомился с моим бывшим партнером Дмитрием Поляковым, который в 2008 году предложил организовать свою управляющую компанию, найти инвестора и открыть паб.

Первый паб, который мы построили с инвесторами, был Punch & Judy на Пятницкой. К тому времени у меня появилось много знакомых иностранцев, в основном англичан, которые всегда звали в гости. И когда мы создали компанию, я начал ездить по Великобритании и Ирландии, где понял, как это все работает. Мы нашли там дизайнеров, объездили все барахолки, лично все везли, но из-за нашей некомпетентности на восемь месяцев влипли в таможню. Через какое-то время мы вышли из этого проекта, хотя я и остался управляющим паба, денег не было, куча кредитов. Мы с партнером покупали одну шаурму на двоих и бокал пива. Настолько было плачевно.

Но через пару лет я встретил своего нынешнего партнера Сергея Шанина, мы нашли готовое помещение под ресторан в Беляево и открыли Drunken Duck Pub. Он с первых дней начал приносить прибыль. На лаврах успеха открыли второй Drunken Duck, потом к нам пришли друзья-инвесторы и предложили сделать что-то вместе. Так у нас появились пабы Tap & Barrel, The Tipsy, Lion’s Head, O’Donoghue’s. Потом мы узнали, что Punch & Judy начал загибаться, и купили его недорого. Сейчас у нас двенадцать проектов.

Паб Punch & Judy

Про пабы и аутентичность

Паб — это паблик-хаус, публичное пространство. Место, куда люди приходят пообщаться и попить пива после работы. В Англии, Ирландии не принято пить дома. И вот эта социокультурная часть Великобритании у нас очень хорошо прижилась. Во-первых, из-за того, что появилось качественное пиво. Во-вторых, в пабах теплая атмосфера. Это дерево, теплые тона, барная стойка при входе, множество закутков и уютных комнат.

В Ирландии огромное количество старых пабов, несколько сотен тысяч, они закрываются каждый день по 10–20 штук — это нормально. И новые пабы уже не открываются, для них эта концепция уже устаревшая. И мне очень понравилось давать вещам вторую жизнь; я нового ничего не придумываю, просто воссоздаю историю.

Black Swan Pub

Про старье и антиквариат

Со временем мы поняли, что нам неинтересно открывать шаблонные пабы, мы будем сами придумывать дизайн-проекты, лично покупать старинные вещи из закрывшихся пабов в Ирландии и везти сюда контейнерами; так, например, был сделан Black Swan Pub. Это уникальный проект с точки зрения дизайна и глубины концепции, куда гости приходят как в музей. Когда я дотрагиваюсь до старых вещей, я дотрагиваюсь до истории, которая была когда-то создана умными людьми, не зашоренными никакими бетонами. Заходя в помещение, в котором много вещей с историей, ты ощущаешь теплоту и уют. Тут нет холода и пафоса.

Дизайн паба Abbey Players делал наш друг, декан факультета дизайна в Белфасте. Правда, мы его дизайн потом изменили на 60%, но когда он увидел фотографии того, что у нас получилось, то написал, как мы круто докрутили концепцию и что первым делом, когда прилетит в Москву, он пойдет в этот паб.

Abbey Players Pub

На самом деле это очень непростая история — перевозить все старое. Потому что все, что мы везем, можно легко приравнять к антиквариату. Что произошло и сейчас. У нас строятся новые залы Black Swan Pub в соляных подвалах — там будет готическая церковь. Я купил четыре фуры антикварных вещей в Ирландии, выбирал все с трудом онлайн, по фото; там, например, были церковные витражи 1840 года и два огромных викторианских окна готической церкви. И две фуры мы потеряли. Причем англичане и ирландцы, конечно, это не считают антиквариатом.

Про подземелья Солянки

Мы были практически первыми на этой унылой улице, в этом унылом доме (Солянка, 1/2. — Прим. ред.): владельцы тогда только выкупили эти подвалы у государства. Но когда мы с подготовленным проектом пришли к инвестору, он отказался идти в это помещение. И мы с уже фактически подписанным договором остались вдвоем с Сергеем. Ну что делать? Начали строить сами, два года все это длилось; открылись в 2018 году, как раз к чемпионату мира по футболу.

Рядом решили открыть винный бар, такой, как будто ему уже сто лет. В Bambule мы хотели создать атмосферу берлинского бара 50–70-х годов. Привезли всяких штук с блошиного рынка в Берлине — четыре чемодана, а мебель купили здесь, гэдээровскую, тех годов. Теперь, попадая в Bambule, ты внутренне мигрируешь в Берлин — это и была наша цель.

Bambule Bar

Сейчас мы уходим в соляные подвалы — там открываем целую улицу с барами. Это будут те самые новые залы Black Swan Pub в виде готической церкви, а еще бразильский бар и японский изакая-паб. Все будет максимально аутентично. Надеюсь, откроемся в конце весны.

Black Swan Pub

Про квартиру Шостаковича

Я купил квартиру Шостаковича в Питере. На ее продажу стояла очередь, в том числе из американцев, китайцев, японцев. Владелец, который когда-то тоже ее купил, всех посылал, но мы каким-то чудом ему понравились. Теперь я ее полностью реставрирую: от Шостаковича там остались паркет, двери, окна, лепнина и ванна, в которой он мылся. Все, больше там ничего нет. К сожалению, я не нашел исторических данных, как она выглядела. Есть какие-то черно-белые фотографии, по которым мы считали фактуру стен и наложили на наш дизайн. На европейских рынках покупаем винтажную мебель (это очень дорого). Там даже сантехника будет английская, один кран стоит четыре тысячи евро.

Из квартиры мы сделаем апартаменты, которые будут сдаваться: там две спальни, две душевые, огромная веранда. Будет стоять рояль, два рабочих камина. Планируем проводить ужины у Шостаковича раз в месяц в формате chef’s table. И вообще, я хочу купить несколько квартир известных людей и развивать гостиничное направление.

Пуговичная фабрика и «Пекарня»

«Пекарня» на пуговичной фабрике на Электрозаводской — это плод, рожденный в голове моей жены Наили. Мы познакомились 16 лет назад в пабе, где я был заместителем директора, а она работала барменом. Наиля давно мечтала о своем маленьком производстве посуды, но из-за разных препятствий не получалось. Все заработанные деньги уходили в развитие сети, и практически ничего не оставалось на руках. У меня нет никаких машин, яхт, квартир. Я живу в съемной квартире. Мне не нужен свой угол, я совершенно авантюрный человек, у меня постоянно все должно меняться.

Она идеолог, руководитель, генератор всей этой истории, а я соинвестор. Начиналось все с маленького керамического цеха на 200 кв. м, а выросло до 700 кв. м какого-то ультрасовременного пространства. Как обычно, когда начинаешь строить, растут аппетиты. Ей удалось создать команду опытных профессионалов, они делают не только посуду, хотя уже сотрудничают с Veladora, Chiсk O’Rico, некоторыми нашими проектами, например Bambule. И если керамическое производство «Пекарня» — это полностью ее проект, то мое детище — это chef’s table прямо в цехе, где мы устраиваем ужины с приглашенными шефами, и бар, который я хочу там открыть.

Денис Бобков и его жена Наиля

Про путешествия

Честно могу признаться, что без путешествий у меня бы не получилось сделать то, что я сделал. Они дают возможность бесконечно расширять свой внутренний мир, развиваться с творческой и профессиональной точек зрения. И это работает не линейно — «поехали, посмотрим и так же сделаем» — здесь важен накопительный эффект, когда ты насыщаешься тем, что видишь, слышишь, чувствуешь, ешь, пьешь. Это создает некий внутренний мир, который начинает генерировать идеи.

Я облетел уже 65% планеты, много где был, но также я много где и не был. Люблю такие путешествия, в которых могу 10–15 дней находиться без связи. Это нереальная перезагрузка. И это не лежа на пляже, а где-то на шхуне, вокруг — медведи, волны, кто-то умирает у тебя на руках. Следующее мое путешествие займет 35 дней: это маршрут Испания — Чили — Аргентина, Буэнос-Айрес, потом Ушуайя. И на 24 дня на арктической шхуне ухожу в Антарктиду. Я вообще не понимаю, как можно жить без путешествий. Без путешествий жизнь прожита зря.

Денис на пуговичной фабрике

* Скидки, подарки, акции и другие новости, которые приятно узнавать первыми, — в нашем Instagram и на странице в Facebook.