Первой хозяйкой бывшей шведской усадьбы Саарская мыза стала в начале XVIII века Марта Скавронская. Вскоре Марта вышла за Петра I и превратилась в Екатерину, а Саарская мыза — в Царское Село, однако по-настоящему шикарную императорскую резиденцию устроил здесь для Елизаветы Петровны Бартоломео Франческо Растрелли, а затем Екатерина II при помощи Чарлза Камерона и Антонио Ринальди разбавила барочное буйство строгостью новой классики. Именно эпоху двух императриц попытались в 1950-х воспроизвести реставраторы, которым после разгрома, учиненного во время оккупации, пришлось заново отстраивать Большой дворец и придумывать, чем восполнить погибшие коллекции.
Одиночные туристы попадают в музей через парк, но раскинувшуюся более чем на 300 метров сложносочиненную бело-голубую громаду Екатерининского дворца стоит оценить еще и со стороны парадного двора, который образуют пристроенные к основному зданию одноэтажные корпуса-циркумференции.
Главное во дворце — русское барокко Парадной анфилады, открывающейся Большим залом. Здесь Растрелли пустил в ход все свои любимые приемы: золоченая резьба, двухъярусные окна в высоту семиметровых стен, бесконечные перспективы глядящих друг на друга зеркал, обрамленных пучками жирандолей, и плафон, славящий величие России и императрицы. Следующие покои, обильно декорированные блестящими рокайлями и изразцовыми печами, представляют собой собрание разнообразных предметов царских сервизов и мебели — европейской или восстановленной по довоенным образцам. Летом экскурсантов почти бегом проводят по анфиладе и после главного кунштюка — Янтарной комнаты — быстренько выпроваживают из дворца, оставив без внимания изящные, как веджвудская шкатулка, покои Павла Петровича, оформленные Камероном по просьбе Екатерины II в помпейском стиле. Между тем лучшие из них — нежнейшая Зеленая столовая и Опочивальня Марии Федоровны, оригинально украшенная рощицей фаянсовых колонн, — особенно приятны после пестроты растреллиевских трудов.
А пресловутая Янтарная комната — полученная Петром I в подарок от прусского короля Фридриха-Вильгельма, позже установленная в царскосельской резиденции, пропавшая в 1940-х и воссозданная к 300-летию Петербурга — была и остается единственным в своем роде интерьером: хрупкий и нежный материал подходит для выделывания шкатулок и шахмат, а на стенах янтарные панно выглядят необыкновенно красиво, но быстро портятся, так что уже Елизавете Петровне пришлось назначить специального смотрителя, который постоянно реставрировал детали мозаики. Современные хранители не меньше прежних пекутся о сохранности этого сокровища: пристально изучить резьбу и гравировку по красному, черному и молочно-белому янтарю посетителям не дают.