Балет

Сон в летнюю ночь

Еще десять лет назад эта премьера считалась бы очень радикальным жестом — с воем противников и экстазом сторонников. Активная экспансия Мариинки в область американской неоклассики ХХ века казалась предвестием конца света для одних и началом новой эры для других. В результате, правда, не случилось ни того ни другого. Балеты Баланчина превратились в нормальную репертуарную рутину. Ну еще один балет Баланчина теперь — ну и что? А вот что.

«Сон в летнюю ночь» не принадлежит к коллекции золотых хитов, обязательных в наборе каждого уважающего себя театра, который хочет, чтобы его уважали другие. Это вам не «Серенада», «Драгоценности», «Четыре темперамента» или «Агон». Если он и попадает на DVD в сборники Баланчина, то толь­ко по принципу «а еще он умел вот так». Положа руку на сердце, великим спектаклем «Сон» не назовешь. Но выдающимся — можно: из общего корпуса баланчинских текстов он действительно выдается, вместе с еще несколькими своими собратьями. Среднестатистический «балет Баланчина» — это бессюжетная композиция на полчаса — сорок минут, танец наедине с музыкой, никаких декораций, весь дизайн сосредоточен на свете и пачках, а часто вместо пачек — простые черные репетиционные купальники. А в «Сне» великого аскета развязывает по полной программе: есть и либретто по мотивам Шекспира, и разнообразные костюмы, и пантомима, и комикование, и стремление быть «понятным» и «понятно красивым» (девочки-стрекозы на пуантах изящно складывают ручки), и даже искры пошловатости — мол, народное такое искусство, нос не задирает. Не то чтобы это случай, описанный Набоковым как «аскету снится пир, от кото­рого чревоугодника бы стошнило», от «Сна» вовсе не тошнит, хотя сперва имен­но так и кажется. Баланчин был эмигрантом и русским беглецом, которому вторая родина дала и славу, и насыщенную жизнь, ее объятия были теплы. Но стать «бывшим эмигрантом», видимо, нельзя, как и бывшим графом. Всю жизнь Баланчин, возводивший американский балет, нет-нет да останавливался — и строил себе маленький русский балет: например, «Бриллианты» или «Ballet Imperial» — сверкающую, чуть тронутую инеем грезу об идеальном русском императорском балете в параллельном мире, где не случилось революции, а Георгий Мелитонович Баланчивадзе стал главным хореографом Мариинского театра в столице конституционной монархии. Но то были дворцы. А «Сон в летнюю ночь» — его русская дача, построенная по рецептам старинных феерий и комедий Петипа. Типа «Дон Кихота», только покороче. И если присмотреться, видно, что автор был, говоря словами другого эмигранта, Иосифа Бродского, «не жлоб, не сноб, не либерал, а грустных мыслей генерал».