Спектакль

Адин

В «Балтийском доме» силами самого молодого из молодежных театральных коллективов, «Этюд-театра», и при поддержке старших товарищей из широко извест­ного не только в узких кругах «Театр.doc» (кстати, на днях отметившего десятилетие) затеяли проект «Петербургская документальная сцена». В основе первого спектакля — «Адин» — лежала та же акция, что и в основе абсолютного большинства произведений «Дока»: разговоры с потенциальными героями на диктофон. Вчерашние выпускники Театральной академии, перемещаясь от Невского до Ржевки, задавали горожанам вопросы, которые интеллектуала заставили бы встать в картинно-театральную позу и пуститься в пространные философствования — о смысле жизни и страхах. Но ребята обращались к таким персонажам, которых снимают ученики школы документалистики Марины Разбежкиной, — лузерам, лимите, городским сумасшедшим, старикам, неформальной молодежи. Сквозным героем стал гастарбайтер с веселым нравом и певческим даром, принимающий свое положение человека, которого могут без объявления причин избить аборигены, без трагического отчаяния, а с восточной мудростью. Это его характерный акцент обусловил орфографическую ошибку в названии спектакля. И в то же время слегка сместил жанр в сторону анекдота.

Герои спектакля, которых сидящая сбоку девушка с ксилофоном определяет как «социальный объект номер…», это, конечно, не объекты исследования представителей «натуральной школы». И какими бы смешными и нелепыми персонажи ни выглядели вначале, от анекдота молодые артисты тоже уходят. Спектакль «Адин» — это как раз неявный протест против социально-тестового под­хода к человеку в искусстве. В параноике — продавце петербургской сувенирки, рассудительной и несчастной старушке из дворов Капеллы, аутисте-рабочем из метрополитена, фатально одинокой продавщице мороженого из Краснодара, пожилом яростном ненавистнике «Единой России» с автобусной остановки в Автово, неудачливой мелкой предпринимательнице с упомянутой Ржевки, ­патологически позитивной девушке с Невского проспекта молодые актеры выискивают не общие, а индивидуальные черты, пытаются разглядеть ни много ни мало частную жизнь и судьбу, попутно внося художественные нюансы и безоговорочно жертвуя фактом ради целостности образов. И в этом смысле спектакль «Адин», конечно, «антидок». Так что вряд ли тут стоит говорить о каком-либо приговоре обществу — это прежде всего при всем несовершенстве драматургии довольно убедительная галерея портретов настоящего времени, в котором одиночество и неспособность услышать ближнего стали нормой.