Спектакль

Лоренцаччо

Я не совсем понимаю, как на сцене МДТ, почти единственного, долгие годы хранящего качества Театра, в котором что-то происходит, держатся такие спектакли, как "Зимняя сказка", вульгарнейшая "Блажь". Теперь - "Лорензаччо". Нет, ничего криминального. "Прилично". До зевоты. Наверное, академисты, ругающие последние спектакли Додина за откровенность, мощь и силу выразительных средств, кайфовали бы. Весь спектакль держится лишь на актерской игре, как всегда очень достойной. Но как же грустно видеть, как блестящие актеры неуклюже громыхают сапогами между сценами, которые буквально разваливаются. Жалкие попытки как-о связать их затемнением и музыкой Шопена тем более смешны. Каменный век это, да и шито белыми нитками. Режиссер не пожалел спектакль, зрителей и актеров - кульминационная сцена убийства Алессандро Медичи совершается под известный каждому ребенку 2й ноктюрн, но на этом комический пафос не заканчивается. Все выдержано крайне академично - костюмы, мизансцены. Однако откуда-то вдруг появляется группа в цилиндрах - при том, что остальные костюмы максимально приближены к Италии XVI в, хотя атмосферы времени нет. Костюмов вообще много. Еще много грома и контрового света. А ещё очень много кричат.
И, конечно, как же смешно и грустно видеть пошлейший пафосный финал - кардинал (Пётр Семак), в дыму выкатывающийся на сцену, громовым голосом венчая на правление нового "тирана"..
Пошлость соперничает с заурядностью. Крайне слабая режиссура. Потраченные финансовые и актерские ресурсы.
НЕ советую. Если не поддерживать посредственность, она скорее канет в небытие.

Лорензаччо – путь к гибели.
В черном квадрате сцены - даже не минимум, а отсутствие декораций. Весь огромный мир создают актеры. Группа придворных предупреждает Алессандро Медичи, Герцога Флорентийского, о том, что его двоюродный брат Лоренцо Медичи, с которым он очень сблизился в последнее время, - слишком темная лошадка и может быть для него опасен. Но Алессандро абсолютно уверен в преданности Лоренцо. C этого момента начинается трагедия, достигающая психологических высот Достоевского.
Пьеса «Лорензаччо» написана Альфредом де Мюссе в 1834 году и по замыслу автора предназначалась не для игры на сцене, а для чтения, но стала одной из самых востребованных во французском театре второй половины 20 века и называлась «французским Гамлетом». В Петербурге это первая постановка пьесы. Она выполнена режиссером театра «Селестэн» Клаудией Стависки на сцене МДТ – театра Европы.
Пьеса о придворных интригах Флоренции 16 века могла бы быть утомительно скучной - длинные монологи о благородных семействах пахнут нафталином, действующие лица скованы рамками плоских образов, но Клаудии Стависки мастерски удается сыграть на этом. Алессандро Медичи (Александр Селезнев)– повеса, цель которого иметь все удовольствия жизни – вино и хорошеньких женщин. Кардинал Чибо – четко выдержанная Петром Семаком фигура холодного расчетливого циника, имеющего только одну цель - власть. Велеречивые республиканцы, возглавляемые Филиппо Строцци (Александр Завьялов), способны только в темноте произносить пафосные угрозы в адрес тирана и после них отправляться к своим борщам и горшкам. Вот тот серый фон, составляющие которого олицетворяют пороки нашего мира, актуальные как никогда. Всем им надо что-то иметь.
И только Лорензаччо выделяется на их фоне. Внешне он выделяется яркостью проявления эмоций. Фигляр и приспешник герцога, ломающий перед ним комедию и всем телом ломающийся сам, с каждым новым появлением на сцене он сдирает перед зрителем маску. Он неистов, он беспощаден к себе, он искренен до полного обнажения самых черных своих качеств и светлых надежд. Шаг за шагом он открывает зрителю путь своей души: от юношески чистой мечты сделать счастливыми своих сограждан, убив тирана и подарив им свободу - республику, до трагического осознания, что, убивая дракона, он сам стал драконом, что маска, надетая им когда-то, стала его кожей, а презираемые в юности пороки пришлись по вкусу.
Яркость эмоциональных проявлений – это только средство, тонко избранное и мастерски воплощенное актером. Данила Козловский делает страшными моральные страдания своего героя, делает их физически ощутимыми зрителем: когда его герой произносит монологи, он как будто пытается содрать с себя кожу, в минуты затишья он бледен и изломан. Конфликт Лоренцо Медичи – внутренний, это конфликт Ренцо, нежного сына своей матери, влюбленного в книги и прекрасные идеи, готового как Данко вырвать свое сердце на благо людей, и Лорензаччо, негодяя и сводника своего двоюродного брата. Конфликт, исход которого для него очевиден. Лоренцо зряч в отличие от остальных участников пьесы. Зряч и честен перед собой. Страдание его безмерно, потому что он уже знает, в начале пьесы знает : он поставил себе целью убить человека, а не мифического тирана, человека, который не сделал ему ничего плохого и который ему так искренно доверяет (взгляд предельной нежности обоих, почти поцелуй – Иуды Леонида Андреева - когда Лорензаччо ведет Алессандро к приготовленному месту убийства). Он уже знает, что цель не оправдывает средства. Убийство страшно и мерзко, страшен и мерзок подвешенный за ноги окровавленный труп Алессандро. Он уже знает, что и цели-то не достигнет: люди такие как они есть, среди них немного подлецов, больше трусов, но больше всего равнодушных – и невозможно подарить им свободу, когда они несвободны духом. Вместо Алессандро придет Козимо Медичи. Он уже знает, что все, что открывается ему, ведет его к гибели, но все равно идет к поставленной когда-то цели, потому что это убийство - единственная ниточка, связывающая его юного и чистого с тем, в кого он превратился на своем пути. Неразрешимое противоречие – он не изменил мир, он изменил себя, и эта жертва оказалась не только напрасной, но и глупой. Саморазрушение, самобичевание, самоубийство - он во всем совершенно не понят и одинок. Последний совет его старшего соратника Строцци - беги, в другой стране ты сможешь начать новую жизнь. Но бежать - значит для него признать ошибочность выбранного им пути, ошибочность, которую он видел еще задолго до развязки. Только признать, что он ошибался, он не может. Гордыня оказывается выше всего, даже выше цели, к которой он шел, Дракон победил. Гордыня заставила его пройти этот путь до конца. И трагический итог духовного разрушения – физическая гибель. Путь навзрыд, на разрыв нервов, голосовых связок и, в финале, смертельно уставший взгляд. Страшно. Талантливо. Такое не забывается. Увидев однажды этот спектакль, вы не сможете от него избавиться. Он будет притягивать снова и снова, как будто заглядываешь в бездну. И может, в момент морального выбора прозвонит предостерегающий колокольчик - Лоренз-за-чо.

Посмотрел этот спектакль несколько месяцев назад и совершенно случайно, находясь с подругой на другой постановке в этом театре и рассматривая афишу, с трудом вспомнили, что мы вроде бы его видели. Пазл того, что и как мы видели, совершенно не складывался, Света запомнила, что её клонило в сон и половину действа она благополучно продремала. Уж простите актёры... Мне вспомнился герой Д.Козловского, а точнее сам Данила.
Пожалуй этот спектакль понравится поклонницам его таланта.

Роль Лоренцо интересна, наблюдать за метаниями юноши действительно приятно. Но приятность эта тонет в окружающих персонажах, которые бормочат и бормочат. Если первый акт еще идет с каким-то нарастанием, то после антракта всё сдулось и затянулось. Все эти "убивать - не убивать" утомляют и хочется уже помочь актерам разбрызгать кетчуп. Связанности происходящего не чувствуется - похоже на набор ролей с набором монологов. А возвышенность речей не кажется уместной. Да, конечно, средние века, костюмы, герцоги - всё это обязывает наверное к "классичности", и может я к этому не готов?.. Но все-таки ведь видны попытки режиссера придать действу активность, но это только попытки.