Опера |
16+ |
Дэвид Фриман |
29 декабря 1991 |
2 часа 35 минут, 1 антракт |
«Огненный ангел» не являлся на мариинскую сцену лет десять. И надо же было случиться, чтобы в прокофьевском цикле этого сезона черед ему выпал рядом с «Женщиной без тени» Рихарда Штрауса (да еще Ренату поет Млада Худолей, и она же репетирует Императрицу). Мистика, двоемирие — все это можно сказать про обе оперы, соседствующие и по времени создания, с той, конечно, разницей, что опера Прокофьева по роману Валерия Брюсова — много темнее по колориту. Здесь героине слышатся инфернальные шорохи и являются демоны, и все заканчивается костром инквизиции. «Огненный ангел» — сложный ребус для постановщиков. В 1991 году, в совместной с Ковент-Гарден постановке, его блестяще решил режиссер Дэвид Фриман: невидимых духов и демонов он материализовал, явив «параллельный» мир взору не только героини Ренаты, но и зрителя. Шок от спектакля был сильнейший — отнюдь не только от финальной сцены экзорцизма, в которой монахини срывали с себя одежды. Но от всего увиденного и услышанного, от нового, раннего Прокофьева, мистика и экспрессиониста.
Жуть. Не постановка п лохая, а сама опера. Труппа и оркестр вытянули всё, что возможно, из этой пустоты. Текст глупый, и не только не стихотворный, но даже и не ритмичный. Мелодии нет вообще ни одной, невозможно напеть или вспомнить хоть одну музыкальную фразу. Сюжет рваный, шизофреничный, надёргали кусков из разных произведений. Под конец на сцене почти все тётки разделись догола (буквально), бегали, и трясли сиськами и письками - но это не спасло постановку.