Спектакль

Липсинк

Que c’est banal! – Mais c’est la vie
(Как же это банально! – Но это жизнь)
«Липсинк»

Итак, «Липсинк».
Спектакль, который длится непривычно долго. Спектакль, который поражает технической подготовкой. Спектакль, который одновременно блещет гениальнейшими идеями и примитивнейшими диалогами.

Какоd же его рецепт?

Техника: за гранью воображения. Детали, которые, как муравьи, старательно создают эффект фильма.

Скрытые смыслы: не поддаваясь модному теперь «философствованию словом», Лепаж доносит до нас идеи визуально: как расчлененные объекты на экране становятся единым предметом, как непохожи взгляды на одно и то же событие двух разных людей, как свет бывает хуже тьмы.

Идея:
«История-то банальна!» - скажете вы, если возьмете в руки синопсис «Липсинга». Возможно. Бедная девочка из Никарагуа, приезжает в Германию, где становится проституткой, после долгих мучений и страхов бежит из страны с малолетним сыном, но умирает в самолете, ребенка усыновляет оперная певица… Можно и продолжить, пересказ недолог. История типична для современного глобуса, закручена, как хороший сериал, продумана до мелочей. Банально - да нет, однако. «Но это жизнь» - говорит немая девушка, расшифровывая молчаливое семейное видео. И правда: такая вот банально простая жизнь, небанально витиеватая, как человеческий мозг, которому, кстати, отведено особое место, небанально пряная и небанально представленная нам Робером Лепажем.
Один за другим мы наблюдаем небольшие фрагменты чьих-то чужих жизней. Подглядываем в занавешенные легким тюлем окна, подслушиваем быстрые мысли, крадем чьи-то воспоминания. Вначале, признаться, все выглядит каким-то невероятным водоворотом событий, отрывков, фраз и действий. Все смешивается: четыре языка, герои, декорации. Есть только тонкое предчувствие, как след дыханья на стекле, что это все не просто так – это все свяжется как цепь капель в ливне, как камни в японском саду. Жизнь, которая ломает любые наши ожидания, и скрепляет те карты, как удобно ей.

Судьба каждого героя могла бы сама по себе стать сюжетом для отдельного спектакля. Здесь же, проходя через девять частей, через девять часов, весь путь от маленькой оплодотворенной яйцеклетки до в агонии рожденного ребенка, судьба каждого становится порой через которую дышит весь организм спектакля. Невозможно представить себе, чтобы не было какого-нибудь персонажа. Все они: и полоумная старуха, и девочка-призрак, и сирота Джереми, и, наконец, та, кто поневоле объединил разных людей с трех континентов – проститутка Гваделупе, - выстраивают то, что мы зовем жизнью.

Мораль сей басни такова: жизнь нельзя пройти в одиночестве, жизнь нам не подчинена, жизнь – это палитра жизней порою чужих нам людей. И жизнь – это мы. Как прозвучало в фильме “Hedwig and the angry inch”: «Дорога мой дом, и мой дом – это дорога. И когда я думаю обо всех тех, кого я коснулся на моем пути, я не могу не вспомнить всех тех, кто коснулся меня». Как узнать, кто коснулся сильнее?

Современный западный спектакль сегодня похож на современный автомобиль типа БМВ или Мерседес, напичканный всякой электроникой. На него приятно смотреть со стороны и удивляться прогрессу человеческих возможностей. И честно, девяти часов здесь мало, чтобы изучить «все изюминки» этого совершенства…
Акт 1: Ада
Первый акт начинается с исполнения симфонии №3 польского композитора Генрика Горецкого (род. 1933). Под эту интересную музыку поет Ада Вебер – оперная певица и одна из главных героинь Липсинка. Она возвращается домой после концерта на рейсовом самолете Франкфурт – Марсель. Самолет. Небо. Ночь. Крик ребенка, на который невозможно обратить внимание. И рядом проходит Она как ангел из фильма «Небо над Берлином». Неожиданная смерть матери разбудила малыша, который почувствовал, что мама его покинула навсегда. Бездетную Аду сильно волновала судьба ребенка. Она предприняла поиск, чтобы узнать что-либо о его судьбе и матери. И дальше все закрутилось. Усыновление Адой несчастного ребенка. Жизнь в одно мгновение: ребенок – подросток - взрослый юноша. Такое преобразование происходит в течение нескольких минут в салоне, толи автобуса, толи трамвая. Так и в современной городской жизни мы почти не замечаем, как мгновенно растут дети. И на фоне преобразования человека, происходит изменения лиц пассажиров=обывателей городской среды. Сын Джемери уже взрослый и его приемная мама пытается из него «сделать оперного певца». Вы уже понимаете, что из этого получается… Джемери по душе Рок…
Лондонское метро. Ощущение реальности обстановки, как в фильме. Движение, звуки, люди. Сейчас я встану из зала и тоже присоединюсь к пассажирам метро крупного мегаполиса… Неожиданная встреча Ады в вагоне метро с Джемери и его подружкой. Потом в этом же вагоне она встречается со своим поклонником и будущим ее мужем Томасом, с которым она познакомилась еще во Франкфурте, где он работал полицейским и помог в поиске ребенка. Ужин дома. Томас. Ада. Джемери. Обычный семейный конфликт. Непонимание поколений. И на фоне разрыва отношений с матерью, Джемери говорит, что чувствует себя одиноким в Лондоне. И улетает в Америку на самолете в поисках своего счастья. Это сопровождается совместным оперным пением мачехи Ады и приемного сына Джемери (прим. Хотя у меня язык не поворачивается называть ее «мачехой»)…

Акт 2: Томас.
Томас уже супруг Ады. Он работает врачом в одной из Лондонских клиник. Его лозунг в работе: «Я должен дотронуться до раны Иисуса Христа, чтобы убедиться, что раны есть», т.е. что они настоящие и из них идет кровь.
Смена обстановки и неожиданно показывают интервью пожилой женщины-логопеда (ее роль исполняет мужчина!) по телевизионному каналу. Как позже выясниться – эта женщина не последнюю роль сыграла в жизни Ады…
Разговор врача Томаса и Мари, его пациентки, которой необходимо удалить опухоль в головном мозге. Мари – певица из кафе «Джаз без границ», переживает, что она умрет во время операции и никогда не верившая в бога, вдруг просит у него прощения и надежды на выздоровление. Во время разговора Мари приглашает Томаса на свое выступление в кафе. Джазовое исполнение в реалии… Сцены в кафе, в операционной, в кабинете врача сопровождаются визуальными эффектами «как бы в реальной обстановке». В принципе, эта часть спектакля больше направлена на спецэффекты и способны поразить любого зрителя своими «наворотами»…

Акт 3: Мари.
В начале акта Мари с помощью компьютерной программы «накладывает» свои голоса. После записи она прослушивает их и эта «солянка» ее голоса поражает зрителя в зале. Мари после операции пытается наладить свою жизнь. Она устраивается на работу в компанию по дублированию фильмов. К себе домой она приглашает глухую женщину, чтобы последняя распознала речь ее отца на старой домашней видеопленке. Происходят различные комичные ситуации без улыбки, которой невозможно это смотреть. Встреча Мари с сестрой Мишель…

Акт 4: Джемери.
Джемери постоянно задается вопросом, кто его настоящие родители. Он посещает Никарагуа и встречается с его дядей Лупе Моралес, который рассказывает ему «всю правду». Джемери желает написать сценарий и снять фильм про свою судьбу, но с некоторыми художественными добавлениями… Он обсуждает с различными людьми сценарий фильма… И вот съемки фильма уже идут… Важный акцент делается именно на звуки и дублирование актеров… Игра актеров в немом кино и их последующее дублирование, заставляет зрителя сделать вывод, что фильм – это искусство лжи, которое накладывается друг на друга… В конце Акта происходит откуда-то крик ребенка. Звук настолько пронзителен, что в моей голове возникает картина норвежского художника Эдварда Мунка «Крик»…

Акт 5: Сара.
Сара слушает радио на кухне… Сцена на фоне работающего телевизора… Бизнес новости… Звукоакцент… Фальш… Женщина с мужем голосом… Логопед… Эри… Тони Бригс 1960 года рождения…

Акт 6: Себастьян.
Смерть отца звукорежиссера… Черный юмор похорон… Челюсти… Гроб… Симон…

Акт 7: Джексон.
Джексон работает детективом. Я не смешиваю работу с удовольствием. Самоубийство Тони.Озабочен. Машина…Акцент на звуки техники…: автомобиля, микроволновки, холод… Автоответчик. Радиорограмма «Откровенно говоря»… Звук поезда… Рассказ сестры…

Акт 8: Мишель.
Больница и приведения… Мишель и Мари – родные сестра. Потусторонние миры. Сначала в больнице, затем в книжном магазине. Мари, обеспокоенная психическим здоровьем сестры, пытается ее лечить всеми доступными средствами. Но больна ли Мишель? И те галлюцинации, которые иногда у нее появляются, так ли они страшны для нее или общества?

Акт 9: Люпэ.
Гваталупэ. Автоавария. Ада в студии с режиссером. Ребенок Джемери. Взрослый сын смотрит видео своей родной матери. Перед их глазами протекает история … Сын держит мать на руках….

Это все, что я сумел запомнить в сюжетах этого великолепного спектакля. Может это покажется бредом, неким пересказом увиденного. Но во всех этих быстротечных историях прослеживалась своя связь, понятная только самому Роберу Лепажу. А нам зрителям оставалась только сидеть с открытыми ртами, и удивляться происходящему…

Сложно судить о пьесе, которая длится 9 часов. "Стоит ли судить эту пьесу?" - на этот вопрос ответ найти также сложно, как и на вопрос "стоит ли ставить настолько длинные пьесы?". Честно говоря, я отсидел все 9 часов с огромным удовольствием, но вызвано оно было скорее тем фактом, что я обожаю находиться в помещении театра, нежели тем, что происходило на сцене. С другой стороны, все совсем не так плохо. Проблема в том, что у каждого человека помимо вкусов, существуют также и ожидания. И тот случай, когда разочаровываются вторые из самодовольной парочки, на которой зиждется наше эго, наиболее трагичен. Надо всегда заранее знать, что именно тебе предстоит лицезреть сегодня вечером. В противном случае, ты станешь придираться к каждой мелочи, обосновывая это тем, что твое чувство и понятие эстетики единственно правильное. В принципе, так оно и есть, но в случае с Липсингом ты не знаешь, что делать, то ли ругать его, то ли хвалить.

Особенно если участь тот факт, что это никакая не пьеса в классическом ее понимании. Это современный коммерческий театр, такой, какой он есть и такой, какой он, наверное, должен быть. Вместо сложных продуманных диалогов и парализующих воображение метафор - в Липсинге используют спецэффекты. Пожалуй, это наиболее подходящее слово. Шикарная сценография, изобразительность, пластичность происходящего, продуманные до мельчайших деталей декорации, превосходные костюмы и грим актеров - все это на небывалой высоте. Лепаж воистину преуспел в сценографии, но при этом сценарист из него никудышный (стоит отметить, что я сужу по единственному его произведению, с которым мне довелось познакомиться). <em>Девять историй о девяти жизнях. По окончанию пьесы кошка просто обязана умереть. К сожалению, кошка в пьесе не фигурирует.</em> Да и большинство героев останется в живых на момент окончания действия. Где-то семь из девяти историй являются банальными ( в ответ на подобное замечание, слетевшего с чьих-то губ, героиня спектакля оправдывается словами «это наша жизнь»). Истории бесспорно жизненны…, - они являют собой что-то среднее между не самыми лучшими мелодрамами Вуди Аллена, грандиозными мыльными операми из серии «Гордость и Предубеждение» и наиболее живописными рассказами из жизни наших матерей. Достойно ли это театра? По моему скромному мнению, нет, ни в коем случае. Я всегда считал театр прибежищем мысли, и хотя частенько постановщики пытаются наглядно доказать мне обратное, от своей веры я не отступлюсь. Итак, все эти девять историй якобы переплетаются между собой, но отнюдь не твердой нитью, держась за которую мы сможем найти выход из лабиринта Кентавра по имени Лепаж…, - связывает их ничто иное, как макаронина, к тому же, переваренная. Проглотить ее легко, особенно если обильно посыпать сверху сыром (которым в данном случае как раз является сценография), но сама по себе макаронина безвкусна. В целом же вся история целиком до боли в висках напоминает сюжеты разных фильмов. В последние два года стало особенно модно делать фильмы, посвященные круговороту жизни, смене поколений, вечности, молодости и старости, взаимосвязанности судеб и прочему пафосу. Только за этот год ряд лучших режиссеров сняли подобные фильмы - например, "Молодость без Молодости" Копполы или "Бенджамин Баттон" Финчера, - оба фильма явно худшие в карьере каждого из гениев. Почему же мы сравниваем театральную постановку с кинотеатром? - спросите вы. Причина в том, что автор сам буквально напрашивается на это сравнение. Впервые я видел сцену, которая могла бы претендовать на серьезную кинематографичность. Хорошо это или плохо? Скорее плохо. К тому же, бесчисленное количество идей, сцен, реплик, жестов позаимствовано из разных фильмов, - ты невольно ждешь, когда же эта бабушка, сидящая справа от тебя, с моноклем в руках, наконец-то, скривит рот в недовольной улыбке. Но нет, бабушке все нравится, она ведь в театр пришла. Здесь, в театре и ни в каком другом месте, уместна и грубая комика, и черный юмор, и многочисленный, однако! непроизвольный пердеж мертвеца в сцене опознания погибшего отца сыном. Российский зритель (и, видимо, общеевропейский вовсе не прочь из девяти отмеренных часов половину потратить на гогочущий смех, а остальную половину посвятить усердному изучению красивейшей сцены). Хлеба и зрелищ, все как всегда. Что ж, с этим ничего не поделаешь. С другой стороны, ведь в той же мастерской уважаемого П. Фоменка поставили "Улисса" Джеймса Джойса. "Туда тебе и дорога" - скажут мне бабушки (покажите мне бабушку, которая прочла Улисса. Моя, к примеру, лишь подтверждает правило). "Туда и пойду" - отвечу я. И все счастливы.
И наконец, коснемся лейтмотива произведения, «липсинг», синхронизация звука с движением губ. Эта тема развита на троечку. Не считая первых трех частей, идея зачастую врывается в канву сюжета, подобно птице, разбившей в кровь голову о стекло, наивно предположив, что окно открыто. Ты смотришь на чьи-то губы и по их движению, ты догадываешься, что слово, которое они произносят, это «Пафос». Зрители это любят. Но на сцене при этом присутствует элементы оперного пения - прекрасная тема, открывающая и завершающая спектакль, и ряд потрясающих образцов пения вживую, в частности, живая запись четырех аудиодорожек через Adobe Audition, - на ваших глазах рождается вполне внятная вокальная аранжировка. Оперное пение под музыку Дебюсси и Гориски восхитительно. Из крайности в крайности. Сложно оценивать, пойду лучше перелистаю Джойса.

P.S. Отдельно хотел бы выразить благодарность двум молодым дамам, благодаря которым я попал на спектакль и замечательно провел время.

"Липсинк" ("lipsynch") Робера Лепажа ( Robert Lepage) это 9 историй различных людей, переплетенных между собою жизненными обстоятельствами (любовь, родственные отношения, дружба, работа и пр.); это 9 историй о людях, которые каким бы то ни было образом соприкосаются со звуками - издают, обрабатвают, слышат или вспоминают; и наконец это просто напросто масса эмоций актеров, невероятная режиссура, сценография, опять же звук и текст.

конечно, большинство, а то и все были напуганы длинной спектакля, но я вам скажу - до конца зрелища зал был полон, люди устроили стоячую овацию артистам и постоянно живо реагировали на происходящее на сцене. как весь сценическо-технический ансамбль был единым организмом, так и зрительный зал стал един, это крайняя редкость, возможно именно эти 9 часов, неизвестный широкой публике режиссер, цена билетов сделали нужный отбор, но я склоняюсь к тому, что нам было явлено настоящее искусство, от которого мы отвыкли благодаря тому сурагату, которым нас кормят с экранов, подмостков и прочих мест вскармливания заменителем чуда, вызывающим катарсис.

когда ты не можешь остановить слезы после первых пяти минут, когда утерев их, ты смеешься, а потом еще через пять минут опять плачешь - это ли не чудо? когда опера, джаз, рок, рэп и голосовые импровизации не напрягают совершенно разных людей, когда они, как и 4 использованных языка, не рушат структуры это ли не проявление гениальности, того кто сотворил эту структуру?!

бесспорно, это было сделанно не по принципу "когда нечего больше отнять", но это никому не мешало? 9 часов попробуйте держать внимание. большинство фильмов меня утомляют после 80-ти минут, 4-х часовые спектакли это предел моей концентрации, да и она уже к концу не та. но это был шедевр.

в общем, нет у вас возможности пойти на это сейчас, но есть возможность поехать куда-то, где ГЕНИЙ будет показывать свое творение - не раздумывайте, езжайте, а если и это вы не можете себе позволить, то ищите запись, не пожалеете. я уже давно стэндин овэйшн в Москве не встречал.

Мораль басни проста как никогда, а слова и смысл, заложенные в название работы lips + synchronization, явно не дотягивают до глубины и размаха, на которые замахнулся Лепаж. Очевидно, что 8 часов спектакля, мюзикла, оперы, недорогого европейского сериала зрелища пролетают значительно быстрее 5-часового Улисса в том же театре Фоменко. Но если все эпизоды действа показывать на статичной, не изменяющей облика сцене, то желание уйти со спектакля появится сразу после первого акта. Воистину эмоциональный, почти оперный эпилог порадует любителей аристотелевского театра и заставит поверить в то, что вы смотрели гениальную вещь, а не сидели на съемочной площадке очередной серии санта-барбары .