Балет

Международный конкурс артистов балета и хореографов

Московский балетный конкурс, как и Московский кинофестиваль, — явление крупное, но странное. В свое время это была своеобразная крепость на Востоке, лояльная ко всем участникам из стран советского блока (что нынче потеряло всякий смысл). А еще — ярмарка невест для выпускников многочисленных хореографических училищ Советского Союза, который строил балетные школы в медвежьих углах с тем же ­не­преклонным энтузиазмом, с каким Римская империя — доро­ги.

Несколько лет назад все смеялись над Туркменбаши, который прикрыл туркменский балет. А ведь это был один из самых адекватных его поступков. Балетные школы по всему бывшему СССР, как пересыхающие шланги, все еще качают человеческий материал, но по большей части в никуда. И вот тут международные балетные конкурсы по-прежнему играют роль насосных станций. Благо обязательная программа везде одинакова — все те же трюковые pas de deux. Конечно, в аристократический клуб типа New York City Ballet или Парижской оперы не примут. Но фактурный парень из Саратова имеет все шансы стать солистом, допустим, в Гамбургском балете. Или в любом другом европейском или американском театре, у ко­торого нет своей школы. Посмотрите на состав жюри: чаще всего это потенциальные работодатели. Или друзья бессменно­го председателя Юрия Григоровича (что, впрочем, менее интересно, с точки зрения рекрутов). Впрочем, фактурному парню из Саратова я бы посоветовала сразу ехать на конкурс в швейцарскую Лозанну или американский Джексон, поближе к контрактам. Или в Петербург — на «Ваганова-Prix», где присматривает новобранцев Мариинский театр, а выпускников пристраивают доучиваться в престижные школы: это более надежная путевка в жизнь (например, нынешняя прима Большого Светлана Захарова родом оттуда). И если московский конкурс по­ка не прекратился вовсе, то только потому что, во-первых, добраться до Москвы часто дешевле, чем до Лозанны, а во-вторых, русские театры первой руки — тоже объект желания. То есть русский балет выбрался из постсоветского кризиса с оглушительным успехом. В 1990-е, например, когда все русские игроки разбежались по заграницам, это было неочевидно. А теперь можно стать международной звездой, играя и за Большой.

Балетоманы знают, что смотреть любой конкурс интереснее всего, хотя и трудно, с самых первых ступеней. Юношеские прыщи замазаны гримом, на пятидесятый раз от вступительных тактов вариации Альберта разбирает нервный смех. Зияющая скука провинциальных исполнений, фестиваль корявых стоп — и вдруг случайный блеск обещания. Это чувство понятно рыбаку, археологу и золотоискателю. А вот финальный концерт интересен только в одном качестве: это балетная карта России и бывшего СССР, максимально приближенная к актуальному политическому состоянию. Вряд ли вы увидите там, например, грузинских участников. Хотя на них, пожалуй, было бы интереснее всего взглянуть, ведь поднимать родной балет отправилась прима Большого Нина Ананиашвили. Но вот за этим — точно в Швейцарию.