Спектакль

Папа всегда прав

За три дня до осенних каникул началась «Большая перемена». Международный фестиваль, который театр «Практика» организовывает во второй раз и обещает проводить каждый год. В нем будут спектакли из-за рубежа и из городов России, спектакли для детей и те, где играют сами дети. Играть будут на театральной сцене и в детских больницах, в свободное от игры время будут обсуждать проблемы и достижения детского театра. Потому что для большинства театров детский спектакль — это утренник, за который не стыдно только по той причине, что на такое не ходят взрослые авторитетные люди. Но также часто детская сказка оказывается стимулом для поиска нового, особо изощренного сценического языка: Гамлета всякий дурак сыграет, а ты пойди сыграй Колобка! Вот и «Перемена» — это скорее про авангард, чем про примитив. Поэтому так широко поле жанров, которые она представляет. «Папа всегда прав» известной болгарской труппы ­Credo — это клоунада, а датская «Весенняя листва» — моноспектакль одной актрисы. Швейцарский «Волк под кроватью» родился из конкурса детсадовских страшилок про волка, а «Дом на пуховой опушке» Анатолия Праудина — из фантазий взрослых на тему книг о Винни-Пухе: артисты воображают себя усталыми игрушками, которым нужно как-то устраиваться после того, как Кристофер Робин вырос. «Красную Шапочку» ставит Жоэль Помра — старый московский знакомец, известный партнерством с театром «Практика». Французский режиссер пересказывает Перро, держа в памя­ти истории собственной матери, каждый день ходившей в школу за девять километров от дома. Другое дело шведский спектакль «Коралина» — история о девочке, переселившейся из родительской квартиры в параллельное измерение, прямиком из фантастики.

Западные спектакли дорого перевозить, поэтому среди них почти не встречается случайных, незначительных вещей. Но главные козыри «Большой ­пе­ремены» — наши, отечественные. Это «Конструктор из фантиков» питерского театра «АХЕ», для которого вообще не придумано жанра, хотя сами они — Максим Исаев и Павел Семченко — называют себя «инженерным театром». На этот раз они в своей «программе для людей с семилетним опытом жизни» будут ревизовать шкафчик сказок, сбрасывать с корабля истории учебник по алгебре, осуществлять «осмысленные ­импрови­зации в стразах» и прочие глупости, которые еще больше, чем детям, нравятся взрослым. Театру Derevo Антона ­Ада­синского, которого, равно как и «АХЕ», в Москве показывают на «Золотой маске» в номинации «Новация», тоже есть что показать на «Большой перемене». Это их спектакль «Однажды», уже не ­однажды игравшийся в Москве и трактующий старинный любовный ­тре­угольник Коломбина — Пьеро — Арлекин. На этот раз он идет в двух вариантах. Один вариант — при участии детей-ак­теров, другой — с участием самого ­пи­терско-дрезденского коллектива: группы абсолютно лысых, а порой и абсолютно голых людей. «Однажды», как и, в сущности, сама «Большая перемена», словами Адасинского, это «сказка, посвященная ребенку, живущему внутри каждого из нас до самой смерти».

Интересно, тех детей, что пройдут кастинг для работы с Адасинским, — их тоже побреют наголо?