«Требуют, — говорил Чехов, — чтобы герой, героиня были сценически эффектны. Но ведь в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви. И не каждую минуту говорят умные вещи… Они больше едят, пьют, волочатся, говорят глупости. Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». Открытая Чеховым новая лиро-эпическая структура применена в его пьесе «Дядя Ваня», которую он обозначил просто — «сцены из деревенской жизни» и вывел за границы жанров. Пьеса построена не на событиях, не на борьбе характеров, а на простом течении будней.
Режиссеру спектакля Валерию Саркисову удалось поставить «не драму в жизни, а драму самой жизни». Каждый из героев проживает свою историю, которые по замыслу автора и режиссера объединяются в общую драму жизни. Каждый герой, каждый актер солирует в спектакле, но не нарушает чеховскую ансамблевость. Интересен взгляд режиссера на образы героев пьесы, особенно на образ дяди Вани. Долгое время его рассматривали как героя-резонера, приписывали ему черты бунтаря и мученика. Для Саркисова дядя Ваня — это обаятельный чудак, трагический в своем комизме. Саркисов вернулся к истокам, чеховской объективности с его вниманием к обыкновенному человеку. Этот спектакль не о судьбе интеллигенции на рубеже XIX–XX веков, он о людях вне временных рамок, о человеческих чувствах и потерянных жизнях.
В оформлении спектакля художником-постановщиком Валерием Фоминым тоже угадывается превосходство автора — это и стремление к наибольшей правдивости, и внимание к деталям. Многоуровневые декорации создают три смысловых плана: первый уровень — то, что герои имеют в жизни, второй уровень — то, о чем они мечтают, и третий уровень — образ русского леса как символ «другой, лучшей жизни». Для Чехова, который рьяно принимал участие в постановках своих пьес, всегда был очень важен звуковой ряд. Над музыкальным оформлением спектакля работал сам режиссер, отшлифовывая мелодиями великих современников Чехова тончайшие нюансы мысли автора и чувств зрителей. Чехов отказался от активной, ярко выраженной авторской позиции в повествовании. Он предоставляет зрителям судить и оправдывать своих героев. Пережить то, что называется катарсисом. Ради этого и стоит прийти на спектакль. Наверное, поэтому уже более ста лет пьеса не сходит с лучших театральных подмостков!
