Спектакль

Судьба барабанщика

Ударная постановка

Бей, барабанщик, бей, барабанщик, бей, барабанщик, в старый барабан! Перед глазами уже замелькали пионерские галстуки, красные знамена, голые коленки?... «Псевдосовковый» стиль сегодня вновь актуален, хорошо (или не очень хорошо) забытое старое возвращается в массы. Все лучшее – детям, все лучшее – на сцену (как будто лозунг с агит-плаката): премьера детского спектакля в камерном «Эрмитаже» по вечноживому Гайдару – не ахти какое, но все же событие – «для тех, кому нет 13 и для тех, кому за 50» – в программке так и указано. Честное пионерское, постановка заслуживает долю нашего внимания, и не (с)только благодаря постановочным стараниям режиссера Сергея Олексяк – интересен сам факт обращения к старым-добрым книжкам, в которых, если разобраться, все «по совести» написано. Человечность, дружба, сознательность, повседневность, «мальчишковость», уместность подвига – все это так знакомо и так по-гайдаровски. Родителям выбирать не приходится, ориентиры в воспитании контрадикторны: или Запад, или СССР, третьего не дано. То ли детские современные писатели все разом и с головой ушли в творческий кризис, то ли этот кризис кем-то спланирован (план – какое правильное, знакомое народу Дело!) – не суть важно. Запах дешевенькой советской макулатуры все-таки легче сносить, чем резкий, сильно бьющий в нос аттракционный диснеевский лак. Так что будьте готовы, товарищи! К тому, что СССР на сцене и в жизни будет отвоевывать позиции.
Почему-то барабанщиков в нашей стране особенно жаловали. О них и книги писали, и песни в их честь распевали. «Погиб наш юный барабанщик, но песня о нем не умрет», есть и более оптимистичные варианты – о живом и веселом музыканте, помнится, на стихи Окуджавы. У Гайдара – тоже простая история, тоже о простом советском парнишке, только вкупе со шпионскими выкрутасами: козни «нехороших людей» – основополагающие в сюжете. Этот безобидный рассказ цензура хотела запретить, но не вышло: Гайдару очень вовремя дали Сталинскую премию, и «запретители» посягать на святое не решились. Книга вышла в свет, и все узнали о судьбе обыкновенного, но честного и доверчивого 12-летнего мальчика, у которого отец в тюрьме, мать умерла, а мачеха – на курорте, мальчика, которого шайка воров берет на абордаж. Все кажется простым как дважды два, все – в духе идеологемы тридцатых годов. И все-таки можно почуять «неладное»: с беспримерной для своего времени смелостью писатель вкладывает советские постулаты и штампы-формулы в уста подозрительно-омерзительного типа, «дяди» – сниженного донельзя образа. Все, что он ни говорит – гнусная ложь, следовательно, и постулаты... Завершать мысль чревато, догадайтесь, мол, сами...
Наверное, не стоило бы и писать о новом детском спектакле в не самом известном театре, если бы не одно «но». Зримыми и осязаемыми становятся микросмыслы, аллюзии, изначально существовавшие в рассказе Гайдара в форме скрытой, неявной, междустрочной. Пьеса напоминает слоеное пирожное: те, кто помладше, слижут верхний слой крема – усвоят «главное», послушают добрую сказку о том, «что такое хорошо, а что такое плохо». Немногие взрослые – доберутся-таки до сердцевины. Гайдар не так прост, как кажется, да и не вяжется его облик пропойцы-писателя с амплуа мудрого и во всех отношениях благонадежного товарища. Скорее на ум приходит Другой, писавший «о советском не по-советски» – со своим псалмом о Мастере и его спутнице. Нехорошая пустая квартира. Откуда ни возьмись появляются незваные гости, и с этого самого момента начинают происходить странные вещи – не чертовщина, так шпионские штучки. Дядя и его немногочисленная свита даст фору любому Воланду. Барабанщик искушению подвергся, под чары попал, но потом все лучшее пионерское, что было в его душе, восторжествовало. Судьба барабанщика иначе сложиться и не могла: зло всегда помогает благу.
Оказывается, даже барабаны могут звучать так пронзительно и заунывно. Опустошенность. Стены, облепленные советскими обоями в розаны. Уюта - нет. Родителей - нет. Иди, куда хочешь, поступай, как знаешь. Это история не о героизме простого мальчика, даже не о «плохих взрослых», это откровение о безотцовщине, тоже своего рода «Евангелие от дьявола», ведь там, где нет отца, о святости не может быть и речи. Но «славная эпоха» требует от автора той самой злополучной святости, а попросту – святотатства, требует подвига, который не уместен настолько, что превращается в вандализм. Дьявол в той или ином обличии являет себя лишь тогда, когда бога нет в душе, отца нет дома. А куда отца-то дели? Правильно: за решетку упекли, спрятали, как иконку в стране Советов – подальше. Не только мальчик, весь народ обездолен был, «обездомлен», вместо отца заявился «дядя» - и назвали его «вождем», а на самом-то деле был он просто главарем шайки разбойников – не больше. Парам-парам-па-пам. Барабанная дробь и занавес.
Эта неоднозначная, грустно-счастливая, загадочная и почти вечная история на сцене Эрмитажа смотрится особенно хорошо. Тесный зал – элемент художественного мира, не разделимого на «актерское» и «зрительское». «Здесь, тут, немедленно» - все как в жизни, и слышно даже, как дышат герои, и почти слышно, как бьются их сердца под аккомпанемент барабанной дроби – и в унисон, и невпопад одновременно.
Хорошо бы, наши дети не были сиротами, хорошо бы, они ходили в театр на новые спектакли, уму-разуму учились, барабанщикам подражали, или еще кому-нибудь, кто сегодня «востребован». А историю лучше знать, это ведь не судьба какого-то там мальчишки, это судьба миллионов. «Воспитаем поколение, беззаветно преданное делу...» Нет, не коммунизма, а, пожалуй, человечности.