Спектакль

Пространство Франц Кафка

Всегда поражало как некоторые режиссеры делают ради дешевого пиара привязку своих «творений» к тому или иному произведению, обзывая «это» «своим взглядом». «Пространство» тут не исключение. Посмотрев действие г-на Селецкого «Пространство Франц Кафка» можно даже составить своеобразный рецепт по производству «шедевров»:

Итак рецепт:
1. Убрать слова из действия и обозвать это все «визуальной драмой (театром)". С одной стороны визуальный театр нынче в моде, а с другой - без слов гораздо сложнее докопаться до текста (простите за каламбур) и, соответственно сделать ту или иную привязку к произведению для РАО (Российское авторское общество). Про РАО - это конечно шутка.
2. Построить на сцене как можно больше непонятной х-ни (простите по-другому не назвать), обозвав сие арт-объектами и арт-пространство.
3. Вступить в прямой контакт со зрителем, невзначай обливая его пивом, открывая его, потому что видел аналогичную вещь у Славы Полунина, но только с водой. На воде мы не останавливаемся.
4. Сделать несколько нелепых пластических движений a la «типа я могу и больше, но вы все это и так знаете, а я за концептуальную простоту, ведь даже Кацуо Оно (основоположник визуального стиля БУТО) может танцевать одним пальцем».
5. Повертеть каждый объект на сцене, чтобы он «зажил своей жизнью».
6. Обязательно в чем-нибудь себя испачкать.
7. Написать концептуальный пресс-релиз про душу, про тело и метафизику бытия (если сам не можешь, найди знакомого филолога-русиста).
8. Придумать поконцептуальнее афишу (см. серию SOUTH PARK «Христианский рок» - монолог Картмана об обложке дебютного альбома «Дети Веры»)
9. И естественно придумать название спектакля для привязки к своему «видению». 9.1. Варианты модных названий - Под плахой Руссо - В гробу у Гоголя - Тазобедренная кость Александра Сергеевича (Ну что сделаешь, если ему туда пуля попала) - Чердак Достоевского
10. Не выйти на бис и не отвечать ни на какие вопросы.

Успех гарантирован!

На первый взгляд заезженная тема Франца Кафка в петербургских моно-спектаклях, у Селецкого неожиданно принимает отличный от прочих ракурс. Оставив в прошлом веке и в прошлой жизни классический театр как таковой – Илья Селецкий превращает мысль в действо, открывая неопытному зрителю настоящий физический театр. Тут слова меняются на жесты, а состояние тканей и фактуры в пространстве имеет свой собственный сакральный смысл.
В «Пространстве Ф.Кафка» актер и режиссер Селецкий практически отказывается от эпатажа – уходя в резко пограничные комедию и драму бытовых принадлежностей. Зритель оказывается наедине с главным героем и его миром, полным странных абсурдных предметов, запахов, дыма… миром полным звуков и необъяснимых действий – смысл которых Сам Человек.
Человек – Кафка. Человек – Селецкий. Человек – Зритель. Или кто-то еще. Нерешенный вопрос – «Что все-таки было раньше: пространство сотворило человека или Человек создал это пространство?» рассеивается в звуке тяжелого дождя и последних словах героя: «Я исчез…»
Драма в спектакле выражена безграничной серостью одиночества, сыростью тканей и дощатого пола, черно-белыми картинками в проекции… в противовес этому пародийная комичность героя, где остается невыясненным – Селецкий ли так высмеивает Франца или тот сам по себе смешон.
В свойственной «Плохому театру Красоты» манере Селецкий использует гастрономические изыски, легко задействует публику и импровизирует на ходу.
Попадая в пространство Франца Кафка зритель становится непосредственным свидетелем того, как «Плохой Театр Красоты» создает из кусочков и запахов, из движений и вымыслов невероятную историю человеческой души.