Спектакль

Прекрасное воскресенье для пикника

Пьесы Теннесси Уильямса написаны таким образом, что в один из персонажей обязательно переселяется душа самого автора, мятущаяся, страдающая, мучаящаяся, в «Трамвае "Желание"» - это неприкаянная Бланш Дюбуа, в «Сладкоголосой птице юности» - отчаявшийся Чэнс Уэйн, в «Молочном фургоне» - стареющая миссис Гофорд, и т.д. В «Прекрасном воскресенье для пикника» alter ego автора - красивая девушка с символическим именем Доротея (Дарованная Богом) уже на излёте своей цветущей молодости. Она влюблена и несчастна, Богом она пока никому не дарована, она - одинока. Три других персонажа - тоже женщины, и они тоже своего рода символы, нет! - актрисы играют их не символистки, живыми тётушками, с истинно женскими характерами, повадками и причудами, но пьеса и, главное, спектакль так выстроен, что в героинях видишь некие знаки, знаки женской судьбы:
- Соседка, с говорящей фамилией Глюк - невменяемое, страшненькое, несчастное существо в бесформенном пальто до пола и в старомодной шляпке. Это - то, что неизбежно будет с одинокой женщиной к финалу её жизни.
- Боди (т.е. тело) - земная, простоватая, добрая хозяйка квартиры, настойчиво сватающая Доротее своего брата-близнеца, который «работает» над собой, и выпивает ежедневно уже не двенадцать, а всего лишь восемь банок пива. Это - знак варианта выбора, что называют «синица в руках», он есть, он под рукой, он доступен, но он не «идеален», ибо пахнет пивом и колбасой, и душа к нему не лежит.
- Элина (т.е. греческая -> древнегреческая -> идеальная) - коллега по работе, стильная, деловая, хваткая. Это - знак варианта выбора называемый «журавль в небе», с модным автомобилем, со стильной квартирой, куда можно будет пригласить не пахнущих пивом гостей. Это - вариант не то, чтобы идеальный, скорее со многими неизвестными, где ничего не гарантировано.
Вот одна из знаковых мизансцен, словно взятая с картины Караваджо: на балконе на кровати на кружевном белье красиво раскинулась пока не Дарованная Богом ещё никому, а по краям балконной арки стоят Боди и Элина, а между ними по балкону, по комнате бродит мисс Глюк. Вот и выбирай, девушка: налево пойдёшь - «пивную синичку» получишь, направо пойдёшь - может быть, может быть журавлика поймаешь, а может и нет, небо - оно ведь необъятное. А ничего не выберешь - станешь мисс Глюк.
И вот, разбитая вдрызг любовной катастрофой Доротея, собрав, собрав себя по кусочкам, произносит поистине уильямсовские чеховские слова: «Надо жить! Надо просто жить!» и делает свой выбор. А что выбрали бы Вы - синичку в пиве или неизвестность в небе?

Была на спектакле "Прекрасное воскресенье для пикника". Четыре женщины - и у всех, как это часто и бывает, свои проблемы, надежды и мечты на счастье. На сцене как-будто ничего не происходит, героини дурачатся, ведут обычные бытовые разговоры, и сидящему в зале кажется, что никак не наступает главное действие спектакля. Но артисты так хорошо играют, что это вроде бы не закрученное действие увлекает своим процессом. Смотрится легко, думаю больше понравится женщинам.

Образцовый женский спектакль. Мне понравилось: никто не переигрывал, все было органично. Виолетта Давыдовская очень натурально изображала истерику, но страшно не было. И чувства безысходности тоже не возникло. Прекрасный спектакль для воскресного вечера.

«Прекрасное воскресенье для пикника» - пожалуй, одна из самых «театральных» пьес Теннесси нашего Уильямса, не требующая от постановщиков особых затрат: действие происходит в реальном времени в пределах одного помещения, действующих лиц всего четверо. И начинается сюжет совсем как в классических комедиях положений: Дотти ждёт звонка от кавалера, её соседка по квартире Боди надеется свести её со своим братом-близнецом на воскресном пикнике, но планы срывают прибытие сначала коллеги Дотти, Элины, мечтающей разделить с ней расходы на новую квартиру, а затем подруги Боди, тронувшейся умом после смерти матери мисс Глюк. Но неожиданные повороты и забавные ситуации меньше всего интересуют гениального драматурга – Теннесси устроил своим героиням встречу, чтобы по-чеховски обнажить каждый пласт их психологии. Четыре женщины – четыре типажа, столкновения которых – не просто бытовые проблемы, а попытки разных миров найти, пусть неосознанно, общие точки, неизбежно проецируя друг на друга собственное видение мира. Дотти молода и наивна, она искренне верит в то, что лишивший её невинности директор школы на самом деле её любит и готов связать с ней всю жизнь, и прислушиваться к разумным доводам она не хочет. Несмотря на крушение иллюзий, которое претерпевает её героиня, Виолетта Давыдовская играет Дотти очень жизнеутверждающе, без лишней патетики и педалирования трагизма, её натура оказывается достаточно сильной, чтобы справиться с разочарованием и продолжить жизнь с неослабевающим энтузиазмом и оптимизмом. Боди – «простая» женщина-хозяйка, полнокровная и самодостаточная, чья житейская мудрость зиждется на семейных традициях, у неё нет своих детей, но она желает Дотти добра, как собственной дочери. У Елены Муравьёвой Боди настолько ярка, колоритна и убедительна, насколько вообще может быть удачным попадание в образ, и не возникает ни малейшего желания осуждать её «мещанские» привычки, грубоватую прямолинейность, видеть в её глухоте физической намёк на глухоту душевную. Не хуже получилась и Элина у Татьяны Журавлёвой – пожалуй, самая неоднозначная из дам, «железная леди», страдающая от одиночества и мучительно старающаяся спастись обретением «социального статуса». Но кто был просто изумителен – так это Татьяна Кондукторова в роли Глюк, чьи реплики были преимущественно на немецком, зато реакции были безупречно естественны и выразительны, а просьба не оставлять её одну стала таким же эмоциональным завершением спектакля, как заколачивание Фирса в доме. У Теннесси нет персонажей первостепенных и второстепенных, положительных и отрицательных – только недорасказанные истории, позволяющие о многом подумать, на сей раз – женские. И маленькое шоу под аплодисменты, которым завершается постановка, разряжая атмосферу неопределённости, ничуть не снижает градуса эмоционального переживания и глубины поставленных вопросов, а, напротив, только подчёркивает все острые углы. Глядя на то, какими весёлыми и дружными выходят четыре актрисы на поклон под песню Амалии Родригез, особенно сильно хочешь приписать хорошие концы всем ниточкам, которые бросил нам на откуп автор, особенно сильно желаешь счастья всем героиням, пусть такой позитивистский посыл отнюдь не подразумевался не склонным к хэппи-эндам Теннесси.

17.06.2010
Комментировать рецензию