Спектакль

Ваал

Про «Ваал» ходили слухи, что артист Грудович показывает там зрителям что-то страшно неприличное. Так оно и есть, но скандала в этом невинном эксгибиционизме никакого нет. Поэт-имморалист, бабник и пьянчужка Ваал минут десять ходит по сцене голый, в красных носках, с мобильным телефоном в руке и явно немного смущается, отчего получается смешно, а не скандально. Тем более что в следующий свой выход «нашкодивший» Ваал обращается к залу со словами: «Простите уж, что так получилось».

Пьеса, написанная 20-летним Бертольтом Брехтом в 1918 году, преисполнена антибуржуазного пафоса и рассказывает о трагической судьбе тогдашнего «проклятого поэта», названного в честь древнего божества. Ваал, со свойственной Брехту прямотой, противопоставлен буржуа, которые хотят купить его стихи, но получают мощный деструктивный отпор. Ваал рушит чужие союзы, брюхатит и бросает женщин, попадает в тюрьму и с наслаждением катится на самое дно, пока не подыхает на помойке.

Для спектакля Георга Жено, ученика Марка Захарова, любителя современной драматургии и человека, которому удалось открыть в Москве собственный театр (Театр им. Йозефа Бойса), пьеса Брехта переписана в формате документального текста. Сцена Центра Высоцкого оголена, только горы целлофанового мусора взлетают на воздух ближе к финалу; актеры пытаются быть предельно естественными и современными.

Начинается «Ваал» с пьянки, на которой богемно-буржуазные гости чествуют и хвалят Ваала. Тот, однако, на лесть не ведется, а, как и положено нонконформисту, ведет себя по-хамски и делает интимные предложения чужим женам, пока вся компания не валит с праздника прочь. А поэт в трениках и кепке, со своей философией вечного обкурка похожий на героев Юрия Клавдиева, остается один на один с бутылкой в руке.

В принципе весь спектакль решен таким вот этюдным методом, когда короткие эпизоды-вспышки из жизни разыграны так, как будто они рождаются на ваших глазах. Сами по себе и этот образ жизни, и этот герой так или иначе осваиваются нашим театром и нашим кино. Но вот сказать, что в спектакле «Ваал» попытка обновления старого текста прошла успешно, вряд ли можно. Ни постоянные раскурки, ни явление голого Ваала народу, ни намек на его гомосексуальность, как ни странно, живости и острого чувства современности происходящему на сцене не добавляют. А заставляют вспоминать совсем другой спектакль — Александра Морфова в питерской Комиссаржевке с Александром Баргманом в заглавной роли. Не было там ни харрасмента, ни документализма — одна актерская харизма. Которой нет у исполнителя Грубовича. И которая в случае «Ваала» — единственный залог успеха.