Спектакль

Рамона

В воскресенье имели возможность посетить спектакль культового грузинского режиссера "Рамона".
Хотелось бы начать с выбора площадки (Музей Москвы). Это, к сожалению, провал. Наши места были в середине зала (13 ряд), но увидеть хоть что-то было невозможно. Сами марионетки довольно небольшие, поэтому с нашего ряда можно было разве что слушать. Посмотреть спектакль можно разве что с первых 6 рядов. Мы с мужем были абсолютно раздосадованы уже с первых минут, поэтому набрались смелости (или наглости) и заняли места на ступеньках рядом с третьим рядом. Только оттуда смогли насладиться спектаклем. За нами потянулись остальные, но мест на ступеньках хватило не всем( Выбор зала для спектакля оказался явно неудачным(
Сам спектакль очень понравился! Очень давно мечтала увидеть произведение мэтра.

Но в целом в театре хотелось бы думать не о ноющей спине и коленях, а сидеть на удобном кресле, не переминаясь туда-сюда, и вникать в суть того, что происходит на сцене.

Театр Резо Габриадзе вспоминали в Москве пять лет. Именно столько прошло с момента последних его гастролей в российской столице. Причины тому следует искать, вероятно, где-то между «Боржоми» и «Киндзмараули» и «эцилоппами» (см. «Кин-дза-дза») их у нас запретившими. Однако учтивее все списать на другую национальную беду – дороги и «расстояние: версты, дали…». Недаром, официальным партнером гастролей театра стали «РЖД».

Резо Габриадзе в любой ипостаси искусства свой человек: живопись, скульптура, литература, театр, кино. Благодаря ему поколения узнали что за птица «Мимино», освоили новый эзопов язык «Кин-дза-дзы» и получили краткий, но всегда верный рецепт счастья - «Не горюй». Творения Габриадзе разошлись по свету, а его скульптуры, например, страдают от перемены мест. Так, памятник Чижику-Пыжику в Петербурге, хотя и не свистит, но с завидной регулярностью оказывается «свистнутым». Да и нос майора Ковалева, также выполненный Резо Габриадзе, тоже однажды разгуливал по Петербургу у кого-то за пазухой. В конце концов, искусство должно принадлежать народу…

Резо Габриадзе воздвиг себе памятник рукотворный. Его главным детищем бесспорно остается тбилисский театр марионеток. Слава его гремит по миру, так что гастроли стали нормальным режимом его работы. «Театр на колесах» сыграл в Москве премьеру - железнодорожную историю любви – спектакль «Рамона».
В творчестве тех, кого при жизни современники удостаивают титула Мастера, наступает период воспоминаний. Это не подведение итогов, не шаг назад, а просто поворот головы с ироничным прищуром: «посравнить да посмотреть век нынешний и век минувший». Свой век. Для Мастера Федерико Феллини таким этапом был «Амаркорд» (дословно «Я вспоминаю»), фильм о городе детства, куда не купить плацкартный билет. Для Мастера Резо Габриадзе таким «Амаркордом» стала «Рамона». Слово «ностальгия» применительно к этому спектаклю обрело первоначальный двухчастный смысл – «возвращение на Родину» и «боль».
Эта история любви Рамоны и Эрмона – двух паровозов. Она паровозка маневровая - триста метров туда, триста метров обратно. Он – дальнего следования. Их история началась с курортного романа в Гаграх в счастливом мае 1945-го и переросла в настоящую любовь. Вокзал не возможен без встреч и расставаний, а потому Эрмона позовет на Чукотку страна на три месяца. Еще три и еще три. И еще три года. Цыганка нагадает «Рамоне» по колесику слезы и встречу, а радио пронесет через всю страну слова любви Эрмона его любимой «пятилеточке в три года». И могла бы завершиться эта история открытым финалом: «Они жили долго и счастливо», но ее ждал конец. А концов, как заметил другой Мастер – М. Жванецкий, - счастливых не бывает…

Потертый лоскутный занавес спектакля сшит из детских воспоминаний – лето, солнце, Цхалтубо, Кутаиси, виноград, словом, - «потерянный рай». На одном рисунке - мальчик, балансирующий на парапете, отбросив костыли, на другом скамейка, у которой расположились тросточка и костыль. Уже без мальчика. Время стремительно, как экспресс: ни пересадок, ни остановок, и только «туда». Спектакль начинается с прибытия поезда. Поезд не люмьеровский, родной. «Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы», - рисуют артисты-кукольники мелом железную дорогу, - « Ехал поезд запоздалый…». Гудки, дым, вереницы паровозов, скрытая глазу суета ночных полустанков. Все это не уходящая, а давно ушедшая натура. Только на пленке и в памяти еще и остались подрагивания и скрип колес, «набегающие глаза» вагонов… Один этот дым и в правду стоит «тысячу фунтов — одно колечко!». Гудки, увертюра спектакля, воскрешают в памяти (наперекор хронологии - генетической) то как встречали и провожали поезда, как жили вокзалы и станции, как запрыгивали на подножку поезда… Паровозы, пройдя войну и мир, не потеряли красоты и привета (того, по чему привечают) времени, а электрички так и остались «колбасными». Другие времена, другие приметы времени, и тот поезд ушел…

«Рамона» - премьера с предысторией. Зрителям, как и автору, есть что вспомнить. О спектакле в том числе. Несколько лет назад Резо Габриадзе привозил в Москву спектакль «Эрмон и Рамона. А что если локомотивы встречаются?», озвученный Кириллом Лавровым, Алисой Фрейндлих, Алексеем Петренко, Алексей Девотченко и другими известными артистами. В «Рамоне» неизменной осталась только тема. Ее вариация претерпела множество изменений: от кукол до голосов. Озвучить нынешний спектакль были приглашены Чулпан Хаматова, Сергей Гармаш, Роман Карцев, Алексей Колган и др.. Железнодорожную основу спектакль дополнило настоящее «Шапито-шоу». Куклы-циркачи с не менее драматической судьбой заселили спектакль.

Лев, с голодухи, посягнувший на лобио, и дрессировщик, стыдящий «царя зверей», обезьяна и милиционер, гоняющийся за ней, укравшей его фуражку с криком: «Ты украла, значит, ты не обезьяна! Ты человек! А человек подсуден!», свин в бегах по кличке Виктор и его подружка курица Кето, приткнувшиеся к станции, вальсирующие лошади и эффектная Амалия-Аномалия Хохрюкова, – вот лишь несколько колоритных персонажей спектакля, коих не счесть.

За 90 минут зритель убеждается не только в ловкости рук создателей спектакля, но и ума. Виртуозный текст спектакля может затмить разве что филигранная работа актеров-куколькников и сами куклы. Ярлык «hand-made» неуместен. Здесь подлинно ручная работа, а куклы с душой и с норовом. Потому, наверное, одна из актрис спектакля, получив цветы от благодарных зрителей, положила их рядом с главными героями спектакля, к концу его превратившимися в металлолом. Рамона и Эрмон пополнят ряды не выдающихся сказочных персонажей, но великих возлюбленных. На «Ромео и Джульетте» зрители разучились плакать, на «Рамоне» - без слез не обошлось.

В этой истории, совсем не кукольной, будут и приветы – облаками и поцелуи - товарными вагонами. «И жизнь, и слезы, и любовь», - на сцене, но, главное, в зале. Будет и летящая сквозь гудки, пар и дым, простая, старая, ибо вечная истина – «Помоги просящему!». Звучит она в начале робко, с обдумывающим многоточием, но в финале, в зал, - громко, восклицательно. Дабы не позабыли!

«Расстояние: версты, дали... / Нас расклеили, распаяли, / В две руки развели, распяв, / И не знали, что это – сплав…», - приходит в голову после спектакля о любви двух локомотивов. Так о человечен. Переплавка, перековка, перестройка, перезагрузка и вечный вопрос «Куда мы катимся?» по наклонной без тормозов – лежит за пределами спектакля, но поезд, больно хорошая метафора. Укладывая рельсовые пути, выруливая из тупиков, кляня стрелочников, мы сменили не один состав. «Наш паровоз вперед летит» закончилось тем, что «Наш поезд уходит в Освенцим / Сегодня и ежедневно!». Сегодня мы, как Рамона, маневровые, то разгон, то торможение. Но к маневру, верим, всегда готовы.

"Комсомольская правда" http://www.kp.ru/daily/25979/2913424/