Балет

Форсайт в Мариинском

Дарья Павленко танцует хореографию Уильяма Форсайта. Спектакль не дебютный. Наоборот, все знают, что это сочетание имен на афише — веский повод, чтобы собраться с силами и преодолеть все, что входит в понятие «декабрьский вечер в Петербурге»: темень, холод, апатию и желание не существовать хотя бы до марта. Я просто напоминаю.

У этой танцовщицы и этого хореографа была любовь с первого взгляда. Вернее, еще до первого взгляда. Заочно. Потому что все стало ясно, когда Павленко станцевала «Средний дуэт» Алексея Ратманского. Если брать чистую длительность, это была миниатюра. Но по плотности художественного вещества —полновесный спектакль. Танец щелкал, как метроном, а наикрасивейшее эластичное тело Дарьи Павленко придавало ему тягучесть и сладость ночного кошмара. И сумрачность высокого порядка, в общем-то, чуждую светлому, как день, таланту Ратманского. «Ей бы Форсайта!» — вздыхали балетоманы в антракте. Вот что я имею в виду, говоря о любви. Потому что просто любить хореографа Уильяма Форсайта, гения и мизантропа, танцовщикам невозможно. Это слишком трудное счастье. ­Невыносимое. Когда в Мариинском театре состоялась премьера Форсайта и Дарья Павленко станцевала ее, и станцевала — как и предсказывали — феноменально, впечатления от встречи она сжала так: «Такое ощущение, что вместо пота у тебя выступает кровь».

Форсайт сочиняет танцы, как бы испытывая тело на разрыв: сжимая, как пружину, швыряя об пол, как резиновый ­мячик. В последнее время возможности людей по этой части окончательно его разочаровали, и он генерирует хореографию на компьютере. Исполняет тоже. Но в репертуаре Мариинки — программа его шедевров, сочиненных еще на пике ненависти. А разве ненависть холодна? Это страсть. И это очень жаркие тексты. Если переводить на театральный язык: это похоже на Стриндберга с его смертельной войной полов, но рядом с Форсайтом шведский драматург выглядит просто возбужденным подростком. Эталонная героиня хореографа похожа на самку богомола, которая закусывает свидание головой самца. И если в некоторых балетах это ей не удается, то можно себе представить того самца! Это все выглядело бы глупо и скучно, если бы Форсайт не был еще и так неистребимо романтичен. Его адские компьютерные ловушки умудряются выглядеть жгу­чими историями любви. Какой-то космогонией, где руки и ноги сплетаются, как оголенные высоковольтные провода, а цена вопроса — зачатие целого мира. Кто еще из современных хореографов способен так серьезно воспринимать и мужчин, и женщин, и саму композиционную форму дуэта?

Словом, идите. В этот вечер Дарья Павленко, красивая молодая женщина, жена и мать, словом, человек не только вменяемый, но стоящий обеими ногами на земле, парадоксальнейшим образом оформит все это в безупречную пластику. Если не стоять на земле обеими ногами, хореография Форсайта снесет и размажет об стену.