Спектакль

Двенадцать картин из жизни художника

Жанровый подзаголовок спектакля — новелла, и в этом обозначении кроме лирической ноты есть доля авторской честности: художник Юрий Купер с ролью драматурга явно не справился.

Это отрывок из воспоминаний шестидесятника, чересчур сентиментальный, чтобы быть правдой, но все-таки на эту сермяжную правду жизни претендующий. Русский художник-эмигрант Дитин (Сергей Шакуров) сидит ночью в пустом парижском баре, куда заходит девушка свободной профессии. Она (Дарья Мороз) залпом выпивает стакан перцовки и заводит с героем нахальный разговор, каждым жестом и словом напоминая ему об одной давней истории. Парижский бар проваливается в советскую рюмочную, и Дитин оказывается в том колхозе, где довелось ему в юности читать лекции о живописи. Там он случайно подобрал на стройке фанеру с картиной, чудом нарисованной погодами, а также провел ночь с девушкой-сторожем. Картину он с тех пор возил с собой, про девушку же забыл напрочь, и при таком раскладе парижской Незнакомке не остается ничего другого, как оказаться его родной дочерью. В разговоре всплывают печальные подробности жизни ее матери, и появляется на сцене она сама — простая русская девушка с длинной косой, в ватнике и платье в горошек. Она учит столичного гостя правильно лузгать семечки и нежно расспрашивает его о том, что он видит, просыпаясь, из окна. К чести актрисы Светланы Колпаковой, которой досталась эта маленькая, но душераздирающая роль, надо сказать, что она держится очень достойно. Это еще называется «хорошая мина при плохой игре» — но, честное слово, именно про игру актеров здесь не скажешь ничего плохого. Шакурову просто тесно в его картонной роли; он и не играет почти, только нервно дергает носком ботинка, когда выспренние слова вязнут на языке. Дарья Мороз заводит сама себя деланым парижским куражом, а все остальные так честно комикуют в своих маленьких выходах. Режиссер Владимир Петров, который постоянно работает в Школе-студии МХТ и порой выходит на малую сцену театра, обошелся с текстом так бережно, как не снилось даже классикам, поэтому действие тянется почти два часа. За это время зритель успевает хорошенько изучить декорации, исполненные самим Юрием Купером, — стены бара в тяжелых резных рамах, где под стеклом виднеются размытые очертания цветка или моря. Это по-настоящему красиво, но только не в сочетании с пьесой.

У того времени было столько разных голосов, что, кажется, ничего нового о судьбах поколения уже не скажешь. Да Купер и не претендует на новое — просто хочет найти благодарных и сочувственных слушателей, готовых внимать историям из жизни. Для разговоров на даче это, может, и неплохо; но странно видеть эти нехитрые истории, со всем пафосом русского реалистического театра разыгранные на сцене МХТ. Неловко — как от вида хороших людей, попавших в неудобное положение.