Балет

Болеро

Проблема эта не с Фаруха Рузиматова началась, она вечная и неизбывная: балетные солисты лет эдак после 35-ти — зрелище, как правило, душераздирающее. Особенно мужчины. Как и полагается мужчинам, они принимают на себя основной удар цивилизации, а в балете ее законы просты и жестоки: балет — царство молодости, силы и красоты. К сорока с чем-то годам балетные солисты оставляют сцену и распределяются по пяти основным категориям: педагоги-репетиторы, пантомимные актеры, симпатичные алкоголики, несимпатичные алкоголики и, условно говоря, управдомы. Но есть и те, которых не устраивает ни одна из пяти. Всеми силами эти великие безумцы стремятся обратно на сцену. В любом, но непременно солирующем качестве. И если ты не мастер политкорректного репортажа, то лучше об этом промолчать. Однако скажу.

Ярчайший солист Мариинки конца 1980-х — начала 1990-х Фарух Рузиматов в очередной раз пытается вернуться туда, где все ему понятно и близко. И на сей раз Рузиматову, кажется, ничье снисхождение не понадобится. Он возвращается, чтобы станцевать фламенко, — безошибочный выбор. Антураж ему вдобавок составят мадридские танцовщики Росарио и Рикардо Кастро-Ромеро. В качестве шумового сопровождения, правда, заявлено «Болеро» Равеля: боюсь, Рузиматов не удержится и под попсовые там-тара-ра-ра-ра-рам привычно втопит педаль газа. Но это единственный подвох.

Фламенко — вот танцевальный жанр, которому возраст не просто к лицу. Лучше всего фламенко удается танцовщикам именно что «с биографией» — к сорока, к пятидесяти годам, когда личные тяготы, видимо, перерастают в художественный вес. Это искусство интравертное, лаконично-целомудренное, отточенно-сдержанное. Как в истинной трагедии, крик в нем если и прорывается, то — сквозь стиснутые зубы. Посмотрите фильм Педро Альмодовара «Цветок моей тайны». Пленка не врет. Там нынешний «принц фламенко» Хоакин Кортес, тогда еще совсем молокосос, танцует яростный дуэт о свойствах судьбы и страсти с партнершей пенсионного возраста. Стоит ли говорить: сухонькая Пиковая дама с густо накрашенными глазами задвигает сексапильного парнишку на счет «раз».

Фарух Рузиматов, по правде говоря, к фламенко уже подступался — в балетике «Гойя» лет десять назад. Трудно, впрочем, решить, кто виноват в том провале: сам балет или протагонист. Но Рузиматову простительно, он был еще слишком молод и слишком хотел нравиться. Тряс кудрями, сверкал глазами, трещал каблуками. Теперь, судя по интервью, это взрослый грустный человек; лицо его осунулось, но стало интереснее. Можно рассчитывать, что и танцы тоже.