Спектакль

Дождь

Канадская программа на нынешнем Чеховском фестивале окончательно перетянула одеяло на себя. Были в программе и японцы, и французы с англичанами, кого только не было — но Канада всех затмила. Хотя, пока у Чеховского фестиваля не завелась канадская программа, сложно было и представить, что она там вообще может быть. Была история, что в перестройку в Канаду уехал делать театр Владимир Мирзоев — и что? Вскоре вернулся. Уехал туда замечательный актер Гладий из театра Анатолия Васильева — и что? Как в воду канул. И тут на тебе: канадская программа.

Впрочем, паника ложная: театра, как показывает эта самая программа, по крайней мере театра, каким его себе здесь представляют, в Канаде действительно нет. Там есть современный танец (отыгравшая недавно свою программу Мари Шуинар), есть новый европейский театр, по ведомству которого следует относить идущие еще спектакли Робера Лепажа. Еще есть цирк. И тоже не такой, каким мы его знаем, — с живым подвыпившим оркестром на балконе, коверным и зверями, выдрессированными братьями Запашными.

Цирк «Элуаз», чье шоу «Дождь» привозят на Чеховский фестиваль, не просто так, а новый цирк. То есть цирк без зверей и коверных. Такой цирк, который работает на театральных площадках, с театральным светом и звуком и в котором номера нанизываются на какой-никакой сюжет. В нашем случае сюжет — история оживших старых фотографий из семейной коллекции Даниеле Финци Паски.

У этого швейцарского режиссера и прадед, и дед, и отец были фотографами. «Я вырос в мире, где воспоминания состоят из моментов, уворованных у времени и замороженных навсегда. В моем шоу я просто заставил эти образы двигаться». Образы — это женщины в пляжных костюмах по моде вековой давности, тапер и усатые борцы; это гуттаперчевая девушка, которую гнут как ни попадя и засовывают в чемодан, и живая пирамида. Подкидные доски, трапеции, акробатика и силовые номера — все это в русском цирке делают куда техничней и виртуозней, но подают с таким гарниром, что в рот не лезет. По этой причине наши цирковые годами работают в западных цирках, мечтая в конце концов оказаться в легендарном «Цирк дю Солей» — другом, легендарном, канадском цирке.

Еще одно ощущение, которое пытался воспроизвести в своем шоу Паска — детская беготня под дождем в запущенном дедовском саду. Не отвечаю за ожившие фотографии — но в финале, когда тонны воды зальют сцену, когда в воде будут кувыркаться, ходить колесом и бороздить ее животами, когда воду станут хлестать веревкой в контровом синем свете, высекая стену брызг, тот, кто не никогда не носился босиком под дождем, поймет, какое счастье он профукал.