Молодежный театр сейчас, кажется, живет под лозунгом «Все для фронта, все для победы»: победой будет ожидаемая весной премьера трех спектаклей по «Берегу Утопии» Тома Стоппарда. Дело это ответственное, международной важности, и удивительно, как у режиссера Алексея Бородина и художника Станислава Бенедиктова нашлось время для детского утренника. Правда, затевался он не столько ради детей, сколько ради недавних студентов, которых во множестве приняли в труппу театра и которые еще почти совсем не выходили на сцену.
Как и все студенческие спектакли, «Золушка» построена в первую очередь на импровизации. Бородина поманила легендарная «Турандот» — праздничная, фантастическая, витальная сказка по мотивам Гоцци, которую смертельно больной Евгений Вахтангов поставил в 1922 году с молодыми артистами 3-й мхатовской студии. В рамтовском спектакле тоже есть намеки на комедию масок, арлекиновские ромбики на платьях и цветных витражах, и есть сама идея театра, где все играют всё. Артисты в одинаковой театральной «прозодежде» превращаются в жителей сказочного королевства, в мышей или в волшебную карету; а некоторым даже достаются роли «с выражением». Вот характерная инженю Анна Ковалева в одной сцене играет зловредную Золушкину сестру, в другой — дико смешную крысу, которую превращают в кучера; вот вторую сестру играет инженю драматическая, Диана Морозова. И они двое, и вся остальная компания держатся на сцене хорошо, но спектакль все равно отмечен печатью какой-то тяжеловесности. И дело не в том, что у недавних студентов мандраж или было мало репетиций.
Дело в странном режиссерском подходе. Все, кто читал хоть одну сказку Евгения Шварца, знают, что в его мире чудеса всегда происходят запросто, а волшебник живет в соседней квартире. Но именно этого «домашнего» ощущения в спектакле Бородина как раз нет. Есть пустая полутемная сцена, куда иногда выносят абстрактные предметы и где серые тени танцуют, как сломанные механизмы, под музыку из осколков диско, техно и еще чего-то резкого. Театр будто нарочно идет поперек пьесы, выстраивая свой слишком уж несказочный мир. Об этом можно было бы посокрушаться и поставить точку. Но есть одно счастливое но: на этом фоне лучше заметна Золушка — Татьяна Рыбинец. Роль у нее изначально самая невыгодная: с одной стороны, обычная «голубая героиня», а с другой — все же помнят Янину Жеймо из старого советского кино. И Рыбинец, конечно, не совершает на сцене великих открытий. Она просто искренняя и, может быть, от волнения и счастливого недостатка опыта чем-то почти фоменковским наделенная. Я не волшебник, но очень хочется верить, что про эту золушку мы еще не раз услышим.
Ходил вчера с дочерью. Очень понравилось. Ярко, красочно, с юмором. Не поскупились ни на костюмы, ни на декорации. Было приятно сидеть и смотреть сказку, которюу знаешь как самого себя, и находить там что-то новое или хорошо забытое старое. Спасибо!
