Эту «Золушку» покажут кусочком, но зато лучшим. Это часть балетного концерта памяти танцовщика, хореографа и административного диктатора Константина Сергеева, со дня рождения которого исполняется сто лет. Можно бесконечно дискутировать, какая сторона личности Сергеева в истории перевешивает — светлая (великие роли, легендарный дуэт с Натальей Дудинской) или темная (душегубка для молодых соперников, мракобесие в руководящем кресле, переделка классических текстов), но одно безусловно — такой юбилей случается раз в век, и театр мог бы постараться. Но, видимо, в вопросе, темный это был рыцарь или светлый, Мариинка пришла к своему личному выводу: Константина Сергеева празднуют на скорую руку. В юбилейном концерте покажут картины «Лебединого озера» и «Раймонды», классических балетов, которые можно увидеть и в будни.
«Золушка» Сергея Прокофьева — одна из самых популярных партитур в балетном театре. Если не самая. Во-первых, хореографам не часто попадает в руки музыка экстра-класса, сочиненная специально для ног. Во-вторых, сюжет очень уж балетный: черный труд сделал из бедной падчерицы принцессу. Так что Золушек мир повидал всяких. Последний апдейт в Мариинке состоялся всего несколько лет назад, сделал его Алексей Ратманский, сделал неплохо, но… Ясно, короче говоря, что тема по-прежнему открыта. «Золушка» для хореографов — типа священного Грааля: все ищут, никто пока не нашел. И если бедная девочка, созданная Константином Сергеевым, до сих пор не затерялась на этом конкурсе красоты, то лишь потому, что Сергеев запрыгнул в поезд одним из первых. Если быть точной — вторым, на партитуре еще не просохли чернила, а небо еще не остыло от салюта ко Дню Победы. Так что Золушкой — чистой душой, вознагражденной праздником за стойкость в лишениях и страданиях, в зале на премьере балета Сергеева ощущал себя буквально каждый. Ведь это еще и было в Ленинграде. Константину Сергееву просто требовалось не мудрить. Рассказать историю самыми простыми словами. Даже не рассказать, а просто назвать: эмоционально взведенные зрители дописали все остальное — и никогда еще трепет веры и радость сбывшейся надежды не были прочерчены столь тонкой, чистой линией. Линией, которой хореография Константина Сергеева, безупречно консервативно-классическая, аккуратная, корректная, но напрочь лишенная какого бы то ни было дополнительного измерения, похвастаться никак не могла. Такое ощущение, что — несмотря на музыку Прокофьева, явно принадлежащую XX веку, — видишь какой-то неизвестный балет века XIX: кто-то очень хочет сочинять танцы, как Мариус Петипа, но, к сожалению, не может. Это если смотреть на этот кусочек «Золушки» с темной стороны. Светлая же сторона заключается в том, что попробуйте найдите того, кто сочинит танцы хотя бы так, как Константин Сергеев. Это как с советской мебелью 1930–1940-х: в сравнении с дворянской карельской березой и купеческим красным деревом она когда-то вызывала лишь ухмылку (часто — кривую), зато теперь — полноценный антиквариат и предмет коллекционирования. Теперь в отсутствии тонкой выделки виден стиль. Вспомните хотя бы лампы под зеленым абажуром. «Золушка» Константина Сергеева, даже если взять кусочек, дышит тем же неброским уютом. И уже за одно это стоит посмотреть и весь концерт.