Спектакль

Троил и Крессида

Опасная вещь эти идеи. Вот, казалось бы, что может быть лучше, чем идея театра-дома — государственного, репертуарного, с постоянным главрежем. Но иной раз такую гримасу выкинет театральный процесс, что припомнишь не светлые заветы Станиславского, а сочинения Салтыкова-Щедрина из жизни крепостнической России.

Четверть века назад Екатерине Еланской, наследнице обласканной мхатовской семьи, дали во владение небольшую сцену и назначили ее главным режиссером. Сколько звезд появилось и ушло с тех пор, сколько сменилось новейших театральных течений, а «Сфера» стоит себе в саду «Эрмитаж», как в некоем заповедном эдеме. Идея, с которой все началось — театр со сценой-ареной как «сфера общения» (цитирую буклет), — сама по себе не так плоха. Но она выдохлась, а театр остался — в качестве вотчины Еланской. И какими бы ни были ее спектакли, там никогда не будет ничьих чужих: она скорее доверит постановку актерам, чем позовет другого режиссера. Вот и за Шекспира хозяйка «Сферы» взялась сама; юбилейная премьера ее театра — «Троил и Крессида».

Эту «циничную» комедию английского Барда редко ставят даже на родине: очень уж запутанная. Начинается она в духе «Ромео и Джульетты», только вместо священника троянских любовников «благословляет» сводник; то есть любовь выходит вполне конкретная, но, по старомодным шекспировским понятиям, не совсем правильная. А потому, несмотря на клятвы, Крессида оказывается неверной, и Троил утрачивает все юношеские иллюзии по поводу любви, женщин и миропорядка в целом. На фоне этого идет Троянская война и сотни хороших парней гибнут, как все помнят, из-за одной греческой шлюхи. Диалоги царей и героев у Шекспира — желчная пародия на гомеровский эпос, рассказ об игре самолюбия и своекорыстии тех, кто ведет войну. Это ощущение прогнившего, потерявшего нравственные основы и летящего в тартарары мира, по накалу и горечи сродни тому, что описывает в «Мерзкой плоти» Ивлин Во. Англичане как раз и ставили «Троила и Крессиду» про безумное время перед началом Второй мировой.

Про что и зачем ставила пьесу Еланская — загадка. Под потолком здесь висят картинки с греческих амфор и портрет многострадального автора, а по залу бегают кругами артисты в псевдогреческих туниках. Они с пафосом кричат, наигрывают психологию, поют сонеты и пляшут под светомузыку. Некоторым из них удается, несмотря на все, сохранять чувство собственного достоинства, и я снимаю шляпу перед этими мужественными людьми. Правда, лучше бы они делали это в каком-нибудь другом месте, под началом другого режиссера и под знаменем более приятной идеи. Ведь театр не кончается за Садовым кольцом — честное слово.