Спектакль

Комедия черного ангела

Трибуна для зрителей выстроена прямо на мрачной большой сцене «Балтийского дома», продуваемой всеми ветрами. Перед публикой — семь молодых людей в трико. Их задача — как минимум заставить публику забыть о грозящих гриппом сквозняках, как максимум удивить чем-то очевидным. В этом и состоит ноу-хау народного итальянского театра: актеры делают элементарные вещи, воспринимающиеся как чудо. Со времен Ренессанса очарованные искусствоведы бормочут «L’anima allegra», но легенда о «веселой душе» порождает лишь новые вопросы.

При чем здесь Италия? При том, что те семеро смелых, не прячущихся за декорации, смелости понабрались в Италии, у Марчелло Бартоли — одного из двух живых Арлекинов с мировой известностью. «Комедия черного ангела» — демонстрация того, чему русские артисты у него научились, ремесло, на котором замешена всякая магия. Бартоли выбрал сюжет, закрученный на единственном трюке — подмене одного действующего лица другим. Молодой дворянин приезжает учиться в город, встречает знатную прелестницу и меняется костюмом с собственным слугой, чтобы поступить на службу к ее отцу. Откуда тут взяться магии? Совершенно бы неоткуда, если б Бартоли не заказал для актеров настоящие маски, срастающиеся с лицом и диктующие интонации, пластику и характер. Клей, на который сажают маску, и есть та самая веселая душа. Ни у одного маска не отваливается — иногда даже с пары метров не угадать, какой из артистов под ней спрятан. Эффект удивительный, особенно когда на глазах актриса Марианна Мокшина (счастливой судьбой убереженная от тюзовской сцены, где она до старости играла бы зайчиков), надев балахон и маску, оборачивается сварливой старухой-кормилицей. Или когда два разных актера выглядят близнецами в одинаковых масках и одеждах отца дворянина. Или когда уже просто для смеха бродят по сцене две одинаковые злые служанки.

Учебный опус этот не претендует на сравнение с произведением второго знаменитого Арлекина — Ферруччио Солери, пару лет назад привозившего восстановленный им спектакль «Слуга двух господ». Там актеры оживляли маски, проживая под ними вторую жизнь: 67-летнему Солери самый пристрастный анатом не дал бы больше двадцати пяти. Но в спектакле Бартоли своя метафизика — он иллюстрирует сказку, рассказанную в качестве пролога артистом Игорем Мосюком. Много лет назад один итальянский актер умер перед самым спектаклем. Спустя несколько минут его герой вышел на сцену.