Спектакль

Живи и помни

Вообще-то за прозу в Художественном театре отвечает Марина Брусникина. Вот и сейчас одновременно с Владимиром Петровым, выпускавшим спектакль по Распутину, она репетировала «Реку с быстрым течением» Маканина, и к гадалке идти не нужно: актерской речи — диалогам, описаниям, повествованию, вложенному в уста персонажей, — в своем спектакле она отведет роль протагониста. Что у Брусникиной получается хуже, так это сочинить действие, физическую жизнь взамен описанной. У Петрова все ровно наоборот. Его спектакль не слишком сосредотачивается на вкусе распутинского текста — почти диалектного, текучего, перекатывающегося через запятые, как вода через камни. Актеры у Петрова открывают рты только в случае крайней нужды — когда собираются говорить их персонажи. Переживания и описания передаются здесь, как и положено в театре, действием. И некоторые из действий врезаются в память. Как раскатывала, например, молодая Настена холстину, придавливая край ковригой, — потом окажется, что она приманивала хлебом своего мужика, бежавшего из госпиталя дезертира Андрея. Как ледяная избушка, в которой потом прятался Андрей, оказалась ракушкой из двух створок и Настена с Андреем выгораживали ею место своих встреч. Как наваливалась в финале Настена на доску, будто на багор, — и вместе с нею поднимался помост сцены, сковывал избушку, словно лед, так что Андрею оттуда уже было не выбраться. В спектакле достаточно ярких мест — но режиссер вовсе не стремился поразить воображение блеском своей фантазии. Кажется, он даже сдерживал ее, чтобы не забивать театральной мишурой человеческую историю. По четыре второстепенные роли он отдал яркой, характерной красавице Янине Колесниченко и Сергею Сосновскому — саратовскому актеру со страдальческим лицом и неспокойными глазами, недавно принятому в труппу; без него сейчас не обходится ни одна мхатовская премьера. Настену, укрывшую мужа и от чужих, и от своих, играет сдержанная и нежная Дарья Мороз, и роль ей досталась пусть главная, но тяжелая и неблагодарная, как и доля самой Настены. Настена принимает свою участь без жалоб: «в обычае русской бабы устраивать свою жизнь лишь однажды и терпеть все, что ей выпадет». Ее сжигает бессознательный стыд, хотя «где набрала она вины для такого стыда?» — пишет о ней Распутин. Можно сыграть стыд, сыграть терпение, но сыграть естественность их в той ситуации, когда у кого другого не было б ни стыда, ни терпения, — куда сложнее. Дарья Мороз играет более простую вещь: ее Настена выполняет долг, делает в жизни свой выбор — и мужественно несет свой крест. Ее ужасно жаль, но не больше, чем виновника ее бед — Андрея. Андрей, которого играет Дмитрий Куличков, с его падениями, попытками подняться, прозрениями, отчаянием, злобой и вспышками благодарности, — он куда больше похож на реального человека. Такого, о котором покойная Настенина мать говорила, что «нет такой вины, чтобы нельзя было простить».